Сразу же по завершении дебатов Джо Байдена и Сары Пэйлин я связался по телефону Петром Рудиком, сотрудником Юридического управления Исследовательской службы Конгресса США.
Евгений Аронов:Петр, большое спасибо за согласие дать интервью в столь поздний час. И заранее прошу у Вас прощения, что легких вопросов «навылет» задавать не буду.
Итак, мы живем в век, перенасыщенный информацией, позиции кандидатов, особенно на высокие посты, всем, в принципе, хорошо известны. В чем же сегодня состоит смысл публичных дебатов между политиками?
Петр Рудик: Первые публичные политические дебаты в Америке состоялись в 1858-ом году, в них сошлись Линкольн и его оппоненты-демократы. Обсуждались острейшие судьбоносные вопросы, стоявшие тогда перед страной, противостояние Севера и Юга и предлагались разные пути их решения.
Ну а сегодня, поскольку мы действительно живем в век избытка информации и поскольку избирательная гонка длится так долго, то дебаты превратились в своего рода политическое шоу, тем более захватывающее, что в нем сошлись средних лет мужчина – вашингтонский профессионал и молодая симпатичная женщина из провинции, самостоятельная и энергичная.
Е.А.: Петр, вы явно не беспристрастны, Байден тоже вполне импозантен!
П.Р.:Так вот, поскольку дебаты – это шоу, то и судят его по критериям
представления, как конкурс красоты: стиль, способ подачи своих взглядов,
выражение лица, непринужденность…Впрочем, было не безынтересно, что сыновья и Пэйлин, и Байдена воюют в Ираке...
Е.А:Образованные люди, а их доля в Америке достаточно большая, давно, я полагаю, позиционировались, определились с тем, за кого они будут голосовать. Так на какой же срез электората рассчитаны дебаты? Насколько качественной может быть дискуссия, если ее аудитория – это, в основном, как мне кажется, малообразованные или политически апатичные слои общества?
П.Р: Нет, я думаю, дебаты адресованы всем. Я несколько часов назад видел информацию, что примерно 40% потенциальных избирателей могут окончательнопримкнуть к тому или иному лагерю в зависимости от итогов сегодняшней дуэли Пэйлин и Байдена.…
Е.А.:Может быть, это и так, но какова в этих 40% доля людей образованных?
П.Р.:Вы знаете, это все же интересно, когда претенденты остаются лицом к лицу, один на один, когда их высказывания не фильтруются СМИ и не подвергаются мгновенным оценкам экспертов. Любопытно, на мой взгляд, участники высказались о том, как они видят должность вице-президента, претерпевшую, как мы знаем, большие перемены за минувшие восемь лет.
Е.А.:Дебаты продолжались полтора часа. Вы не устали слушать?
П.Р.:Нет, мне было интересно.
Е.А.:И участники, конечно, молодцы. Фантастическая выносливость! Следует сказать, наверное, что дискуссанты вели себя очень тактично по отношению друг к другу, и зал тоже держался образцово, получив строгие инструкции от модератора не выражать открыто своих эмоций, пока прения не завершились. Очень контрастирует с Россией…
П.Р.:Таковы правила игры: дебаты имеют очень структурированный формат. Задолго до поединка противоборствующие штабы вместе с организаторами и модератором определяют условия и порядок задавания вопросов. И несколько недель подряд студенты юрфака университета в Сент-Луисе готовили модератору аналитические справки.
Е.А.:Как гладко и стремительно участники переходили от темы к теме. Малопосвященные, я уверен, просто не поспевали за ответами…
П.Р.:Оба дискуссанта были замечательно подготовлены, а у Пэйлин, к тому же, была четкая установка как можно чаще выруливать на темы, которые республиканцы считают для себя выигрышными, и неуклонно подчеркивать свою лояльность Маккейну.
Е.А.:В кампании обоих кандидатов есть свой лейтмотив: у Обамы – это перемены, у Маккейна – это политик-нонконформист. Пэйлин в равной мере продвигала идейный девиз республиканцев и пыталась скомпрометировать девиз демократов, а Байден – наоборот.
П.Р.:Перед демократом стояла очень сложная задача: до того, как Обама выбрал его своим напарником, Байден по многим важным вопросам расходился с сенатором из Иллинойса, и сегодня он вынужден был очень искусно балансировать между лояльностью Обаме и верностью своим прежним взглядам. Поэтому ему было с руки критиковать Маккейна, в этом у него с Обамой разногласий не было.
Е.А.:Пэйлин в стремлении выбить козырь у соперников все время проводила мысль, что республиканцы, а не демократы являются носителями перемен. В одном месте она до того увлеклась, что не заметила, как, по сути, предстала в одном лице и сторонником, и противником государственного регулирования экономики. Странно, что Байден ее на противоречии не поймал.
П.Р.:Я считаю, что позиция Пэйлин и в вопросах экономики, и в том, что касается борьбы с глобальным потеплением, была взвешенной, комплексной, в то время как Байден твердо придерживался узких партийных догм, озвученных демократами еще лет десять тому назад.
Е.А.:Несколько слов о внешней политике. Меня заинтриговало следующее замечание демократа: американцы боготворят успех, поэтому администрация Обамы-Байдена, если она и пойдет на вооруженную интервенцию, сделает это скорее в контексте миротворческой миссии, нежели сугубо геополитической. Неужели Байден полагает, что добиться успеха в чисто миротворческой операции так легко?
П.Р.: Странно, что Байден, говоря о гуманитарных миссиях, не упомянул огромные успехи, достигнутые на социально-экономическом поприще в Афганистане, куда американцы вошли поначалу с задачами сугубо геополитическими. Столько дорог, сколько было построено в Афганистане за последние пять лет, не было проложено за всю прежнюю историю страны. А сколько детей, включая девочек, обрели наконец возможность учиться в школе!
Е.А.:Согласен, меня просто поразило шапкозакидательство Байдена, в том, что касается «легкости» миротворческих миссий и его подспудное отвращение к геополитике…
П.Р.: Думаю, это проявление
профессиональной болезни сенаторов: они все время критикуют президента, кто бы
им ни был, и считают себя более компетентными, чем глава государства. А поскольку администрация Буша выпячивает геополитику...
Е.А.:Очень Байдену не терпится, похоже, решить, наконец, проблему Дарфура.
П.Р.: Дарфур – это вообще больная тема для демократов. Когда Обаму как-то спросили, что такое зло, он ответил одним словом: «Дарфур» И только потом упомянул терроризм внешний и внутренний. Мне было странно, что кандидат в президенты США посчитал главным воплощением зла регион на другом конце планеты, не несущий прямой угрозы безопасности Америки. Маккейн, отвечая на вопрос о зле, назвал сходу бин Ладена и джихадистов.
Е.А.: Петр, и последнее: королей играют придворные, вторые лица обязаны идти путем, проложенным лицами первыми. Пэйлин и Байден сегодня говорили о Дарфуре, Иране, Ираке, терроризме, энергетической безопасности, Пакистане, Афганистане, повторяя все, о чем говорили Маккейн и Обама. Не было только одного – России. Ни словом не обмолвились, и это несмотря на то, что сегодня, после Грузии, России уделяют, казалось бы, большое внимание и Белый дом, и Госдеп, и Пентагон. Неужели это все показное? Не значит ли красноречивое молчание вице-президентов, что Россия не является сегодня реальным приоритетом ни для одной из ведущих партий?
П.Р.:Россия действительно не играет сейчас видной роли в расчетах республиканцев и демократов. Она, я бы сказал, превращается из важного стратегического партнера в технического. Но при этом прежние договоренности о борьбе с терроризмом и с распространением ОМУ остаются в силе. Экономическое сотрудничество остается. Понимаете, в дебатах такого уровня поднимаются по-настоящему острые злободневные для страны вопросы. Россия в их список не входит, как не входит сегодня ни Китай, ни Индия, ни Латинская Америка, ни, по большому счету, и Западная Европа.
Е.А.:Петр, большое спасибо и
интересных Вам сновидений!
