Внешняя политика России после конфликта на Кавказе

Тон дискуссии сразу попытался задать ее организатор – руководитель московского Института проблем глобализации Михаил Делягин. По его мнению, Россия впервые за последние 20 лет открыто заявила о своей сфере национальных интересов. В частности, на Южном Кавказе.

Если раньше российская дипломатия только отвечала Западу: «Да, сэр!» или «Как вам угодно, сэр!», то сейчас, по словам Михаила Делягина, она готова занимать жесткую позицию, и Запад испытывает определенный шок от этой позиции.

Михаил Делягин считает, что в нынешнем кризисе Россия впервые устояла и в политическом, и в военном, и в информационном плане. Реакция Москвы на попытку официального Тбилиси силой взять под контроль Цхинвал была адекватной. Однако действия России по признанию Абхазии и Южной Осетии никак нельзя назвать взвешенными и эффективными.

Сейчас, предполагает Михаил Делягин, существует опасность, что дальнейшее отстаивание Россией своих национальных интересов будет носить «варварский характер». Например, российская элита и общество в целом станут исповедывать ложный принцип: «Все что плохо для Запада, и, прежде всего, для Америки – хорошо для России».

Особое место в нынешней дискуссии заняла проблема многополярного мироустройства. Здесь мнения разделились. Так, Михаил Делягин прогнозирует, что мир в ближайшее время станет двух или даже трехполярным. Центрами этих полюсов, наряду с Вашингтоном, будут Брюссель и Пекин.

А вот задача Москвы – плавно балансировать между этими центрами силы. Более того, у России появляется шанс возглавить движение неприсоединения и получить дивиденды от одновременного сотрудничества с двумя великими державами: США и Китаем.
Учиться идти на взаимные уступки ради достижения общих целей, главная из которых – глобальная военная безопасность и социально-экономическая стабильность. Только так возросший политический авторитет России можно будет превратить в позитив.

Эту точку зрения развил американский политолог Николай Злобин. На его взгляд, сегодня Россия и Запад, как это не парадоксально, стали даже ближе друг к другу и могут говорить на одном языке. Это связано с тем, что Россия последней из мировых держав перестала воспринимать мировую конструкцию с точки зрения итогов второй мировой войны и ялтинских соглашений.

По мнению директора российских и азиатских программ Института мировой безопасности Николая Злобина, мир сегодня становится все более «бесполярным». Великие державы перестают играть роль мировых центров и авторов глобальной повестки дня.

Главными, считает он, становятся проблемы регионального развития. И сейчас ни Вашингтон, ни Москва, которые многие десятилетия готовились к глобальному столкновению, не могут предложить новых эффективных методов решения региональных конфликтов. Но при этом они еще и не готовы оказаться в роли ведомых, а не ведущих в разрешении подобных конфликтов.

Вот почему нынешние антикризисные проекты, предлагаемых по обе стороны Атлантики, носят характер экспромта, импровизации.В качестве элемента нового формирующегося «бесполярного» мира Николай Злобин назвал Южный Кавказ, где нет регионообразующих факторов, где все страны движутся в разных направлениях и близки только географически. А потому проводить единую кавказскую политику для мировых держав бессмысленно.

Нужно действовать очень осторожно, на основе двухсторонних соглашений. Нынешний военный конфликт на Кавказе, по словам Николая Злобина, еще раз показал, что развал Советского Союза не завершился и не мог завершиться в 1991году. Распад империй, как свидетельствует история, это всегда долгий, тяжелый процесс. Не исключено, что мы еще увидим новые изменения политической географии на постсоветском пространстве.

В свою очередь главный редактор журнала «Россия в глобальном мире» Федор Лукьянов согласился, что признание политической независимости Абхазии и Южной Осетии – это вовсе не победа Москвы. И теперь ни одна из бывших республик СССР не может гарантировать неприкосновенность своих государственных границ.

По заявлению Федора Лукьянова, сейчас общая задача российской и западной дипломатии – предельная осторожность, взвешенность, нацеленность на избежание военного конфликта. Делать это все труднее, потому что и на Востоке, и на Западе ушло поколение политиков, которое помнило трагедию второй мировой войны.

Эти люди обладали большей мудростью, у них было меньше искушения применить в качестве последнего средства военную силу. Для примера Федор Лукьянов напомнил, что в 1996 году на президентских выборах в США баллотировался республиканец Роберт Доул, пожалуй, последний в мире политик – ветеран Второй мировой войны. Политик очень опытный, но, как посчитали избиратели, человек прошлой эпохи. Он, как известно, проиграл молодому и харизматичному демократу Биллу Клинтону. А через 3 года впервые на территории послевоенной Европы была начата крупномасштабная военная операция НАТО в Югославии.

В этой связи в завершение круглого стола оказался логичным вопрос русской редакции «Голоса Америки»: как результаты нынешних президентских выборов в США могут изменить конфронтационные тенденции во взаимоотношениях Москвы и Вашингтона?

Общий ответ участники дискуссии предложили сформулировать директору российских и азиатских программ Института мировой безопасности Николаю Злобину. По его мнению, победа кандидата республиканца или демократа на этих выборах вряд ли изменит что-то принципиально в американо-российских отношениях.

К сожалению, при любом новом раскладе политических сил в Вашингтоне тренд отношений будет определять «фантастический уровень недоверия», который был сформирован за многие десятилетия и который после нынешних событий на Кавказе частично реанимирован.

Вместе с тем, подчеркнул Николай Злобин, обнадеживает, что сегодня у Соединенных Штатов и у России нет «фундаментальных противоречий», нет проблем, которые при обоюдном желании нельзя решить. Показательно, что с этим выводом известного американского политолога согласились все участники нынешней дискуссии.