Лучший способ создать проблему для неугодного соседа — воспламенить на его территории этническую рознь. Этот метод в исторических масштабах возник сравнительно недавно, с оформлением национализма как идеологии и появлением на сцене так называемых государств-наций. До этого преимущественной моделью общественного устройства была империя. Империя, как правило, не классифицирует возникающие на ее территории бунты и подавляет все без разбора.
В России последним теоретиком, пытавшимся разобраться в проблемах нации и национализма, хотя в целом и не очень успешно, был Владимир Ильич Ленин. А вот Сталин был практиком и, будучи родом из многоплеменной Грузии, понимал многие из этих проблем изнутри и умел ими воспользоваться. Еще одним «специалистом» по Кавказу был в те годы Серго Орджоникидзе.
В 1921 году Россия вторглась в независимую Грузию, где правило меньшевистское социал-демократическое правительство, и установило в Тбилиси марионеточную большевистскую администрацию. Затем Грузия была упразднена как государство и включена в Закавказскую республику. Сталин строил советское государство по образцу империи, и на национальные компромиссы у него не было времени.
Но какое-то объяснение все же надо было дать — если не для своей, то хотя бы для международной пролетарской общественности, среди которой меньшевики все еще имели влияние. И объяснение нашлось: подавление национальных меньшинств.
Американский журнал Dissent опубликовал отрывок из статьи «Грузия» 1921 года, принадлежащей перу известного тогда австрийского социал-демократа Карла Каутского, с которым Ленин, как известно изучавшим историю КПСС, не раз скрещивал идеологические копья. Вот что, в частности, писал Каутский.
«Для того, чтобы иметь возможность отрицать факт вторжения русских войск в Грузию, вначале было объявлено, что некоторые села на грузинской границе восстали, приведенные в негодование тиранией грузин. Сигнал подали армяне на южной границе, а затем восстание распространилось на Сигнаги, на востоке Грузии у Азербайджана. Одновременно на дальнем северо-востоке, у российской границы, восстала Абхазия».
Тут не важны даже упомянутые точки возгорания, хотя Абхазия, как видим, осталась и по сей день.
Если бы сегодня Венгрия хотела напасть на Словакию, она вполне могла бы привести в качестве причины жалобы сотен тысяч тамошних венгров на притеснение. Тот же повод сработал бы и при нападения на Румынию.
Распад империи всегда приводит к образованию государств, которые никогда не существовали раньше, а если и существовали, то не в своих нынешних границах. По сути дела, империя всегда распадается на империи, только меньше размером. И эти государства-наследники стоят перед выбором: либо смириться с фактом и слиться в нацию, либо распадаться на еще более мелкие клочки в результате раздоров и междоусобиц. Распад Австро-Венгерской империи, начавшийся в 1919 году, продолжается на наших глазах: мирным путем в Чехословакии, кровавым — на Балканах.
К сожалению, этот практически неизбежный процесс сильные обломки всегда в состоянии употребить против слабых, разжигая или поощряя национальную рознь в их границах, а затем используя ее в «миротворческих» целях.
Чисто теоретически можно себе представить, допустим, вторжение грузинских войск на территорию России в защиту Чечни. Чеченцы этнически близки картвельтским народам, населяющим Грузию. Но практически, конечно, представить себе этого невозможно.
Зато совершенно очевидна цель многолетней «миротворческой» миссии России в Южной Осетии. Равно как и забота другой известной страны о судьбе судетских немцев в Чехословакии.
