Конфликт между Москвой и Тбилиси, резко изменивший ситуацию в мире, на глазах выходит за региональные рамки. Дискуссии о новой политике Кремля и ее возможных последствиях – как для бывших советских республик, так и для Запада, - кажется, отодвинули на второй план судьбу тех, кому выпало стать первыми жертвами обострившегося политического противостояния – жителей многонациональной Грузии и ее соседей. Между тем разобраться в сущности происходящего едва ли возможно, не учитывая сложнейших межэтнических отношений на Кавказе.
Стремясь к воссозданию максимально объективной и многомерной картины нынешнего кавказского кризиса, Русская служба «Голоса Америки» обратилась к известным политикам и интеллектуалам, представляющим различные народы Кавказа и придерживающимся различных политических взглядов. Вот что думает о происходящем Людвиг Чибиров, первый президент Республики Южная Осетия, сегодня возглавляющий отделение этнологии в Северо-Осетинском институте гуманитарных и социальных исследований РАН.
Алексей Пименов: Людвиг Алексеевич, чем объясняется нынешнее обострение осетино-грузинского противостояния? Что это, по вашему мнению, – конфликт двух народов или конфликт двух правящих элит?
Людвиг Чибиров: Конечно, происходящее зависит от политиков, которые навязывают свою волю народу. Следовательно, происхождение этого конфликта - политическое.
Еще Звиад Гамсахурдиа, придя к власти, начал свою деятельность войной против национальных меньшинств за создание унитарного грузинского государства. Шеварднадзе оказался умнее: он не развязывал войн, но проводил ту же самую политику, хотя и более умеренными средствами. А когда президентом Грузии стал Михаил Саакашвили, он дал своему народу клятву объединить страну. Это привело к гибели людей – не только осетин, но и грузин.
Войну развязывает политическая элита. Но вместе с тем, я считаю, что в какой-то степени виноват и народ. Да и СМИ зачастую играют пагубную, отрицательную роль, развязывая порой настоящие информационные войны. Прекрасно помню, как, например, в 1988 году грузинская пресса восхваляла свой народ и унижала другие народы республики.
АП: Каковы, с вашей точки зрения, исторические корни осетино-грузинского конфликта?
Л.Ч.: В состав российского государства Осетия входила с 1774 года. После распада России в 1917 году Грузия попыталась утвердить свою собственную власть в южной Осетии. Но осетинский народ заявил о своем желании остаться с Россией. Тогда грузинские меньшевики объявили войну осетинским крестьянам.
В 1920 году произошел первый геноцид нашего народа, в результате которого погибло более пяти тысяч человек. Свыше двадцати тысяч осетин переселилось на север. Многие погибли – от голода, холода и эпидемий. Десятки сел были сожжены. Хозяйство разрушено. Только победа большевиков спасла народ от полного уничтожения.
Прошли десятилетия, и вот, в 1988 году, при ненавистном мне Горбачеве началась трагедия СССР. Помните все эти лозунги: «Больше демократии!», «Больше гласности!»? Но началось-то, в первую очередь, деление народов на «коренные» и «некоренные». Появились всевозможные народные объединения, народные фронты, которые и вызвали такие трагедии, как погромы турок-месхетинцев в Узбекистане, как события в Нагорном Карабахе, Южной Осетии, Абхазии, Приднестровье.
Что же касается Грузии, то, начиная с 1988 года, она начала проводить политику, направленную на обеспечение приоритета грузинской нации во всех сферах общественной жизни республики – и в политике, и в экономике, и в демографии, и в социальной сфере.
По примеру Прибалтики, Грузия взяла курс на выход из СССР и задалась целью создания национального государства. Началось внедрение в сознание людей идеи исключительности грузинского народа. Началось разделение жителей на коренных и некоренных. Появились такие термины, как «гости», «оккупанты». «Грузия для грузин» – таков был излюбленный лозунг тех дней.
Главной целью грузинского руководства стало изгнание так называемого «некоренного» населения. Появилось желание ликвидировать автономию Абхазии, Аджарии и Южной Осетии. Утверждалось, в частности, что Югоосетинская Автономная область является большевистской выдумкой 1920 года, и что раньше никакой южной Осетии не существовало.
Мы обращались в различного рода инстанции, доводя до их сведения об оскорблениях в адрес осетин. Вся эта антиавтономная истерия еще раз показала нашу правовую незащищенность. И десятого ноября 1989 года депутатский корпус автономной области преобразовал автономную область в автономную республику – подчеркиваю: в составе грузинской ССР.
Первоначально осетины не собирались выходить из состава Грузии! Мы хотели лишь иметь собственную конституцию и другие атрибуты государственности. Верховный совет Грузии категорически отверг это предложение. Тем не менее, девятого декабря 1990 года в Южной Осетии были проведены выборы в Верховный совет. А через два дня Верховный Совет Грузии единогласно упразднил Югоосетинскую автономную область.
6 января 1991 года Южную Осетию оккупировали грузинские войска. В Цхинвали было заброшено около 6 тысяч военных. Город был поделен на две части. Я сам участвовал в этих событиях и все видел. Тогда-то фактически и началась широкомасштабная война, приведшая ко второму геноциду осетин: 800 убитых, 1700 семьсот раненых. И, конечно, десятки тысяч беженцев.
Второй геноцид существенно отличался от первого: если в 1920 году осетинские села сжигались только на территории южной Осетии, то на этот раз геноцид осетин распространился на всю Грузию. Ведь свыше ста тысяч осетин проживают в других районах Грузии, и все они подвергаются надругательствам.
Есть и другое интересное отличие: если в двадцатых годах грузинские большевики критиковали меньшевистское правительство за жестокую расправу над мирным населением, то теперь грузинские коммунисты были солидарны с Гамсахурдиа.
С 1993 по 2001 год я был руководителем нашей республики, и работать мне было очень трудно. С помощью России и ОБСЕ нам удалось наладить мирный переговорный процесс. Я трижды встречался с Эдуардом Шеварднадзе, и нам удалось достичь мира. Но стоило завести разговор о политическом разрешении конфликта, как правительство Грузии решительно отказалось рассматривать вопрос о статусе республики. Оно просто издевалось над нами, называя Южную Осетию «Цхинвальским районом».
А.П.: Является ли нынешнее правительство Южной Осетии самостоятельной силой или, как нередко утверждается, это просто инструмент в руках российских политиков? В прессе часто называются имена его высокопоставленных представителей, таких, как министр обороны Лунев, руководитель спецслужб Анатолий Баранов. Это явно не осетинские фамилии. Что бы вы могли сказать по этому поводу?
Л.Ч.: Республика Южная Осетия появилась во время войны, и первой обязанностью руководства было защитить свой народ. Во время войны каждая страна ищет себе союзников. В свое время я обращался во все международные инстанции с просьбой защитить наш народ от полного уничтожения. Я сам возглавлял делегации в Москву и в Ленинград, проводил пресс-конференции в присутствии журналистов со всего света. И никто не отозвался на наши призывы, кроме России.
Южная Осетия никогда не выходила из состава СССР, и мы рассчитываем на Россию как на правопреемницу Союза. Поэтому я не вижу ничего удивительного в том, что русские занимают высокие посты в правительстве республики.
Почему все эти великие державы, которые представляются великими миротворцами, настраивают одну сторону против другой? Почему Косово дали независимость, а нашему народу не могут – после трех пережитых геноцидов?
Своим мнением о конфликте и путях его разрешения с нами поделились и другие представители осетинского национального движения. Один из них – глава альтернативной администрации Южной Осетии Дмитрий Санакоев.
Стремясь к воссозданию максимально объективной и многомерной картины нынешнего кавказского кризиса, Русская служба «Голоса Америки» обратилась к известным политикам и интеллектуалам, представляющим различные народы Кавказа и придерживающимся различных политических взглядов. Вот что думает о происходящем Людвиг Чибиров, первый президент Республики Южная Осетия, сегодня возглавляющий отделение этнологии в Северо-Осетинском институте гуманитарных и социальных исследований РАН.
Алексей Пименов: Людвиг Алексеевич, чем объясняется нынешнее обострение осетино-грузинского противостояния? Что это, по вашему мнению, – конфликт двух народов или конфликт двух правящих элит?
Людвиг Чибиров: Конечно, происходящее зависит от политиков, которые навязывают свою волю народу. Следовательно, происхождение этого конфликта - политическое.
Еще Звиад Гамсахурдиа, придя к власти, начал свою деятельность войной против национальных меньшинств за создание унитарного грузинского государства. Шеварднадзе оказался умнее: он не развязывал войн, но проводил ту же самую политику, хотя и более умеренными средствами. А когда президентом Грузии стал Михаил Саакашвили, он дал своему народу клятву объединить страну. Это привело к гибели людей – не только осетин, но и грузин.
Войну развязывает политическая элита. Но вместе с тем, я считаю, что в какой-то степени виноват и народ. Да и СМИ зачастую играют пагубную, отрицательную роль, развязывая порой настоящие информационные войны. Прекрасно помню, как, например, в 1988 году грузинская пресса восхваляла свой народ и унижала другие народы республики.
АП: Каковы, с вашей точки зрения, исторические корни осетино-грузинского конфликта?
Л.Ч.: В состав российского государства Осетия входила с 1774 года. После распада России в 1917 году Грузия попыталась утвердить свою собственную власть в южной Осетии. Но осетинский народ заявил о своем желании остаться с Россией. Тогда грузинские меньшевики объявили войну осетинским крестьянам.
В 1920 году произошел первый геноцид нашего народа, в результате которого погибло более пяти тысяч человек. Свыше двадцати тысяч осетин переселилось на север. Многие погибли – от голода, холода и эпидемий. Десятки сел были сожжены. Хозяйство разрушено. Только победа большевиков спасла народ от полного уничтожения.
Прошли десятилетия, и вот, в 1988 году, при ненавистном мне Горбачеве началась трагедия СССР. Помните все эти лозунги: «Больше демократии!», «Больше гласности!»? Но началось-то, в первую очередь, деление народов на «коренные» и «некоренные». Появились всевозможные народные объединения, народные фронты, которые и вызвали такие трагедии, как погромы турок-месхетинцев в Узбекистане, как события в Нагорном Карабахе, Южной Осетии, Абхазии, Приднестровье.
Что же касается Грузии, то, начиная с 1988 года, она начала проводить политику, направленную на обеспечение приоритета грузинской нации во всех сферах общественной жизни республики – и в политике, и в экономике, и в демографии, и в социальной сфере.
По примеру Прибалтики, Грузия взяла курс на выход из СССР и задалась целью создания национального государства. Началось внедрение в сознание людей идеи исключительности грузинского народа. Началось разделение жителей на коренных и некоренных. Появились такие термины, как «гости», «оккупанты». «Грузия для грузин» – таков был излюбленный лозунг тех дней.
Главной целью грузинского руководства стало изгнание так называемого «некоренного» населения. Появилось желание ликвидировать автономию Абхазии, Аджарии и Южной Осетии. Утверждалось, в частности, что Югоосетинская Автономная область является большевистской выдумкой 1920 года, и что раньше никакой южной Осетии не существовало.
Мы обращались в различного рода инстанции, доводя до их сведения об оскорблениях в адрес осетин. Вся эта антиавтономная истерия еще раз показала нашу правовую незащищенность. И десятого ноября 1989 года депутатский корпус автономной области преобразовал автономную область в автономную республику – подчеркиваю: в составе грузинской ССР.
Первоначально осетины не собирались выходить из состава Грузии! Мы хотели лишь иметь собственную конституцию и другие атрибуты государственности. Верховный совет Грузии категорически отверг это предложение. Тем не менее, девятого декабря 1990 года в Южной Осетии были проведены выборы в Верховный совет. А через два дня Верховный Совет Грузии единогласно упразднил Югоосетинскую автономную область.
6 января 1991 года Южную Осетию оккупировали грузинские войска. В Цхинвали было заброшено около 6 тысяч военных. Город был поделен на две части. Я сам участвовал в этих событиях и все видел. Тогда-то фактически и началась широкомасштабная война, приведшая ко второму геноциду осетин: 800 убитых, 1700 семьсот раненых. И, конечно, десятки тысяч беженцев.
Второй геноцид существенно отличался от первого: если в 1920 году осетинские села сжигались только на территории южной Осетии, то на этот раз геноцид осетин распространился на всю Грузию. Ведь свыше ста тысяч осетин проживают в других районах Грузии, и все они подвергаются надругательствам.
Есть и другое интересное отличие: если в двадцатых годах грузинские большевики критиковали меньшевистское правительство за жестокую расправу над мирным населением, то теперь грузинские коммунисты были солидарны с Гамсахурдиа.
С 1993 по 2001 год я был руководителем нашей республики, и работать мне было очень трудно. С помощью России и ОБСЕ нам удалось наладить мирный переговорный процесс. Я трижды встречался с Эдуардом Шеварднадзе, и нам удалось достичь мира. Но стоило завести разговор о политическом разрешении конфликта, как правительство Грузии решительно отказалось рассматривать вопрос о статусе республики. Оно просто издевалось над нами, называя Южную Осетию «Цхинвальским районом».
А.П.: Является ли нынешнее правительство Южной Осетии самостоятельной силой или, как нередко утверждается, это просто инструмент в руках российских политиков? В прессе часто называются имена его высокопоставленных представителей, таких, как министр обороны Лунев, руководитель спецслужб Анатолий Баранов. Это явно не осетинские фамилии. Что бы вы могли сказать по этому поводу?
Л.Ч.: Республика Южная Осетия появилась во время войны, и первой обязанностью руководства было защитить свой народ. Во время войны каждая страна ищет себе союзников. В свое время я обращался во все международные инстанции с просьбой защитить наш народ от полного уничтожения. Я сам возглавлял делегации в Москву и в Ленинград, проводил пресс-конференции в присутствии журналистов со всего света. И никто не отозвался на наши призывы, кроме России.
Южная Осетия никогда не выходила из состава СССР, и мы рассчитываем на Россию как на правопреемницу Союза. Поэтому я не вижу ничего удивительного в том, что русские занимают высокие посты в правительстве республики.
Почему все эти великие державы, которые представляются великими миротворцами, настраивают одну сторону против другой? Почему Косово дали независимость, а нашему народу не могут – после трех пережитых геноцидов?
Своим мнением о конфликте и путях его разрешения с нами поделились и другие представители осетинского национального движения. Один из них – глава альтернативной администрации Южной Осетии Дмитрий Санакоев.
