По достижении соответствующего возраста люди обычно вступают в брак. Брак существует и у других животных, но у людей он, в силу особой их организации, является общественным институтом. Дальше этого минимального определения начинаются расхождения во мнениях.
«Жена да убоится мужа своего», союз двух (или больше?) сердец, или же просто контракт двух партнеров? Все три мнения имеют свою историю и образцы. Как считает Фрэнсис Долан, профессор Калифорнийского университета в Дейвисе, это даже не этапы развития одного института, а просто разные модели. Дейвис посвятила истории брака книгу под названием «Брак и насилие: раннее современное наследие». Само название уже говорит о многом.
По мнению Дейвис, три перечисленных образа брака представляют собой не просто разные этапы развития одного института, а сосуществующие продукты неудачной эволюции. Все они в разной степени представляют собой подавление одной личности другой.
Брак — явление историческое, не связанное неразрывно со всем периодом существования человечества. Были времена, когда его практически не было. Об этом свидетельствуют матрилинеарные родословные некоторых реликтовых культур, хотя точных сведений о времени возникновения брака мы не имеем: археологию социальной культуры исследовать труднее, чем материальной.
Иерархическая модель восходит к Священному Писанию, но наделение ее ореолом святости — сравнительно позднее явление, ранние христиане к браку особого почтения не питали, а апостол Павел вообще предлагал воздержаться от подобных союзов. Тем не менее сегодня в США сторонники правых религиозных воззрений считают брак священным институтом со строго определенным составом: союз мужчины и женщины. Сторонники контрактной теории брака часто обходятся вообще без регистрации, а романтики, существующие и в наши дни, верят в формулу брачной церемонии «пока смерть нас не разлучит», по крайней мере до известных пор. Кроме того, брак сегодня штурмуют люди, для которых этот институт раньше был закрыт, геи и лесбиянки.
Фрэнсис Долан весьма скептически относится к прогрессу внутри института. Брак, считает она, основан на предположении о дефиците ресурсов, где одна сторона, как правило муж, при любых исходных позициях в конечном счете берет верх, унижая и подавляя личность партнера. Автор книги приходит к выводу, что вся история брака, независимо от его модификации — это история насилия. Кровавых эпизодов для иллюстрации этой истории у нее больше чем достаточно — не только насилия мужчин над женщинами, но и желания смерти мужу, которое высказывали вполне «приличные» женщины в своих дневниках.
Однополым бракам Долан уделяет в своей книги не слишком много места, и хотя она относится к ним с полным сочувствием, но предупреждает против необдуманной поддержки института насилия.
Трудно спорить с тем, что брак оставил в истории довольно печальный след, но нельзя отрицать, что он на протяжении тысячелетий выполнял важную социальную функцию. Судьба одинокой женщины с ребенком до недавнего времени была практически в любом обществе еще более печальной, чем в браке, как бы к нему ни относилась Фрэнсис Долан.
Брачные обычаи, как видно на примере животных, не являются полностью социальной конструкцией — в какой-то мере они продукт эволюции. Но среди людей социальная компонента весьма сильна, а сам институт брака переменчив: эксперимент мормонов с многоженством в XIX веке был с социальной точки зрения вполне успешным, и запрет на него был связан не с провалом, а с требованием федерального правительства при получении Ютой статуса штата. То же можно сказать и о современном институте незарегистрированного сожительства. И никакое «освящение» не остановит это социальной эволюции. А что касается кровавого прошлого — не таким ли оно было практически у всех социальных институтов.
Брачные обычаи, как видно на примере животных, не являются полностью социальной конструкцией — в какой-то мере они продукт эволюции
