«Мамма миа!» Так многократно хочется (но неудобно!) подпеть во время просмотра нового киномьюзикла «Мамма миа!» (Mamma Mia!), поставленного по одноименному сценическому представлению, ставшему настоящим культурным феноменом.
Театральную версию просмотрели 30 миллионов человек, многие из которых во время действия танцевали в проходах залов. Попробуй тут не затанцуй! Песни шведской группы АВВА, ставшие психологической канвой придуманной сценаристкой Кэтрин Джонсон истории, никогда по-настоящему не выходили из моды, поскольку были не просто мелодически запоминающимися, но и по-философски глубокими.
Когда экранизируется популярный театральный мюзикл, всегда опасаешься того, что авторы киноверсии не увидят большой разницы между сценой и экраном. В случае «Мамма миа!» опасение усиливалось тем, что режиссером фильма стала Филлида Ллойд, давшая вместе с Кэтрин Джонсон долгую жизнь сценическому мюзиклу. Но через несколько на первый взгляд (и слух) недостаточно энергичных минут ты оказываешься постепенно – не обрывисто, как, например, в киноверсии мюзикла «Чикаго» – втянутым в феерический праздник жизни.
Филлида Ллойд, ранее никогда не работавшая в кино, демонстрирует блестящее владение специфическим языком этого искусства. В первую очередь это выражается в том, что несведущий зритель не обнаружит, что почти все основное действие снято в павильоне, в одной большой декорации заброшенной греческой островной деревушки, превращенной главной героиней фильма Донной (Мерил Стрип) в отель без всяких звездочек. Декорация залита ярким светом, соответствующим солнечному празднику греческого острова.
Камера постоянно движется вместе с танцующими, поющими и просто разговаривающими героями: дочерью Донны, юной Софи (Аманда Сейфрид), ее тремя возможными отцами – бизнесменом из Нью-Йорка Сэмом (Пирс Броснан), банкиром из Лондона Гарри (Колин Ферт) и искателем приключений Биллом (Стеллан Скарсгаард), которых Софи по секрету от Донны пригласила на свою свадьбу, чтобы узнать, кто же ее отец. А также подругами Донны из ее прошлой жизни в составе диско-группы «Домино» (добрая пародия на саму АВВА) – автором кухонного бестселлера Рози (Джули Уолтерс) и профессиональной разведенкой с большими алиментами Таней (Кристин Барански).
Несмотря на энергичное по ритму, но намеренно стерильное, как в глянцевых журналах, присутствие на экране молодых друзей невесты обоих полов, нас захватывают и покоряют женщины среднего возраста, каковых с огромной симпатией и добрым юмором нам представляют опытные актрисы Уолтерс и Барански во главе с феноменальной Мерил Стрип.
Ну что еще можно было ожидать и требовать от Стрип – двухкратной лауреатки «Оскара», рекордсменки по номинациям на «Оскар» (их у нее 14!)? Но не тут-то было! Стрип, до этого имевшая очень скромный опыт пения на экране и ранее никогда не снимавшаяся в настоящем мюзикле, показывает такое мастерство вокала и танца, что начинаешь думать о том, как много потеряли эти жанры из-за того, что она избрала карьеру актрисы. О ее комико-драматическом даре даже и говорить не стоит, настолько она точна и душевно обнажена в каждой сцене с ее участием. А это, по-существу, весь фильм.
В одной из самых трогательных сцен (с обертонами женской эмансипации) Донна и ее подруги поют песню «Танцующая королева» (Dancing Queen). Титул королевы с добавлением слова «поющая» как нельзя более подходит неповторимой Мерил Стрип.
Никогда доселе не певший на экране, бывший Джеймс Бонд – Пирс Броснан не только прилично поет, но и умело варьирует свою мужскую неотразимость с элементами самопародии, заложенными уже при приглашения именно его на роль Сэма, истинной любви Донны. С поправкой еще как минимум на две ее другие ошибки молодости.
Актерам, конечно, помогает то, как органично песни группы АВВА вплетены в сюжет. Можно даже сказать, что в отличие от некоторых других, даже самых успешных мюзиклов, порой просто не ощущаешь, где кончается разговор и начинаются пение и танец.
Но при всем при том мы умело помещены талантливыми женщинами – режиссером, сценаристкой и актрисами (пардон, тоже достойны похвалы и мужчины фильма!) – в условный мир мюзикла. И позволяем увлечь себя точно отмеренным звуко-зрительным воздействием на все наши чувства, которые еще больше обостряются постоянным выходом камеры оператора Хариса Замбарлукоса из дышаших жизнью декораций Марии Джуркович к уютному синему и теплому морю, которого, увы, нет в омываемой холодными океанами Америке.
Иллюзия, когда она имеет душу, может – пусть на время – оказаться интереснее реальной жизни.