Татьяна Локшина, представитель международной правозащитной организации Human Rights Watch по России, уже не первый год ведет мониторинг положения дел с правами человека на Северном Кавказе. О своей недавней рабочей поездке в Чеченскую Республику она рассказала в интервью Русской службе «Голоса Америки».
Вадим Массальский: Татьяна, с чем можно сравнить сегодняшнюю ситуацию в Чеченской Республике?
Татьяна Локшина: Я бы сравнила, наверное, с Туркменистаном. Сегодня в Чечне налицо тоталитарный режим. Режим, который держит население в страхе. Люди боятся говорить. Они боятся возможных последствий для себя и для своих близких. И вот такой парадокс: если во время войны рядовой человек в Чечне стал бы кричать о фактах беззакония, то сегодня он предпочтет молчание...
В.М.: А как часто вы бываете в этой северокавказской республике?
Т.Л.: В среднем раз в два месяца. Мы говорим с теми людьми, которые готовы с нами говорить. Очень часто это люди абсолютно отчаявшиеся. Им уже не к кому идти и негде искать справедливости.
В.М.: А что вы можете сказать о судебной системе Чечни? Она хоть как-то функционирует?
Т.Л.: Судебная система в республике, конечно, не может квалифицироваться как независимый суд. С ней есть огромное количество проблем. Но «где-то, как-то» суды работают…
Надо признать, что социальная структура в Чечне сегодня во многом восстановлена. Работают магазины, школы, больницы. Сейчас газ прокладывается в отдаленные горные села, где о нем не мечтали даже в благополучные советские времена. Кто ж спорит, что это хорошо? Но в Чечне абсолютно все зависит от одного человека – президента Рамзана Кадырова. И это можно сказать и о республиканском парламенте, который полностью подконтролен президенту и не является ни в коей мере независимым законодательным органом. Это же можно повторить и о судах, и о силовых структурах. И так до бесконечности… Всех возможных конкурентов президент Рамзан Кадыров просто устранил. Причем когда я говорю «устранил», я не пытаюсь сказать «убил», но фактически Кадыров стал единоличным и полновластным хозяином в республике.
В.М.: Похоже, что именно такой человек сейчас и устраивает Москву: с ним связывают «определенную стабильность». Ну, а что это значит для правовой системы в республике? Как она может развиваться при Кадырове?
Т.Л.: Для правовой системы то, что сейчас происходит в Чечне, – это катастрофа. Ведь сейчас Чечня только формально является субъектом Российской Федерации. На самом деле республика живет по своим законам – по законам все того же Рамзана Кадырова. Республика находится вне российской правовой системы, даже вне российского культурного пространства. И Кадыров делает абсолютно все, что ему вздумается. А федеральный центр ни при каких обстоятельствах его не одергивает. То есть в качестве субъекта РФ имеет место некое странное образование, которое де-факто независимо, которое живет по своим правилам. Такой прецедент крайне опасен.
В.М.: Чем конкретно он опасен?
Т.Л.: Повторюсь: не может один субъект федерации жить по совершенно другим правилам. И то беззаконие, которое мы видим в Чечне, сегодня расползается на другие республики Северного Кавказа. Это один из непосредственных результатов чеченской войны. Именно во время этой войны образовалось консолидированное террористическое подполье. Именно во время это войны для него расширилась база поддержки. Ведь люди, чьи права регулярно нарушались, а виновные не привлекались к ответственности, – именно эти люди (во всяком случае, некоторые из них) стали ресурсом для тех же самых террористов. А власть для таких людей сделалась не источником поддержки и защиты, а источником беззакония. Это очень опасно.
И вот сейчас Ингушетия, похоже, становится новой «горячей точкой» Северного Кавказа. Да, здесь были и раньше проблемы бедности, безработицы, но вооруженного противостояния, которое мы сейчас мы видим, все-таки не было. Не было и такого крайне низкого уровня доверия населения к собственной власти. Кстати, в ближайшие дни мы официально представим новый доклад по ситуации в Ингушетии, над которым мы работали целый год.
В.М.: А что касается Дагестана?
Т.Л.: Понимаете, если между Чечней и Ингушетией сейчас прослеживается очень четкая параллель, то в Дагестане ситуация совсем другая. Там действительно более укорененный исламский фундаментализм. Совершенно реальный. Там многоклановость и многоэтничность. И именно это обеспечивает своеобразную систему сдержек и противовесов. Например, говорить о свободе слова в Чечне или в Ингушетии невозможно. А в Дагестане, где за разными СМИ стоят разные кланы, наблюдается определенный баланс в формировании общественного мнения.
С другой стороны, в Дагестане действительно отстреливают милиционеров. Просто дюжинами. И это самая опасная работа в республике. Сотрудникам милиции там не позавидуешь.
Но что в целом роднит Чечню, Ингушетию и Дагестан – так это произвол силовых структур. В разных масштабах, конечно. Но и в Дагестане сегодня похищают людей, в Дагестане сегодня тоже применяют пытки.
В.М.: Ну и, на взгляд организации Human Rights Watch, какая же республика сегодня самая спокойная на Северном Кавказе?
Т.Л.: На такой вопрос я просто не могу ответить. Понимаете, наша организация не сравнивает напрямую страны или регионы в составе одного государства. Это базовый принцип Human Rights Watch. Мы не выносим вердикты: здесь вот все хорошо, а здесь все плохо. Мы указываем на проблемы с правами человека, которые реально существуют и за которые несет ответственность государство. Подчеркну, что гуманитарные проблемы есть в любом государстве, я это подчеркиваю – в любом. Их очень много в России. И их очень много на Северном Кавказе, который остается «горячей точкой» страны.
В.М.: Тогда в завершение нашей беседы извечный вопрос: что делать?
Т.Л.: Первый шаг, если мы опять говорим о Чечне, – это ликвидация безнаказанности. Это привлечение лиц, виновных в убийствах, в похищениях, в пытках людей, к ответственности. Без этого настоящей стабильности не будет. Сегодня Европейский Суд по правам человека принял уже 31 решение по жалобам от жителей Чеченской Республики – именно на пытки, на похищения, на убийства. И на то, что на национальном уровне не удалось добиться справедливого судебного разбирательства.
Сейчас новый российский президент господин Медведев все время рассуждает о том, что необходимо укреплять законность, и в частности – судебную систему. Так вот один из последовательных, неполитизированных, и главное – абсолютно правовых шагов в этом направлении – неукоснительно выполнять все решения Европейского Суда по правам человека, которые выносятся по делам, поступившим из Чечни, а теперь и из Ингушетии. Я считаю, что это принципиально важно для улучшения гуманитарной ситуации на Северном Кавказе.
В.М.: Спасибо, Татьяна, за ваши подробные ответы.
