Судя по всему, 21-й президент Соединенных Штатов Честер Алан Артур (1881-1885) был неверующим. Почти наверняка его можно назвать самым неизвестным среди президентов, и к тому же он пришел к власти не в результате выборов, а потому, что в качестве вице-президента принял на себя конституционные полномочия после убийства президента Джеймса Гарфилда.
Тем не менее как прецедент он важнее, чем как реальный политический деятель, ибо служит наглядным доказательством, что во второй половине XIX века человек с неопределенными религиозными взглядами, даже с подозрением на атеизм, мог стать хозяином Белого Дома.
Сегодня такую ситуацию вообразить трудно. Религия редко уходит с первого плана президентской кампании, и кандидаты изо всех сил стараются уверить электорат в своей богобоязненности. Республиканец Джон Маккейн, в свое время высказывавшийся о религии весьма рискованно, заигрывает с правыми евангелистами. О религии Хиллари Клинтон мы годами ничего не знали, пока она не выдвинула свою кандидатуру. Что же касается Барака Обамы, то он, конечно же, сам описал свой путь от неверия к вере, но знаменательно при этом, что он выбрал одну из самых популярных афроамериканских церквей; циник вправе заподозрить, что это было сделано сознательно, для прикрытия тыла. В результате, правда, Обама хлебнул горя в связи с неортодоксальными высказываниями своего пастора.
В числе наиболее знаменитых президентов США были и такие, чьи религиозные взгляды не отличались ортодоксальностью. Томас Джефферсону, Джеймс Мэдисону и Авраам Линкольну сегодня пришлось бы серьезно объясняться с избирателями.
Кое о чем из перечисленного вспоминает в журнале Skeptic Норман Левитт, рецензируя книгу Джона Алана Паулоса «Иррелигия» – очередной трактат в защиту атеизма из числа вышедших в последние годы. В данном случае интересна даже не оценка книги (в целом положительная), а соображения Левитта по поводу публикации целого ряда книг с апологией атеизма, написанных известными авторами и вышедших в солидных издательствах. Он полагает, что это — реакция на чрезмерное навязывание обществу религии администрацией Джорджа Буша, и уверен, что взгляды авторов книг во многом отражают негативную реакцию этого общества.
Атеизм, надо сказать, имеет в США давнюю и богатую событиями историю. Пожалуй, наиболее красочным персонажем в этой истории была Мэделин Меррей О'Хэр, основавшая в 60-х годах прошлого столетия движение «Американские атеисты». По ее судебному иску, дошедшему до Верховного Суда США, была не просто отменена, а запрещена молитва в публичных школах. В 1995 О'Хэр вместе с сыном и дочерью бесследно исчезла и впоследствии была объявлена «легально мертвой».
Норман Левитт, как и журнал, в котором опубликована его рецензия, весьма симпатизирует атеизму и надеется, что реакция, спровоцированная «теократической» администрацией Буша, является симптомом окончательного поворота к свободомыслию и религиозному скептицизму в США. Но если история нас чему-либо научила, так это тому, что окончательных поворотов в ней не бывает.
Вполне возможно, что в США маятник сегодня качнулся в сторону неверия, о чем свидетельствуют некоторые из последних опросов общественного мнения. Но качнулся не слишком резко, и о сейсмических сдвигах говорить не приходится.
Что касается Европы, на которую американские атеисты по традиции с надеждой ссылаются, то тамошние опросы выявляют как раз противоположную тенденцию – значительное оживление консервативного крыла католицизма, отчасти в связи с ростом ислама, который сегодня, как ни изворачивайся, тоже становится влиятельной европейской религией и в особом скептицизме не уличен.
Судя по всему, история — не восходящая парабола, а синусоида. И если сейчас минус, то всегда можно рассчитывать, что впоследствии будет плюс. Но и наоборот тоже.
