Линки доступности

«Поскольку кандидат определен, никаких других кандидатов российским властям не надо»


Двадцать второго декабря Центризбирком России отказал бывшему советскому диссиденту Владимиру Буковскому в праве баллотироваться на пост президента России на том основании, что он является гражданином Великобритании. Русская служба «Голоса Америки» связалась с «отказником» по телефону.

Инна Дубинская: Владимир Константинович, вы один из семи кандидатов в президенты, которым было отказано в регистрации…

Владимир Буковский: Вообще они очень широко сейчас отказывают. Что касается меня, то это для меня не неожиданность. Было просто интересно, на какой стадии они это сделают, что мы успеем пройти, чего мы не успеем. А так-то, в принципе, было понятно: установка у них – сокращать число претендентов, чтобы они как бы не отсвечивали. Поскольку кандидат определен, то никаких других им не надо.

Я понимаю, что все решается в Кремле. Выборов никаких нет. Я там застал предвыборную пору выборов в Думу. Это было что-то безобразное! Я такого никогда не видал, даже в советские времена. Там просто… гнали насильно людей. Это было что-то невероятное. Крепостное право какое-то! Конечно, в такой атмосфере говорить о выборах смешно и, в общем-то, смысла не имеет.

И.Д.: Такая ситуация была во многих странах постсоветского пространства. Где-то общество нашло в себе силы заявить о своем недовольстве, чтобы правительство пошло другим путем. Как вы думаете, от чего это зависит? Может, просто общество в России к этому не готово, вот и пожинает соответствующие плоды?

В.Б.: Трудно сказать. Я вообще-то надеялся, что общество готово. Одной из целей моего выдвижения было именно как-то подбодрить, показать им некий пример того, что можно сопротивляться, что не обязательно так уж сдаваться сразу.

Ощущение у меня сложное от этой поездки, от того, какой опыт у меня накопился за это время. Есть какое-то количество людей, которые будут сопротивляться, я уверен. Не забывайте, что, скажем, прийти и вступить в мою инициативную группу, формально подписаться, сдать все паспортные данные и так далее – это по нынешним временам довольно опасный поступок. По закону нам нужно было 500 человек. В конечном итоге пришло 823. Они стояли на морозе семь часов, потому что помещение нам не дали. Пришлось это проводить в Сахаровском Центре, в музее, а там нет помещения, чтобы люди могли стоять внутри. Однако они простояли, все сделали как надо, отметились, сдали свои данные. То есть это факт, что там есть люди, которые сопротивляются. А вот сколько их? Хватит ли их для того, чтобы что-то сделать с этим режимом, я не знаю. Очень трудно сказать.

С другой стороны, ведь когда происходит такое массовое народное волеизъявление, как мы видели в некоторых соседних с Россией странах, это происходит довольно внезапно. Когда я выступал в Петербурге, мне говорили об общем унынии и отсутствии импульсов к сопротивлению. И я вспомнил, как мы говорили с Адамом Михником, польским диссидентом, в Париже в 1978 году. Он меня спросил: «Скажи, а сколько вообще-то диссидентов в России?» Я говорю: «Да немного, думаю, где-то до двух тысяч по стране наберется». «О, у вас хорошо, а у нас в Польше все такие конформисты», – сказал мне Михник. Через год страна взорвалась. Тринадцать миллионов людей вступили в «Солидарность».

Понимаете, эти вещи не видны. То, что накапливается в человеческом сознании, доходит до какого-то порога, срабатывает какой-то механизм, – это очень трудно оценить. То же самое мне говорили украинцы, что буквально за несколько месяцев до Майдана ни один человек этого бы не предсказал.

И.Д.: Россия непредсказуема?

В.Б.: Да не только Россия. Люди вообще мало предсказуемы. Особенно, когда речь идет о таких крайних вещах. Где, когда и как срабатывает этот порог, очень трудно сказать.

И.Д.: Может, понимая это, Кремль так и строит свою политику сейчас?

В.Б.: Может быть. Что заметно – так это то, что они очень нервничают. И это немножко странно, потому что мы все жалуемся: какая пассивность, как мало активны люди, а они, видимо, располагают какими-то еще данными, по которым не так уж все пассивны. Видимо, у них есть такие данные, которых у нас нет.

И.Д.: Вы сказали агентству Reuters о том, что намерены опротестовать решение Центризбиркома по поводу отказа вам в регистрации в кандидаты в президенты. На что вы рассчитываете?

В.Б.: Это ведь просто формальность. Мы пройдем все этапы, которые нам закон позволяет. Я не жду ничего особенного от этого. Но пройти надо, коль есть такая процедура, не очень сложная и не очень обнадеживающая. Вы можете подать жалобу в Верховный Суд. Они ее рассмотрят в очень короткий срок, по-моему, по закону три дня. Это все. Больше жаловаться некуда по этому поводу.

XS
SM
MD
LG