Алексей Малашенко, член научного совета Московского центра Карнеги комментирует прошедшие президентские выборы в Узбекистане.
Наджия Бадыкова: В воскресенье прошли выборы президента Узбекистана. Как и предполагалось, победил Ислам Каримов. Во время нашей последней беседы, Алексей, вы сказали , что Каримов, возможно, еще до выборов назовет имя своего преемника, и не будет баллотироваться. Как видим, этого не произошло. На ваш взгляд, почему?
Алексей Малашенко: Потому что, с его точки зрения, власть просто некому передавать. Он не видит достойного преемника. Такого же жесткого политика, которой однозначно продолжит бы его курс со всеми вытекающими отсюда последствиями.
С другой стороны, я думаю, страх. Потому что если нет такой надежды, то всегда возникает ощущение, а что со мной будет? Как со мной поступят? Тем более, что история знает немало случаев, когда бывшего вождя развенчивали, даже при жизни. Поэтому рисковать не хочет никто. Поэтому Ислам Каримов хочет спокойно дожить на посту президента, если не случится какая то неожиданность.
Н.Б.: Каримов в своем последнем выступлении отметил, что Узбекистан хотел бы восстановить добрые отношения в Западом и, прежде всего, с США. Насколько реальна реставрация прежних отношений с США при Каримове?
А.М.: Думаю, более чем реальна. Несмотря на скандал, который был после Андижана, все равно одним из главных принципов внешней политики Узбекистана остается многовекторность. Поэтому совершенно точно можно понять Каримова или любого правителя Центральной Азии, который не хочет быть завязан на какую-то одну страну.
И в данном случае, если улучшение взаимоотношений с Западом и американцами начнется, а попытки уже идут полным ходом, то это и будет та самая многовекроность: есть Америка, есть Европа, есть Россия и есть Китай.
И показательно, что в этом своем желании Каримов не одинок. Потому что такое ощущение, что Узбекистан ждут на Западе. Я бы сказал, что его в каком-то плане, если не простили, то поняли, что Узбекистан - это не Швеция, и не Европа, что есть такая традиционная политическая культура, есть вождизм.
Но это совершенно не означает, что путь к общению в экономике и, даже в политике, полностью закрыт. Тем более, что сейчас американцы пытаются закрепиться на постсоветском пространстве и без Узбекистана в Центральной Азии это сделать крайне трудно.
Так что есть обоюдное стремление, и оно будет реализовываться. Может быть, не так громко и не пропагандистски, но будет.Процесс пошел.
Н.Б.: Изменяться ли российско-узбекские отношения?
А.М.: Это не простой вопрос. Я думаю, это, прежде всего, зависит от России. Если в Москве не будут так болезненно воспринимать любое западное присутствие на постсоветском пространстве и не будут видеть в этом происки против России, а поймут, что Запад – это не враг, а отчасти конкурент и отчасти партнер.
Более того, по каким-то параметрам Запад может дать Центральной Азии больше, чем Россия. Так что, если Россия не будет фыркать, а будет вести себя достаточно взвешенно, то место достанется всем.
Н.Б.: Самая серьезная проблема, которая стоит перед президентом Каримовым после выборов?
А.М.: Я бы сказал, это две извечные проблемы, и я их не отделяю одну от другой. Это, во-первых, преемник. И второе- это экономика.
Пока решения этих проблем я не вижу, и думаю, что Исламу Каримову, и уж точно его преемнику, наверняка, здесь придется действовать очень радикально.
