Икра сделала в России головокружительную карьеру. Во времена Анны Иоанновны Антиох Кантемир в письме «К стихам своим» пророчил: «Гнусно лежать станете, в один сверток свиты… …И наконец дойдет вам рок обвертеть собой иль икру, иль сало». Тут нас интересует не то, что Кантемир ошибался насчет судьбы своего творчества, а то, что в его время икра продавалась в простонародных лавках в бумажном кульке и ценилась не более, чем свиное сало. Да и сто лет спустя, во время холерных бунтов, газеты писали, что болезнь распространяется от того, что «простой народ в кабаках закусывает иногда несвежей икрой и семгой».
Инга Саффрон была с 1994 по 1998 годы московским корреспондентом газеты Philadelphia Enquirer. Помимо основной журналистской работы, она посвятила эти годы изучению истории, теории и практики добычи и потребления икры в России. А спустя несколько лет она подвела итоги своих исследований в книге под простым названием «Икра» [Inga Saffron Caviar, Broadway Books].
Кое-что в ее книге самоочевидно. Мы и так знаем о катастрофической ситуации с красной рыбой на Волге и Каспии. (Кстати сказать, а все ли знают, что «красная рыба» – это не семга, не лососевые породы, а осетровые? «Красная» в этом выражении употребляется в старинном значении – «красивая», как в названии Красной площади). Но немало в книге Саффрон любопытного и для любого читателя.
Например, она утверждает, что икряной кризис наступил бы значительно раньше, если бы не большевики. Во-первых, осетры, севрюги и белуги получили пятилетнюю передышку в годы революции и Гражданской войны, когда прекратился коммерческий отлов. За этот период их популяции в Каспийском бассейне весьма возросли и окрепли. А в последующие годы советская власть со свойственной ей суровостью контролировала икряное производство как очень для нее выгодное.
Mеждународные меры, принимаемые сейчас по спасению осетровых, подобно мерам по борьбе с наркобизнесом, приводят к противоположным результатам. После того, как они были приняты, цены на русскую и иранскую икру на международном рынке резко подскочили. Их даже не печатают: стесняются. При таких ценах браконьеры могут позволить себе такие моторки, за которыми никакому рыбнадзору не угнаться.
Сейчас в США и Канаде делаются попытки разводить осетровых на рыбофермах и производить собственную икру. В здешней цивилизации осетровые рыбы особенно не ценились, но были тем не менее изведены под корень. По утверждению Инги Саффрон, американские севрюжки и стерлядки были в основном съедены уже в XIX веке загнанными в резервации индейцами и чернокожими рабами.
Кстати сказать, наряду с осетриной и севрюжатиной пищей для рабов были лобстеры (американские омары). Например, местное самоуправление Лонг-Айленда, исходя из христианского чувства сострадания, запретило рабовладельцам кормить рабов лобстерами чаще, чем два раза в неделю.
Книгу Инги Саффрон я ставлю на полку рядом с историей водки покойного Похлебкина.
