Война на Балканах, геноцид в Судане, массовые нарушения прав человека в Бирме… Мир полон трагедий, заставляющих людей покидать свои дома и перебираться на другой край света – например, в штат Нью-Йорк. Языковые и культурные барьеры зачастую становятся серьезным препятствием при поиске работы. Но местная мебельная фабрика нашла свой подход к решению этой проблемы, и теперь ее коллектив иногда называют «ООН в миниатюре».
…Когда Мехудин Крджич был маленьким мальчиком, сербские солдаты заставили его семью покинуть родную деревню и перебраться в город Сребреницу. Он с ужасом вспоминает, что произошло дальше: «Тысячи людей были убиты. Горы тел лежали на дороге. Бойня. Настоящая кровавая баня».
До того, как война пришла в южный Судан, Марка Боссо знал о невзгодах и лишениях только из фильмов. Однако с началом военных действий ему и его семье пришлось бежать в Египет. «Жизнь сильно отличается от кино», – вздыхает он.
Лай Нгуен – сын американского военнослужащего и его вьетнамской подруги. Он родился во время войны в Южном Вьетнаме, никогда не видел своего отца и был постоянным объектом насмешек и притеснений: «Я чувствовал себя абсолютно потерянным, я никому не был нужен».
Тяжелая судьба – не редкость среди работников мебельной фабрики Stickley Furniture, обосновавшейся неподалеку от города Сиракьюс в штате Нью-Йорк. Из тысячи с лишним работников несколько сотен – иммигранты. Фабрика принадлежит Амини Ауди и ее мужу. Амини уехала из Ливана незадолго до того, как там разразилась гражданская война, в которой она потеряла брата.
«На своем жизненном опыте я научилась видеть мир как маленькое местечко, где все люди могут мирно жить по соседству и у всех есть равные возможности», – говорит Амини.
Часть штата Нью-Йорк между городами Ютика и Сиракьюс стала пристанищем для десятков тысяч беженцев, прибывших со всего мира. Для боснийца Мехудина Крджича это – райский уголок, тихий и уютный, совсем не похожий на то место, откуда он бежал: «Мой двоюродный брат живет здесь с 1996 года, и он стал нашим спонсором. Он позвонил нам и сказал, что это симпатичное место, и климат здесь похож на боснийский, поэтому мы и выбрали Сиракьюс».
Stickley – один из ведущих местных работодателей для иммигрантов. Фабрике удалось пережить экономический спад, связанный с кризисом производства в регионе. Отчасти ее жизнеспособность объясняется специфическим контингентом работников.
«Мы начали сотрудничать со службой по расселению беженцев, и в результате у нас стали работать представители 36 национальностей, – говорит хозяйка фабрики Амини Ауди. – Они были счастливы открывшимися перед ними возможностями. Это очень работящие люди, они очень привязаны к своему рабочему месту, многие из них работают у нас долгие годы».
Здесь нет политических или культурных барьеров. Сербы работают бок о бок с боснийцами, эфиопы – с сомалийцами, вьетнамцы – с китайцами. «Мы стараемся не забывать о том, что на долю этих людей выпало много трудностей, – говорит Амини. – Они бежали из стран, опустошенных войной... Мы пытаемся создать для них атмосферу, которая дает им новый шанс в жизни. А они в благодарность хорошо работают. Ну, и мы им соответственно платим».
Многие работники фабрики рассматривают свою работу не только как возможность заработка. Работа стала для них источником уверенности в себе, чувства собственного достоинства. Когда Stickley открыла филиал во Вьетнаме, Лаи Нгуен отправился на родину, но уже как американец: «Мне дали возможность побывать во Вьетнаме, увидеть мою страну. Я очень горжусь этим. Я очень рад, когда я езжу туда. Люди меня уважают».
Для Марки Боссо Сиракьюс стал родным городом, а Stickley – фабрикой, где он хотел бы проработать всю жизнь. «Это моя первая и, скорее всего, последняя работа», – говорит иммигрант из Судана.
