Линки доступности

Барбара Холланд о радости пьянства


Отпраздновав на днях свой день рождения, я все еще настроен легкомысленно и хочу поговорить о пьянстве. Не о горе, которое оно причиняет, а о радости. Мармеладов у Достоевского искал в алкоголе «не веселья, а единой скорби», но небольшая книга Барбары Холланд называется «Радость пьянства» [Barbara Holland The Joy of Drinking, Bloomsbury]. Ну, хорошо, хорошо, не пьянства, а выпивки. Умеренной выпивки.

Хотя мера в этом деле – понятие относительное. Барбара Холланд рассказывает, например, как в 1787 году, устав от бурных дебатов о том, как им обустроить республику, депутаты американского Конституционного собрания решили объявить перерыв и всем составом, пятьдесят пять человек, отправились в близлежащую таверну. Счет из таверны сохранился. согласно счету, выпито было 54 бутылки мадеры, 60 бутылок кларета, 8 бутылок виски, 22 портвейна, 8 крепкого сидра и 7 ваз пунша, таких больших, что, по воспоминаниям одного из участников попойки, в них утки могли плавать. Употребив все эти напитки, усталые, но довольные депутаты вернулись в зал заседаний и за два дня завершили работу над Конституцией США. И ничего, неплохая конституция получилась.

Филадельфийская таверна, где веселились отцы-основатели, была неподалеку от зала, где они заседали. И это неспроста. Еще с колониальных времен таверны строились рядом со зданием суда. Это давало возможность тяжущимся сторонам удалиться в таверну, тяпнуть там по маленькой и решить дело полюбовно. Такая практика ничуть не противоречила тому факту, что колониальная Америка была пуританской страной. Влиятельнейший пуританский проповедник Инкриз Матер говорил: «Хмельное питие само по себе есть благое творение Господне и с благодарностью должно быть принимаемо, но излишества в питии – от Сатаны».

О культуре таверны, паба, бара Барбара Холланд пишет задушевно: «В правильном пабе потенциально все – старые друзья или по крайней мере добрые собеседники, с которыми можно поспорить о международной политике и о бейсболе… Чтобы полностью прочувствовать атмосферу нашего питейного заведения, мы должны не заскакивать туда на минуту, а проводить там время всерьез, постепенно все ближе и ближе знакомясь с барменом и завсегдатаями, деля с ними их радости и горести».

Питейным заведениям она противопоставляет кофейные. «Кофейни возникли в Англии в XVI веке как вызов тавернам. Власти относились к новым заведениям с подозрением и засылали туда своих соглядатаев. В тавернах царило непринужденное дружелюбие, но в кофейнях кипело раздраженное недовольство и мятеж».

В своем пристрастии к алкоголю… Нет, лучше скажем по-другому: в своем интеллектуальном пристрастии к алкоголю Барбара Холланд заходит так далеко, что приписывает ему ключевую роль в эволюции человечества. Примерно десять тысяч лет назад люди стали заниматься сельским хозяйством: сажать растения, собирать урожай. Какая-то часть взращенного портилась, ферментировалась, превращалась в жидкость. Смелые люди попробовали прихлебнуть этой жидкости – и начало цивилизации было положено.

Вот как это представляется Барбаре Холланд: «Пьянящее питье склеивало род человеческий в социум. Возможно, и раньше люди могли общаться между собой, но только внутри родственной группы – мычанием, рычанием, жестами, толчками и тычками. Но когда соседи стали приходить, чтобы помочь с жатвой, чтобы сообща давить, мешать и пить полученное из плодов своего труда, когда после пары стаканов (или там ковшиков, туесков) начинала смягчаться природная враждебность и взаимная подозрительность, появилась и потребность придумать более нюансированные способы общения, появились слова. Отсюда недалеко и до грамматики, законов, религии, истории и застольных песен…».

C научной точки зрения эта теория вряд ли выдерживает критику, но какова поэзия!

XS
SM
MD
LG