Так ли уж виновен Ельцин? Аналитик и бывший дипломат Стивен Сестанович пишет в «Вашингтон пост»: «Великие исторические перемены всегда достаются дорогой ценой, часто тогда, когда все уже думали, что добились их со скидкой», – констатировал историк XIX века Якоб Буркхардт. В эти дни мы отмечаем пятнадцатилетие распада СССР, и эта дата, безусловно, снова поднимет вопрос, насколько высокой в действительности оказалась цена распада. Многие комментаторы скажут, что наступившие трудности навсегда скомпрометировали демократию в глазах простых россиян и дали Владимиру Путину шанс на авторитарную альтернативу. Кое-кто даже убежден, что все совершившееся было ошибкой и что «реформированный коммунизм» был бы лучше, чем тот беспредел, который россияне получили в итоге».
«Был ли Борис Ельцин могильщиком российской демократии? – ставит вопрос автор. – Доводы «за» очень сильны. Если связывать демократию с экономическим обнищанием, политической коррупцией и обернувшимся бедой расчленением страны, неудивительно, что многие россияне сожалеют об утраченном старом порядке. Некоторые даже скучают о Сталине! И слабым оправданием звучат слова о том, что планировали, дескать, совсем другое».
«Однако, прежде чем отправить Ельцина на свалку истории, важно помнить, что те тяжелые условия жизни, которые в России теперь ассоциируют с его правлением, были не только следствием его политических шагов, но и их причиной, – продолжает Сестанович. – Советский Союз развалился из-за национального сепаратизма, экономического упадка и политического паралича, которые предшествовали приходу Ельцина к власти. Умеренные коммунистические реформаторы, даже ослабив репрессии и цензуру, не могли остановить эти тенденции».
«Задолго до того, как Советский Союз ушел со сцены, – напоминает автор статьи, – рубль начал стремительно обесцениваться, с полок магазинов исчезли продукты, а из казны – иностранная валюта. Тогда-то и появились первые миллионеры, которые воспользовались экономической реформой, установив «курсы» торговли краденым товаром. Политическая элита утратила власть перед лицом силового способа решения проблем, и идея «реформированного коммунизма» стала все более отдаляться от действительности.
«К концу 1991 года Ельцин стал единственным советским политиком, облеченным народным доверием, – продолжает Сестанович. – Он был демократически избранным президентом России. Ни у кого, кроме него, не было возможность справиться с тремя критическими проблемами, которые уничтожили его предшественника, – национальный раскол, экономический хаос и недействующая политическая система. Расформировав империю, Россия освободилась от гигантского бремени, лежавшего на энергетике страны. Она сняла с себя ответственность за бесчисленные неподъемные проблемы и снизила опасность того, что политика, поддерживаемая массами, превратится в диктатуру в стиле Милошевича».
«Не попытавшись помешать независимости Прибалтики и Украины, не став арбитром в войне между Арменией и Азербайджаном, оставшись в стороне в других конфликтах, Ельцин значительно снизил вовлеченность России в постсоветские вооруженные конфликты. Если бы Советский Союз сохранился в неприкосновенности, такую картину, как в Чечне и в Приднестровье, мы наблюдали бы повсеместно. А если вспомнить, при каких обстоятельствах Ельцин и его команда получили власть, становится ясно, что безболезненных путей перехода к современной экономике, пожалуй, не существовало. Но за что приговор истории Ельцину будет, вероятно, самым суровым – так это за то, что он не захотел или не смог создать в стране политические институты демократии и фактически оставил без внимания силовые структуры вроде КГБ», – пишет Стивен Сестанович в газете «Вашингтон пост».
Последний из «красных богов». «В абсолютизме коммунистических режимов было нечто такое, что располагало их к языческому поклонению перед непогрешимым правителем-патриархом. Иосиф Сталин и Мао Цзэдун в области канонического самообожествления перещеголяли римских императоров. Но ни один из этих двух маньяков-марксистов и в подметки не годится покойному диктатору Туркменистана Сапармурату Ниязову», – говорится в редакционной статье газеты «Бостон глоб».
«При Ниязове не было свободы слова, не было свободной прессы, не было политической оппозиции, – пишет газета. – Вместо этого повсюду были расставлены изваяния и портреты Великого Руководителя. Одна массивная позолоченная статуя Ниязова, поставленная в столице, вращается вокруг собственной оси, дабы лицо лидера всегда освещалось солнцем. Маленькая красная книжица Мао, спутник «культурной революции» в Китае, тускнеет в сравнении с эпическим произведением Ниязова под названием «Рухнама». Это средоточие мудрости туркменского правителя по целом ряду вопросов заменило собой все другие книги в библиотеках и книжных магазинах Туркменистана. Учащиеся должны были изучать двухтомник «Рухнамы», или «Книги о духовности», от детского сада до университета. Чтобы получить водительское удостоверение, надо было сдать экзамен, который состоял из вопросов о «Рухнаме».
«Диктатор не утруждал себя созданием механизма преемственности власти, – говорится далее в статье. – Теперь ее передача, по всей вероятности, произойдет по классическому советскому образцу – в результате закулисной борьбы соперничающих группировок, опирающихся на карательные органы».
«Туркменистан – важный поставщик природного газа для Европы, и перекачивается этот газ по единственному трубопроводу, которым владеет российский монополист «Газпром». Поэтому иностранные государства не могут оставаться безразличными к исходу борьбы за наследование власти Ниязова. И то, что Туркменистан – это перевалочный пункт для афганского героина, тоже тревожит Запад. За культ личности почившего в бозе диктатора расплачиваются не только сами туркмены», – пишет в редакционной статье газета «Бостон глоб».
«Мурзики» дарят радость сиротам в глубинке. «Дети, радостно размахивая руками, выбегают из дверей Рыбинского детского дома № 72, когда к нему подъезжают «Мурзики» на забрызганных грязью автомобилях, – пишет Фред Уир в газете «Крисчен сайенс монитор». – Эти дети знают приехавших из Москвы людей по именам, и они спешат помочь им разгрузить машины, забитые коробками с игрушками, спортивными принадлежностями, куртками, швейными принадлежностями и новым видеомагнитофоном с набором мультфильмов, о которых «Мурзиков» в их предыдущий приезд просили ребята».
«Мурзики» рассказывают детям, что они приехали из таинственной страны Мурландии, – пишет автор. – Они представляют собой редкий тип личности в современной России: люди со средним достатком, собравшиеся по собственной инициативе и тратящие свои кровные деньги и свободное время на улучшение жизни нескольких сотен детей. «Мы решили, что не будем сидеть и ждать, пока государство сделает что-нибудь с тем гуманитарным кризисом, который развивался на наших глазах», – говорит, хирург из Москвы Герман Пятов, основавший группу вскоре дефолта 1998 года. Сейчас в ней 700 энтузиастов, держащих между собой связь по интернету; ее ядро образуют несколько десятков москвичей, регулярно совершающих 500-километровые броски по бедным поволжским городам, в которых находятся примеченные ими нуждающиеся детские дома. «Я обнаружил, что общение с этими детьми заряжает меня энергией, позволяющей продолжать движение вперед, – говорит Пятов. – Достаточно посмотреть в их глаза, чтобы понять, что они остро нуждаются».
«Работы «Мурзикам» хватает, – продолжает автор. – Количество сирот в России за последние 15 лет сильно выросло, особенно в экономически неблагополучной глубинке. В Рыбинске, бывшем закрытом городе с населением в 250 тысяч человек, в 1991 году был один детский дом; теперь их шесть. У 40 из 52 обитателей детского дома № 72 есть живые родители. «Большинство заводов в округе разорились, и люди потеряли все, – говорит директор детского дома Нина Корнюшкина. – Многие впали в отчаянье, алкоголизм и забросили своих детей».
«В целом по России почти 45% детей оказываются в тюрьме в первые пять лет после того, как они покидают детский дом, – замечает Пятов, – 35% становятся алкоголиками или наркоманами, 10% гибнут (от несчастных случаев или самоубийства) – и всего 10% считаются относительно успешными». «Попасть в детский дом – это катастрофа для каждого ребенка, – приводит Фред Уир слова Сергея Коробенко из российского отделения организации Hope International, – и уход из него – тоже».
«Вот тут-то и появляются на сцене «Мурзики». Они берут под свою опеку детей, покидающих детские дома, помогая им с поиском работы и решением других проблем адаптации. Они также борются с воровством в детдомах, нанося свой логотип на все подарки. При повторных визитах они проверяют, все ли вещи, оставленные ими в прошлые разы, находятся на месте». «Мурзики» часто приезжают, помогают нам, привозят вещи, – приводит Фред Уир слова 14-летнего Николая Сергеева из рыбинского детдома. – Я живу здесь шесть лет, и в нашей группе стало лучше, когда у нас появились компьютеры и телевизоры – больше развлечений».
Обзор подготовил Евгений Аронов.
