Убийство Анны Политковской показало всем, насколько опасна профессия журналиста. Об этом говорил в интервью Русской службе «Голоса Америки» директор московского Центра экстремальной журналистики Олег Панфилов.
Олег Панфилов: В последние годы, когда уровень давления на журналистов повысился, когда журналисты столкнулись с очень жесткой цензурой, особенно те, кто работает на территории Чечни и вообще на Северном Кавказе, когда вырос уровень пропаганды и практически все национальное телевидение, когда все пять центральных телеканалов в основном передают официальную информацию, есть некоторое количество журналистов за судьбу которых я постоянно беспокоюсь.
Аня была, по всей видимости, из категории тех журналистов, которые не просто ищут опасность: она постоянно работала в условиях этой опасности. С постоянно случались какие-то нелепые ситуации, связанные с тем, что ее пытались ограничить в передвижении, ее пытались отравить, ее задерживали, ей угрожали… Для себя я составил некий список журналистов, за судьбу которых я беспокоюсь.
Ирина Келнер: В интервью «Голосу Америки» год назад Анна Политковская сказала, что каждый журналист делает для себя выбор, будет он подвергаться опасности или нет. Считаете ли вы, что убийство Политковской может привести к еще большей самоцензуре (она уже существует, но теперь сами журналисты будут опасаться экстремальных ситуаций)?
О.П.: Я об этом подумал в тот первый вечер, когда узнал, спустя полтора часа после убийства Ани, что теперь наступил какой-то критический момент, какой -то переломный момент для журналистов. Первое, о чем я подумал, – это хватит ли смелости другим журналистам, которые еще пытаются писать на такие острые темы, хватит ли им смелости работать дальше.
Знаете, ситуация несколько изменилась. Я вижу, что сейчас многие журналистские организации за эти три-четыре дня организовали несколько акций, написали заявления. Я вижу, что журналисты, даже те, которые наверно боялись, сейчас выступают в поддержку Ани, они протестуют, они говорят о том, что они попытаются работать так, как работала Аня.
Конечно, особых надежд я не питаю: все-таки надо иметь в виду, что российская журналистика очень молодая, и у российской журналистики нет традиции свободы прессы и нет традиции борьбы за свои права. Но тем не менее я думаю, что журналисты прекрасно понимают, что если они сейчас не задумаются над тем, в каких условиях они работают, то никакого улучшения не наступит.
