Новый документ, определяющий национальную стратегию, недавно обнародованный Белым Домом, обозначил в качестве главных две задачи: продвижение демократии и сотрудничество с другими странами в предотвращении угрозы США и их союзникам. Насколько отличается новая стратегия от предыдущей, опубликованной в 2002 году после террористических атак 11 сентября 2001 года? Именно это обсуждали эксперты в вашингтонском Институте Брукингса.
Первая Национальная стратегия, подготовленная президентом Бушем в 2002 году, признавала среди прочего, что в условиях глобального терроризма США уже не могут полагаться на традиционные методы сдерживания угрозы: они должны быть готовы к превентивному применению военной силы «даже в том случае, если время и место нападения противника остаются неясными».
Эта часть документа была многими истолкована как радикальное отступление от устоявшейся международной практики и подверглась критике как опасное расширительное толкование права на самооборону. Озабоченность еще больше возросла после того, как США якобы применили так называемую «доктрину Буша», начав войну в Ираке.
Сотрудник Института Брукингса Майкл О’Ханлон, эксперт по внешней политике, считает, что администрация Буша была в принципе права, заявив о своем праве на упреждающий удар, однако прямолинейность, с которой это было сделано в 2002 году, оттолкнула от Америки даже самых близких союзников: «Это важные инструменты, однако их надо рассматривать в определенном контексте. То, как об этом говорилось в 2002 году, на мой взгляд, нанесло непоправимый урон восприятию политики администрации, особенно в отношении Ирака и Северной Кореи».
По мнению его коллеги Иво Даалдера, новая редакция документа исправляет эту ошибку, четко формулируя, что превентивные действия являются инструментом, к которому можно прибегать только в крайнем случае. «В нем говорится о существовании новых угроз, – указывает Даалдер, – поэтому мы должны адаптироваться и укреплять потенциал их отражения. Нам нужно иметь более крепкие дипломатические контакты с нашими союзниками и международными организациями, а если это не сработает, у нас должно быть право прибегнуть к превентивным действиям. Откровенно говоря, иметь такое право хотел каждый президент, начиная с 1945 года».
Еще одно важное отличие, по мнению участников дискуссии в Институте Брукингса: в новой стратегии гораздо больше внимания уделяется содействию становлению эффективных демократий. Однако директор Центра ближневосточной политики Мартин Индик предупреждает об опасности забвения других целей американской внешней политики: «Проблема с демократизацией как стратегической целью заключается в том, что она недостаточно позволяет продвигать другие американские интересы. На раздираемом конфликтами Ближнем Востоке одним из таких интересов является стабильность. Эта цель игнорируется администрацией и в новой доктрине, и на практике как вредная иллюзия».
Мартин Индик добавляет, что американская политика демократизации часто становится, как он выразился, «чуть ли не бессмысленной одержимостью проведением выборов», что в условиях Ближнего Востока часто приводит к власти самые недемократические, однако хорошо организованные исламистские силы.
Иво Даалдер согласен с тем, что проведение выборов в поляризованных обществах, где отсутствуют гражданские традиции и институты, может создать еще большие проблемы. Как член Совета национальной безопасности при президенте Клинтоне, он участвовал в организации выборов в Боснии всего лишь девять месяцев спустя после прекращения военных действий. «Картина тогда была неприглядная, – вспоминает он. – Мы до сих пор пожинаем плоды происшедшего. Глубоко расколотое общество голосует исключительно за свои партии, которые отказываются от компромисса. Именно с этим мы столкнулись сегодня в Ираке. Шансы на то, что там все наладится, меньше, чем мы надеялись».
Еще один аналитик Института Брукингса Ричард Фалкенрат отмечает, что долгосрочная цель демократизации может, на первый взгляд, вступать в противоречие с оперативной потребностью США сотрудничать с недемократическим режимами в борьбе с терроризмом. Однако, по его мнению, администрация права, когда она демонстрирует свою заинтересованность в политическом будущем мусульманского мира: «Я поддерживаю тот акцент, который Президент делает на продвижении демократии. Я считаю это верной целью американской внешней политики. Это ставит США и президента на сторону рядовых граждан, простых жителей мусульманских стран более понятным для них сегодня образом, чем это было, к примеру, в 70-е или 80-е годы».
Администрация США по закону обязана периодически направлять в Конгресс общую концепцию своих стратегических целей и вызовов в сфере национальной безопасности. Участники дискуссии в Институте Брукингса отметили, что подобные документы редко представляют собой детальные и обязательные к реализации планы. Тем не менее обнародованная новая стратегия национальной безопасности дает ценную возможность понять логику использования администрацией американской мощи и глобальные цели, которых она добивается.
