Вечером в понедельник 16 января в Тегеран с официальным визитом прибыл президент Таджикистана Эмомали Рахмонов. По просьбе Русской службы «Голоса Америки» значение этого визита комментирует старший сотрудник Центра оборонной информации в Вашингтоне профессор Николай Злобин.
Наджия Бадыкова: Судя по сообщениям СМИ, в результате переговоров между лидерами Ирана и Таджикистана должно быть подписано соглашение о расширении ирано-таджикских торговых отношений. Все это происходит на фоне усиления угрозы экономических санкций в отношении Ирана. Как вы оцениваете ситуацию?
Николай Злобин: Я думаю, что этот визит и эти переговоры вполне вписываются в политику иранского руководства, особенно перед угрозой санкций со стороны Совета Безопасности ООН. Ирану нужны экономические партнеры, которые, возможно, не будут следовать этим санкциям, выполнять их, а попытаются их обойти. И Таджикистан, безусловно, является одной из таких стран. Поэтому, как я думаю, Иран очень заинтересован в хороших отношениях с Таджикистаном. С другой стороны, Ирану нужны рынки сбыта и экономические отношения со странами, которые в большей или меньшей степени разделяют политические позиции иранского руководства. И здесь Таджикистан, безусловно, тоже является одной из таких стран.
Я думаю, что у Ирана и Таджикистана есть очень много общего в идеологии, в политике и в том, как они относятся к окружающему их миру. Поэтому вполне логично, что в тяжелые моменты они будут рассчитывать на помощь друг друга. А поскольку тяжелые моменты для той и другой страны приближаются, то они стараются установить более тесные связи, отношения и продемонстрировать всему миру крепость своих отношений, пусть пока только экономических, но совершенно очевидно, что эти экономические отношения сразу же получат твердую политическую базу.
Н.Б.: Повлияет ли это на взаимоотношения между США и Таджикистаном?
Н.З.: Я думаю, что не повлияют. Отношения между Таджикистаном и США находятся в такой фазе, что еще один негативный фактор вряд ли их ухудшит. Я считаю, что США ясно понимают, что собой представляет Таджикистан, политическую направленность Таджикистана и его экономический потенциал. Так что если будет еще один негативный момент в облике Таджикистана, то серьезно это на отношении Америки к Таджикистану не повлияет. Но, безусловно, это не поможет Таджикистану, если он захочет улучшить отношения с Америкой.
Н.Б.: Как может Россия отреагировать на все это?
Н.З.: Я думаю, что официально Россия отреагирует на все это нейтрально, а неофициально – с удовлетворением, поскольку речь идет о странах, которые активно участвуют в мировой энергетической политике. Я думаю, что любое укрепление отношений и связей между странами, которые не входят в западный блок и не следуют тому, что говорится из Вашингтона, в большей или меньшей степени нравится России, хотя открыто об этом вряд ли кто-либо в Кремле скажет. На мой взгляд, Москва заинтересована в усилении контроля над мировым энергетическим рынком – газовым и нефтяным – и в еще большей степени в том, чтобы этот контроль ушел из рук США и Западной Европы. И поэтому, я думаю, любое укрепление связей между Ираном и Таджикистаном Москва будет приветствовать, поскольку у нее возникнет впечатление, что можно будет создать блок энергетически богатых стран, которые будут проводить очень независимую от Запада политику. Правда, я считаю, что если такая попытка будет, то она окажется безуспешной, но Москва в любом случае будет приветствовать все, что будет вести к уменьшению американского доминирования в мире, даже если это поведет к изменениям цен на нефть или газ.
Н.Б.: Спасибо за интервью.
Н.З.: Спасибо вам.
