Находящийся в Ванкувере (Канада) Институт Фрейзера (The Fraser Institute) опубликовал свой очередной ежегодный индекс экономической свободы стран мира. США в данном списке занимают сравнительно высокое место, Россия – низкое, где-то в районе ста пятнадцатого, между Руандой и Того. Выводы исследования по просьбе Русской службы «Голоса Америки» комментирует его соавтор Фред Макмэн, директор Центра по изучению глобализации при Институте Фрейзера.
Евгений Аронов: Место страны в индексе экономической свободы определяется совокупной величиной ее показателей в пяти категориях: доля государства в экономике; надежность правовой защиты собственности; стабильность денежной системы; свобода внешнеэкономических операций; госрегулирование кредита, трудовых отношений и деятельности предприятий. Не получал ли Институт Фрейзера жалоб от каких-нибудь стран, что их «засуживают»?
Фред Макмэн: Да, были единичные жалобы на то, что статистика, использовавшаяся в расчете той или иной категории, неточна, но я не помню, чтобы кто-нибудь нас корил за грубое занижение рейтинга.
Е.А.: И статистика, которой вы пользуетесь, достаточно надежна?
Ф.М.: Сами мы подсчетов не делаем, а берем статистику из сторонних источников, чтобы отчеты были максимально объективны и чтобы нас не заподозрили в пристрастности. Более того, нашу работу рецензируют авторитетные научные издания в США и Европе, и все они подтверждают вывод о наличии значительной положительной корреляции между уровнем экономической свободы в стране и ее материальным благосостоянием. Естественно, верно и обратное: чем ниже уровень свободы, тем острее нищета.
Е.А.: Калькуляции эти на данном этапе имеют сугубо теоретический интерес, или еще и какой-то прикладной, практический смысл?
Ф.М.: И то и другое. Нобелевский лауреат Дуглас Норт назвал наш рейтинг лучшим на сегодня аналитическим представлением рыночной экономики. Помимо описательного, он имеет еще и нормативный практический смысл, так как указывает на конкретные стороны экономической политики, которые надо подтянуть правительству для достижения максимальной свободы в сфере хозяйствования.
Е.А.: Вы сказали «правительству». Значит ли это, что все, что происходит в социуме вне государственной сферы, на значение индекса свободы не влияет?
Ф.М.: В таком разрезе мы на проблему не смотрим…
Е.А.: Хорошо. Пользуются ли вашим индексом бизнесмены-практики, решающие, в какие страны вкладывать средства и в каком количестве? Разумеется, наряду с другими соображениями…
Ф.М.: Да, пользуются, наряду, как вы сказали, с другими соображениями. Но я хочу вернуться к главному: продвинуться в нашей табели можно только путем устранения дефектов экономической политики, мешающих этому продвижению.
Е.А.: Какую динамику демонстрирует ваш индекс? Иными словами, насколько велико в нем движение стран вверх-вниз?
Ф.М.: Некоторые страны сохраняют стабильно высокое место в рейтинге, например, Гонконг, или стабильно низкое, как, к сожалению, Россия. Есть и такие (и их немало), которые поднимаются вверх в табели свободы и одновременно, как я уже говорил, в реальных показателях материального благосостояния населения. Пятнадцатое место – это своего рода рубеж: пробивая его, страна действительно попадает в разряд и свободных, и богатых. Драматический прогресс в последние десятилетия демонстрируют Исландия, Индия, Ирландия. В этом году первой из республик бывшего соцлагеря попала в первую десятку Эстония. И хотя в абсолютном измерении государство это пока и не очень богатое, темпы реального роста благосостояния она показывает изумительные. И если Эстония будет и далее идти этим экономическим курсом, то я предсказываю, что лет через десять она станет одной из самых богатых стран в мире.
Е.А.: Динамичный сегмент индекса, наверное, все же невелик. Большинство стран сохраняют в нем более или менее одно и то же место…
Ф.М.: Динамичный сегмент вбирает примерно четверть всех стран. Хочу сказать, что некоторые из них, в частности, Венесуэла, демонстрируют в последнее время стремительное скольжение вниз.
Е.А.: Итак, ваш индекс состоит из пяти категорий, каждая из которых, в свою очередь, включает пять-шесть подкатегорий, и все категории имеют равный вес. Вопрос: насколько чувствителен ваш индекс к флюктуациям – сколь угодно малым – в одной из категорий? Пусть значения четырех категорий остаются неизменными, а одной меняется лишь незначительно. Способно ли это отбросить страну далеко вниз, или, наоборот, вознести вверх?
Ф.М.: Полагаю, что к малым флюктуациям наш индекс устойчив. А что касается сильных возмущений… Вторым в списке критериев измерения величины экономической свободы стоит надежность правовой защиты института собственности, и если его значение ощутимо понизится, если в стране воцарится хаос, то падение уровня жизни не заставит себя ждать.
Е.А.: Правительствам стран мира не безразлично, какое место они занимают в табели о рангах Института Фрейзера?
Ф.М.: Нет, не безразлично, но и особо сильных тревог на сей счет они не испытывают.
Е.А.: Представим себе такую ситуацию: абсолютный балл данной страны по показателю экономической свободы не меняется, но если он меняется у других, то данная страна, сохраняя старую политику и тот же абсолютный балл, вдруг обнаруживает, что переместилась по шкале вверх или вниз, ничего для этого не сделав…
Ф.М.: Да, это случается, учитывая, что с середины 70-х годов в мире наметилась явная тенденция к экономической либерализации. Поэтому страна, которая топчется на месте, в рейтинге откатывается вниз, пропуская вперед более динамичные страны…
Е.А.: Забавно: абсолютный балл страны в разряде экономической свободы остается неизменным, и уровень жизни населения может не падать, а относительное ее место на шкале понижается. Прямо как в «Алисе в стране чудес»: чтобы остаться на одном месте, надо во всю прыть нестись вперед… Когда появился на свет индекс Института Фрейзера?
Ф.М.: В 1996 году, а подсчеты были сделаны ретроспективно к 1970 году.
Е.А.: И с 1970 года в списке экономически самых свободных стран неизменно лидирует Гонконг, хотя он далеко не самый богатый…
Ф.М.: Нынешний уровень жизни в Гонконге вполне приличный, но главное – обратите внимание на ситуацию, которая там сложилась в 50-е годы. Территория была разрушена войной, население жило хуже, чем многие африканцы, жуткая скученность, никаких природных ресурсов… И посмотрите, как далеко они продвинулись благодаря свободной экономической политике! Без нее гонконгцы влачили бы жалкое существование. Гонконг, если хотите, это блистательный пример истинности разработанного нами индекса.
Очень важны и сроки действия свободной экономической политики: чем дольше она в силе, тем сильнее ее влияние на уровень жизни, так что такая страна, как, скажем, Эстония, которая по месту на шкале свободы опережает сегодня Францию, уступает последней по благосостоянию, потому что исторически пользуется плодами свободы не так давно, как Франция.
Надо признать, что разработчики индекса по-прежнему бьются над вопросом, где устанавливать точку отсчета в рейтинге, то есть где проходит граница между необходимым и чрезмерным вмешательством государства в экономику, и должен ли предел этого вмешательства варьировать в зависимости от обстоятельств места и времени, или же он должен быть универсальным для всех стран и на все врем