Россия теряет Северный Кавказ. Политолог Пол Гобл, преподающий сейчас в Тартусском университете в Эстонии, публикует в интернет-издании «Johnson’s Russia List» анализ ситуации на Северном Кавказе. Из него следует, что, несмотря на утверждения Кремля о «позитивных переменах», северокавказские республики уверенно обретают атрибуты независимых государств. Причем выбор нынешнего российского руководства – расширение участия армии и закачивание денег в существующие политические структуры – не только не останавливает указанную тенденцию, но, наоборот, подстегивает ее, считает автор. В результате положение на Северном Кавказе сейчас напоминает «парад суверенитетов» ельцинской поры, разломивший Советский Союз и сильно ослабивший Россию.
Гобл приводит данные российских источников по Дагестану, оговариваясь, что аналогичная ситуация наблюдается во всех соседних республиках. Начиная с 1991 года, русскоязычное население, полтора века служившее опорой Москвы, в массовом порядке покидает Северный Кавказ. В Дагестане сейчас русские составляют менее 20% жителей. Экономика региона все чаще опирается на иностранную валюту, а не на рубль. Именно такое положение наблюдалось в момент развала СССР. Несмотря на многочисленные обещания, центральные власти фактически застопорили программу помощи Северному Кавказу. Так, в минувшем году на празднование тысячелетия Казани было потрачено в два раза больше средств, чем на восстановление Чечни, пишет Пол Гобл.
«Местные политические структуры, оставшиеся в наследство от советских времен, погрязли в коррупции и не пользуются авторитетом у местного населения, – продолжает автор. – Люди ассоциируют прогнившие режимы с Москвой, не доверяя ни тем, ни другим, в результате чего во многих частях Северного Кавказа наблюдается фактическое отсутствие государства. Образовавшийся вакуум заполняет ислам. Причем не только в качестве социально-политической силы, но как реальная параллельная власть, не приемлющая российские общественно-правовые нормы. В Дагестане действует почти 1600 мечетей – в пятьдесят девять раз больше, чем в 1983 году. Вследствие этих перемен, к которым добавляется полная проницаемость государственных границ, связи населения Северного Кавказа с мусульманским Ближним Востоком и арабским миром становятся гораздо крепче связей с Российской Федерацией», – подводит итог политолог Пол Гобл.
Отказ в усыновлении – государственная политика. Выходящая в штате Нью-Йорк газета «Ньюсдэй» печатает репортаж Хилари Расс об американских семьях, которым белорусские власти в последний момент запретили усыновление детей из сиротских домов. По сведениям госдепартамента, 118 семей находились в последней стадии процесса усыновления, когда президент Лукашенко назвал эту практику «позором для республики». «Иностранцам будет разрешено усыновление только если ребенка, находящегося в детском доме, не пожелают усыновить белорусские граждане», – сказал первый секретарь посольства Беларуси в Вашингтоне Андрей Кожан. При этом он сослался на недавние случаи смерти российских детей, усыновленных американцами.
По словам Кожана, программа усыновления в Беларуси будет открыта перед иностранцами не раньше чем через несколько месяцев, а то и лет. До этого времени семьям в США, мечтающим принять детей из Беларуси и уже заплатившим за этот процесс по 20-30 тысяч долларов, не остается ничего, кроме ожиданий. «Ни одна из американских семей не отказалась от своего намерения», – пишет в заключение Хилари Расс в «Ньюсдэй» в статье, озаглавленной «Отказ в мечте об усыновлении».
Новые времена в Глендейле. Собкор «Лос-Анджелес таймс» Аманда Коваррубиас прислала пространный очерк из калифорнийского города Глендейла, где сорок процентов 200-тысячного населения составляют армяне. «Они съезжались сюда из разных мест – из Турции, Ливана, Ирана и Европы, – пишет автор. – Но наибольший наплыв пришелся на последние полтора десятка лет, когда в Глендейл прибыли иммигранты из Армении и других республик бывшего СССР. Центр Глендейла пестрит вывесками на армянском языке. Но нынешнюю весну местные армяне могут смело считать исторической вехой: они получили большинство в городском совете».
«Многие американские армяне гордятся результатами выборов, отражающим продвижение этнической прослойки с периферии в центр политической жизни, – пишет автор. – Но при этом они добавляют, что армянская община далеко не однородна. Богатые семьи калифорнийских армян второго и третьего поколения живут в фешенебельных кварталах на холмах, а недавние эмигранты ютятся в тесных квартирах в низине. Новоприезжие, особенно не владеющие английским, жалуются на то, что Америка не оправдала их ожиданий». «Быть бедным в Калифорнии тяжелей, чем в стране, где все ваши соседи живут в нищете», – говорит региональный директор Армянского общества взаимопомощи Анджела Савоян.
«Результатом имущественно-социального расслоения становится появление молодежных банд. И армяне тут не исключение», – пишет Аманда Коваррубиас. Она приводит слова Вазгена Мовсесяна, директора молодежного центра при Армянской церкви святого Петра : «Вокруг слишком много материализма, зависти и обид. Я постоянно твержу подросткам: вы должны ценить то, что Америка дает вам». Среди мер, которые намерен принять городской совет, фигурируют планы найма около сотни армяноговорящих полицейских и социальных работников.
«Долго ли еще Глендейл, где проживает 85 тысяч армян, будет оставаться крупнейшим центром армянской диаспоры»? – задает вопрос автор очерка в «Лос-Анджелес таймс». Она указывает, что калифорнийский город привлекает многих других иммигрантов, в частности, корейцев и филиппинцев. Выходцы из Юго-Восточной Азии уже составляют 17 процентов населения Глендейла. «Мы будем отстаивать их интересы так же, как интересы армян и всех остальных американцев, – уверенно заявляет член горсовета Бердж Карапетян.
Обзор подготовил Марк Белл.