Недавно в Москве состоялось первое заседание общественной российско-белорусской правозащитной комиссии, которую возглавили председатель президиума российского Совета по внешней и оборонной политике Сергей Караганов и бывший депутат Верховного совета Беларуси 12 созыва, генерал Валерий Павлов. В комиссию вошли известные белорусские и российские общественные деятели, политики, работники СМИ, которые не могут безучастно наблюдать, как сегодня в Беларуси грубо нарушаются права не только белорусских граждан, но и россиян.
О целях новой белорусско-российской общественной инициативы, а также об отношении официальной Москвы к происходящему в «союзном государстве» в эксклюзивном интервью для «Голоса Америки» рассказывает член комиссии Павел Шеремет – руководитель отдела специальных проектов «Первого канала» Российского телевидения и известный белорусский аналитик, неоднократно подвергавшийся преследованиям со стороны режима Лукашенко.
Алекс Кэмпбелл:
Павел, расскажите, кому принадлежит идея создания общественной российской правозащитной комиссии по вопросам российского-белорусского союза? Каков механизм ее работы? Кто в нее входит?
Павел Шеремет:
Первоначально с идеей создания подобной комиссии выступала белорусская сторона, белорусские правозащитники. Причем, речь шла не просто о создании комиссии, а о том, чтобы белорусские правозащитники, белорусские демократические лидеры, представители оппозиции и демократических организаций просто расширили контакты с политиками и правозащитниками России. Первоначально вообще не шла речь о том, что может быть создана такая комиссия при советнике российского президента по правам человека Эллы Памфиловой. В течение полугода проходили периодически различные встречи, конференции, в которых участвовал Владимир Лукин (это – российский омбудсман), известные российские политологи, такие, например, как Караганов и участвовала Элла Памфилова. И на одной из этих конференций месяца три назад белорусы предложили эту работу вести на какой-то постоянной основе, создать что-то, наподобие консультационного совета или правозащитного комитета с привлечением российских политиков, российских правозащитников, поскольку всем понятно, что без активного вмешательства России в белорусскую ситуацию быстро, в какой-то ближайшей перспективе изменить белорусский режим будет невозможно. И так, в ходе вот этих консультаций, в ходе этих постоянных контактов появилась идея создания подобной комиссии. Ее активно поддержала Элла Памфилова. Ее активно поддержал Караганов. И вот эта комиссия была создана. С белорусской стороны в эту комиссию входят и люди, которые живут в Москве (как я, например, или бывший депутат белорусского парламента, генерал Валерий Павлов), и белорусские политики, правозащитники, которые живут в Минске ( бывший главный редактор белорусской «Деловой газеты» Светлана Калинкина, председатель «Хельсинкского комитета» Татьяна Протько, представитель правозащитной организации «Весна» Алесь Беляцкий, жена похищенного и убитого белорусского оппозиционного политика Виктора Гончара – Зинаида). С российской стороны тоже входят достаточно известные люди: журналисты – например, Николай Сванидзе (это журналист Второго государственного телеканала), Владимир Познер (это известный человек, президент Российской телеакадемии), входит Сергей Караганов, представитель Владимира Лукина, входит Элла Памфилова… То есть, это достаточно представительная комиссия. Это – серьезный прорыв в белорусско-российских отношениях по линии демократических организаций. Потому что раньше, в последние несколько лет россияне имели дело только с официальными чиновниками, официальными представителями белорусской власти и неохотно шли на контакт с представителями белорусской оппозиции. И вот эта комиссия – подтверждение того, что все-таки в России, среди российских политиков, несколько меняется отношение к Белоруссии, меняется отношение к Лукашенко.
А.К.:
Скажите, пожалуйста, каковы ваши первые планы? Что вы собираетесь предпринять в ближайшее время? И каков, так сказать, механизм работы вашей комиссии?
П.Ш.:
Во-первых, сам факт создания комиссии – это, в общем, был серьезный и сложный шаг вперед. Конкретные механизмы работы комиссии пока еще обсуждаются и до конца не утверждены, не совсем для нас понятны. И эти механизмы будут вырабатываться в процессе ближайших наших контактов в течение июня-июля. Но, тем не менее, уже какие-то определенные шаги эта комиссия наметила. Во-первых, речь идет о мониторинге нарушений прав человека в Беларуси. Причем и по отношению к белорусским гражданам, и по отношению к российским гражданам. Например, одним из таких дел является, на наш взгляд, незаконное осуждение гражданина России в Беларуси на семнадцать лет заключения. Мы собрали все документы, все факты по этому делу, передали их Элле Памфиловой, передали Лукину. Мы договорились также о том, что проведем ряд серьезных встреч с российскими политиками. В частности – с новым послом России в Беларуси, бывшим губернатором Саратовской области Аяцковым. Этот человек известен несколько странными взглядами, странным поведением. Он шокировал белорусскую оппозиционную общественность тем, что заявил о своей любви к Лукашенко, о том, что он восхищен Лукашенко и так далее. И вот мы решили провести с этим человеком встречу, чтобы объяснить ему, что происходит на самом деле в стране, куда он собирается ехать послом, и чтобы взгляд его на эту ситуацию не был таким однобоким и заданным. Ну и так далее. Речь идет о том, что будет издаваться какой-то ежемесячный бюллетень по мониторингу о нарушениях прав человека в Беларуси. Ну и так далее.
А.К.:
В белорусском интернете развернулась полемика: создана ли комиссия, скажем так, с одобрения или с молчаливого одобрения Кремля? Или же это полностью независимая инициатива? Известно ли вам что-либо об отношении официального Кремля и официального Минска к созданию вашей комиссии?
П.Ш.:
У этого вопроса есть две стороны. Первая – чисто техническая. С одобрения ли Путина или администрации российского президента создана эта комиссия? Это – первая сторона. И вторая сторона этого вопроса – будет ли эта комиссия реально работать. Или эта комиссия создана, как вот такое пугало. Или это будет псевдо-правозащитная комиссия, чтобы продемонстрировать Западу, что Путин тоже озабочен нарушениями прав человека в Беларуси, но на самом деле эта комиссия ни на что не будет влиять и никак не будет работать. Значит, по первому вопросу: с одобрения Кремля или без одобрения Кремля? Безусловно, эта комиссия создана с молчаливого… и даже не с молчаливого, а с не афишируемого согласия Кремля. Потому что Элла Памфилова – советник российского президента, Сергей Караганов, политолог, тоже находится в постоянном контакте с администрацией президента. Никто не скрывает, что комиссия создавалась с одобрения Кремля. И наоборот, сам факт того, что эта комиссия создана, является серьезным подтверждением того, что в Кремле недовольны политикой Лукашенко. Если бы Кремль был полностью доволен политикой Лукашенко, не видел бы или не хотел видеть никаких альтернатив этой политики, то, безусловно, эта комиссия в принципе не была бы создана. Что же касается второго аспекта этой проблемы или этого вопроса – фальшивая эта комиссия или это реальная комиссия – это, безусловно, реальная комиссия, потому что в нее входят люди (по крайней мере, с белорусской стороны), которых невозможно заподозрить в каких-то тайных или явных контактах с режимом Лукашенко. Их невозможно заподозрить в том, что они будут только имитировать правозащитную деятельность, а не заниматься ею всерьез. Этот вопрос вбрасывается белорусской пропагандой сознательно. Потому что, если оппозиция или деятели оппозиции, или правозащитные организации вступают в контакты с европейскими организациями или американскими, на них сразу навешивают ярлык, что они – агенты ЦРУ или продались американским империалистам. Если же белорусская оппозиция или белорусские правозащитники вступают в контакт с российскими организациями, белорусская пропаганда сознательно начинает муссировать информацию о том, что на самом деле это не настоящие правозащитники, что на самом деле Кремль не рассчитывает на сотрудничество с ними, а это – просто так, для отвода глаз. Это вот такие перевертыши белорусской официальной пропаганды. Но я хочу заверить, по крайней мере, со своей стороны, что эта комиссия будет стараться делать максимально эффективную работу, и что создание этой комиссии является знаком того, что в Кремле уже не рассматривают Лукашенко как безальтернативного представителя Беларуси и как безальтернативного партнера в двусторонних отношениях. Это – знак того, что Кремль ищет себе новых союзников и новые островки влияния, на которые он бы мог опереться в Беларуси.
А.К.:
Центральный районный суд города Минска приговорил Николая Статкевича и Павла Северинца к трем годам исправительных работ. «Международная амнистия» объявила их узниками совести. Скажите, планирует ли общественная русско-белорусская правозащитная комиссия какие-нибудь действия в этом контексте?
П.Ш.:
Мы стараемся во всех подобных случаях обращать внимание российских политиков, политологов и журналистов, то есть – людей, которые влияют на общественное мнение в России, на эти суды и на эти жестокие неправомерные приговоры. Мы столкнулись с тем, что в России очень мало людей, которые до конца понимают, что происходит в Беларуси. И как только вот эта информация у нас появляется, мы стараемся через комитет Памфиловой, через структуры по внешней и оборонной политике, которые возглавляет Караганов, максимально широко распространить ее в России. Потому что за несколько лет вот этих бездумных и безумных ожиданий от Союза России и Беларуси в российском истеблишменте сформировалась этакая апатия по отношению к тому, что происходит в Беларуси. Люди не знают и не понимают истинного положения вещей. И мы стараемся их просветить по поводу того, к чему катится белорусский режим. А он, безусловно, катится к кровавым, жестоким, бесконечным актам подавления инакомыслия и подавления оппозиционной политической активности в стране.