Число выпусков «Клуба интересных встреч» Русской службы «Голоса Америки» перевалило за три сотни. И все триста передач, с первой до последней, вел Семен Резник. Пора подвести некоторые итоги, а заодно ближе познакомить вас с ведущим – так же, как он знакомит вас с гостями Клуба.
Владимир Фрумкин: Итак, 301-е заседание «Клуба интересных встреч». Заседание юбилейное, хотя и не круглое. Семен, скажи, пожалуйста, почему такое заседание мы не провели в прошлый раз, когда оно было бы более уместно?
Семен Резник: Да, в прошлый раз действительно было ровно трехсотое заседание, но оно совпадало с более важным юбилеем: приближалось 60-летие Победы. Я к нему задумал минисерию из 5 передач, и эту минисерию мне никак не хотелось разрывать. Поэтому я пожертвовал, так сказать, юбилеем клуба, вернее, решил передвинуть его на одно заседание.
В.Ф.: Мы празднуем этот юбилей сегодня. Я поздравляю тебя от всей души. И должен сказать, что триста интересных встреч – это цифра производит большое впечатление. Я не уверен, что встретил столько интересных людей за всю свою жизнь. Как тебе вообще удалось найти столько интересных собеседников?
С.Р.: Во-первых, давай внесем ясность. Триста заседаний не значит триста собеседников. Почему я назвал эту передачу клубом? Потому, что клуб в моем понимании – это такое место, куда люди приходят и в нем остаются. У нас в Клубе выступало много разных людей, но по много раз. Кто-то был один раз, а кто-то два, три и четыре. И ты сам был у меня гостем, я думаю, в общей сложности раз восемь, в самых разных твоих ипостасях – и как литературовед, и как искусствовед, и как исследователь творчества Окуджавы… У нас бывали ученые, писатели, историки, политологи, люди самых разных судеб, профессий и увлечений. Уже пять или шесть лет я это веду.
В.Ф.: Напомни, как вообще возникла у тебя эта идея.
С.Р.: Идея, наверно, для меня была органична, потому что свою собственную творческую жизнь в литературе, журналистике я начинал в 60-е годы в «Комсомольской правде» по отделу науки, где был тогда как раз создан, при моем некотором участии, «Клуб любознательных». Это была очень интересная полоса, она имела большой успех. Кроме того, форма клуба вообще была очень любима молодежью. Мы все росли, слушая по радио заседания «Клуба знаменитых капитанов». Затем в той же «Комсомолке» был клуб «Алый парус». Затем был знаменит до сих пор всеми любимый КВН – «Клуб веселых и находчивых» на телевидении. И я решил, что форма клуба у наших слушателей в России вызовет соответствующие ассоциации, сразу их привлечет. Думаю, что я не ошибся, потому что клуб пользуется успехом.
В.Ф.: Обнажи немножко свою технику. Как ты ищешь таких людей, в каких странах? Какие у них, так сказать, «прописки»?
С.Р.: Прописки самые разные. Вообще я ищу людей, говорящих по-русски. Это сильно ограничивает возможности поиска, учитывая, что мы живем в Америке. Иногда, в исключительных случаях, у меня бывают люди, не говорящие по-русски: тогда мы на их голос накладываем перевод, как это делается во многих материалах «Голоса Америки». Например, среди участников клуба был Збигнев Бжезинский, известный политолог, знаток России, Советского Союза, российско-американских отношений. Несколько раз в нашем клубе выступал знаменитый писатель, исследователь Холокоста Эли Визель. Но большинство – это люди, говорящие по-русски. Они живут в Америке, они живут в Германии, они живут в России… Или это люди, которые приезжают сюда из России, – скажем, поработать в институте Кеннана. Это ученые, исследователи, это работники правозащитных организаций, например, наблюдающих за тем, что происходит в Чечне.
В.Ф.: И кто среди них преобладает? Вероятно, гуманитарии?
С.Р.: Больше гуманитариев. И так получается, что большинство – авторы книг. Вообще издание книги – это хороший повод, чтобы пригласить автора в клуб. За книгой – если это интересная книга – стоит большая работа, иногда целая жизнь, и поэтому это всегда интересно.
В.Ф.: Всегда ли ты получаешь согласие? Всегда ли они говорят «да», или были случаи, когда человеку не очень хочется выступить по нашему радио?
С.Р.: Я не помню сколько-нибудь серьезных причин для отказа. Бывает, человек не может в то время, когда мне удобно, такие технические накладки бывают. Но интересные люди, которых я приглашаю, как правило, люди независимые, и они выступать у нас не боятся. Этого нельзя сказать о некоторых других наших программах. Когда мне приходится готовить часовую передачу в открытом эфире, то я стараюсь сталкивать противоположные мнения, но это не всегда удается – как раз потому, что некоторые люди отказываются участвовать. А бывали и такие случаи, что в предварительном разговоре они соглашались, но когда им звонили уже из студии, телефон молчал. В «Клуб интересных встреч» я таких не приглашаю. А те, кого я приглашаю, обычно не возражают, и как я говорил, остаются в нем, потому что потом, когда я обращаюсь к ним второй, третий раз, это всегда приветствуется с большим удовольствием.
В.Ф.: Теперь о резонансе. Время от времени в нашей почте я встречаю письма ведущему клуба Семену Резнику. Что обычно пишут?
С.Р.: Обычно это люди, которые слушают передачи, у них это вызвало какой-то резонанс. Откликаются, сообщают дополнительные подробности. Иногда я это использую в новых передачах, или пишу благодарственные ответы.
В.Ф.: Критика попадается?
С.Р.: В общем, критики не было. Я думаю, что люди, которым не нравятся такие передачи, просто их не слушают. Я не обольщаюсь тем, что все с большим удовольствием их воспринимают, но откликаются те, кому это интересно.
В.Ф.: Возьмем последние заседания клуба, посвященные 60-летию Победы. Как они были построены? Ведь это очень сложная тема, если вдуматься. Кто был приглашен? Что обсуждалось? Были ли поставлены острые вопросы?
С.Р.: Я думаю, что мне удалась эта мини-серия. И вот по какой причине. Вообще к юбилею Победы, естественно, не было ни одной газеты, ни одной радиостанции, ни одного телеканала, которые бы не откликнулись очень массированно на это событие. Мне надо было найти какую-то свою нишу, свою струю, чтобы мои маленькие передачи не затерялись в этом хоре. Я решил подойти нестандартно, с разных точек зрения.
У меня было пять передач, как я сказал. На двух заседаниях выступил полковник Леонид Розенберг, который возглавляет Американскую ассоциацию ветеранов Второй мировой войны – выходцев из СССР. Прежде всего мне хотелось познакомить слушателей с его собственным боевым путем. И это заняло целую передачу. Он прошел всю войну от первого до последнего дня. Он встретил ее на границе, потому что кончил военное училище и был призван в армию еще до войны. Он находился на фронте. Рассказывал про взятие Берлина и о многом другом – это было очень интересно. А поскольку он возглавляет Американскую ассоциацию ветеранов, то, конечно, надо было посвятить этому отдельную передачу. Он рассказал о том, как в Америке ветераны войны, воевавшие в Советском Союзе, теперь эмигрировавшие сюда, отмечают этот праздник.
Но я противник фанфар. И в качестве контрапункта я пригласил из Германии Владимира Батшева – бывшего советского диссидента, который много лет изучает власовское движение, то есть то, что происходило по другую сторону фронта. Как русские, которые оказались в плену или на оккупированной территории, пошли сражаться против сталинского режима, а, значит, против России. Мы с ним кое о чем и поспорили у микрофона. Он рассказал о своей книге, и надо сказать, что уже после передачи он мне прислал сообщение (вырезку из газеты) о том, что ему за книгу «Власов» присуждена премия.
В.Ф.: И кто еще участвовал?
С.Р.: Затем у меня была профессор из Гарварда Нина Тумаркина. Она, кстати, тоже говорила по-английски: это ее родной язык, и хотя она хорошо знает русский, но она не чувствует в нем себя свободно, и предпочла говорить по-английски. Нина исследует мифы о войне, которые создавались в Советском Союзе после войны, а начали создаваться еще во время войны. Она говорила о том, как под лозунгом «Никто не забыт, ничто не забыто», целенаправленно забывались те вещи, которые были неугодны советскому режиму. О том, как война, миф о войне, память о войне эксплуатировались сначала Сталиным, потом Хрущевым, потом Брежневым…
В.Ф.: А до наших дней она дошла?
С.Р.: Да, дошла и до наших дней. Вот такой аспект, угол зрения на войну. И, наконец, последним у меня был живущий здесь, в Вашингтоне, поэт, бард, создатель музея русской поэзии Юлий Зыслин. Он рассказал о своем опыте военных лет, когда он был еще ребенком, и спел две замечательные песни, которые он написал, посвященные памяти погибших на войне. Вот такой был охват.
В.Ф.: Очень хорошо, что мы вспомнили об этих последних передачах, связанных с такой важной и сложной темой. И этим мы закончим юбилейное заседание Клуба интересных встреч. Еще раз поздравляю тебя с юбилейным заседанием клуба.
С.Р.: Спасибо, я думаю, что это маленький юбилей всей Русской службы «Голоса Америки».
