Крушение и надежда
К моменту, когда пишутся эти строки, новый фильм сценариста и режиссера Пола Хаггиса «Crash» не имеет русского прокатного названия. Но какое бы название не стало официальным, я могу принять только два толкования английского слова crash применительно к этой феноменальной картине. Самое близкое и созвучное русскому будет «Крах». Ибо фильм – о крахе американской цивилизации, как мы ее знали, на примере нескольких эпизодов из жизни жителей Лос-Анджелеса. Города, где я живу.
Иногда говорят: «Лос-Анджелес и Нью-Йорк – это не Америка!». Хочется в это верить, потому что тогда все еще есть некоторая надежда. Фильм тоже отчасти дает ее, но не слишком большую.
Другой смысл названия – это «Катастрофа». Как в философском плане, так и в техническом. Толчком к завязыванию сложного сюжета и отчасти его двигателем служат автомобильные катастрофы, вернее, аварии, потому что в их результате никто не погибает. И, как говорит один из многочисленных персонажей фильма в самом его начале, в отличие от «нормальных» городов здесь, в Лос-Анджелесе, люди всегда окружены металлической оболочкой автомобиля и входят в контакт только при столкновении их машин.
Говоря о смерти: ее призрак витает над фильмом все время. Постоянно по сюжету возникают ситуации, когда кажется, что вот-вот кого-то убьют. Что не так уж необычно для Лос-Анджелеса, где буквально на днях без всяких причин застрелили двух автомобилистов, ехавших по фривею. Но автор лукаво приберегает одну, довольно случайную и бессмысленную смерть, к финалу картины.
Однако еще до финала мы попадаем в странное переплетение людских судеб. Люди, незнакомые поначалу друг с другом, оказываются в едином клубке обстоятельств. Нет смысла пытаться пересказать полдюжины связанных между собой историй, поскольку, как говорят, дьявол – он в деталях.
Удивительное по целостности зрелище складывается из мозаики тончайших психологических деталей, подмеченных автором в нашей жизни. Общий знаменатель всех персонажей – они глубоко нечастны, даже если и не знают этого. Но перед нами не пример американской «чернухи», которой и без того на нашем экране достаточно, а глубокое осмысление реальности, в которой мы наблюдаем крушение многих американских идеалов, с которыми связывали свои надежды миллионы иммигрантов, стремившихся к американским берегам.
В фильме есть сюжетная линия с провозом нелегальных иммигрантов из Азии в Лос-Анджелес. В финале их выпускает из случайно угнанного им пикапа-тюрьмы в китайский квартал чернокожий американец, в тот самый день оставивший ремесло бандита. Та ли это Америка, которая им виделась в Шанхае или Бангкоке?
Пол Хаггис, совсем недавно выдвинутый на «Оскар» за сценарий фильма «Малышка на миллион долларов», удивительным образом сумел суммировать ощущения, которые мы испытываем, о которых говорим, но не можем облечь в художественную форму. Самое важное, пожалуй, что «Crash» – удивительно политически некорректная картина. Эта самая политическая корректность превратила всех нас в лицемеров. Но от того, что мы не называем вещи своими именами, они не растворяются в пространстве. Неназванные проблемы не уходят от того, что о них не принято говорить. В фильме, однако, межрасовые, межобщинные отношения, противоречия коренных жителей с иммигрантами (и наоборот) получают такое правдивое освещение, как будто Пол Хаггис вколол своим героям изрядную дозу вещества, заставляющего разговориться опасных террористов.
Я не случайно использовал это слово, ибо картина еще и о том, что мы иногда относимся даже к близким людям как террористы. Что уж говорить о чужих!
Если искать аналогии с другими фильмами, то мне лично кажется самой близкой параллель с картиной Пола Томаса Андерсона «Магнолия». Но схожесть скорее структурная, чем философская. «Магнолия» – более метафизическое произведение. «Crash» же, отталкиваясь от реальности, поднимается до высоких, пусть и мрачных обобщений. Однако при этом картина странным образом оставляет надежду на то, что еще не все потеряно.
Но что именно, нужно поискать.