Ветеран ФБР Колин Роули считает, что необходимо ограничить возможность для чиновников перемещаться с государственной службы в частный сектор и обратно – чтобы не допускать конфликта интересов. Известно, что некоторые госслужащие пытаются использовать свой опыт и связи для получения высокооплачиваемой работы в частных компаниях.
В 2002 году Колин Роули (Coleen Rowley) была названа журналом Time «Человеком года»: она была одной из тех, кто сделал достоянием гласности нарушения в ФБР накануне терактов 11 сентября 2001 года.
«Голос Америки» поговорил с Роули о том, как повлияет на репутацию ФБР расследование в отношении бывшего высокопоставленного сотрудника ФБР Чарльза Макгонигала, обвиняемого в незаконном сотрудничестве с российским олигархом.
«Голос Америки»: Как вы можете прокомментировать ситуацию с обвинениями в отношении бывшего высокопоставленного сотрудника ФБР Чарльза Макгонигала?
Колин Роули: Есть выражение: «Ты сеть уловок развернул, когда впервые обманул» (Oh what a tangled web we weave/When first we practice to deceive – Sir Walter Scott). Похоже, что это довольно запутанная паутина и этот спецагент, стоявший во главе отдела контрразведки ФБР в Нью-Йорке, в последний год своей карьеры просто начал искать способы получить доходное место и подзаработать после выхода на пенсию. И, возможно, он начал устанавливать контакты с различными иностранными контрагентами и создавать сеть, чтобы стать, как и многие другие, лоббистом иностранных интересов.
Ему предъявлено два разных обвинения.
Одно обвинение в Вашингтоне, за события последнего года его карьеры, когда он уехал за границу – в Албанию или Боснию – встречался там с различными должностными лицами правительства и не предоставил руководству доклад об этих встречах.
Он не сообщил о своей поездке и не раскрыл информацию о платежах или займах, что обязательно делать для предотвращения конфликта интересов. Он скрывал тот факт, что старался создать сеть посредников для заработка.
Опять же, это не является чем-то необычным для Вашингтона. Флинну было предъявлено обвинение (Майкл Флинн, бывший советник президента Дональда Трампа – ГА) по четырем практически аналогичным эпизодам, когда он связывался с турецкими официальными лицами.
Дела о коррупции расследовать очень сложно.
Я думаю, что многие не осознают, и считают, что они могут это делать, пока взаимодействуют с представителями государства, которое не считается враждебным или на которое не распространяются санкции США.
Понятно, что в мире есть олигархи-миллиардеры и просто миллиардеры с большими деньгами. И люди в его положении, которые имеют какое-то влияние на государственной службе, готовы к тому, чтобы пойти работать на таких миллиардеров. Я не думаю, что его ситуация абсолютно уникальна, за исключением того, что его поймали.
Дела о коррупции расследовать очень сложно.
Дающий взятку счастлив получить влияние в обмен, а человек, получающий взятку, рад получить деньги, поэтому они не будут ничего говорить.
Однако если коррупция обнаруживается на более низком уровне, это может помочь разоблачить тех, кто находится выше.
Другой способ раскрыть коррупцию — это операция под прикрытием, как это произошло еще с Abscam (секретная операция ФБР по разоблачению коррупции среди законодателей- ГА) в 1979 году, когда агент ФБР выдавал себя за богатого ближневосточного шейха, предлагающим большие деньги за некоторые услуги, и семь конгрессменов тут же захотели эти деньги получить.
Выявить коррупцию непросто. И я полагаю, что Макгонигалу это сходило с рук какое-то время.
Возможно, что специальные формы, которые подаются сотрудниками ФБР в Офис по этике в электронном виде, не очень хорошо и внимательно проверяются, чтобы заметить, что сотрудник побывал в определенных странах или встречался с какими-то людьми.
Думаю, что Макгонигал был пойман потому, что кто-то из его группы заговорил или был пойман сам. И только тогда ФБР решили еще раз проверить те формы.
К сожалению, подобное довольно распространено в Вашингтоне из-за того, что интересы богатых очень привлекательны для людей, включая политиков, которые хотят заработать.
Даже сейчас звучат обвинения в отношении Байденов или Фонда Клинтонов или обвинения в том, что влиятельные люди отстаивают иностранные интересы.
Например, в случае юридических фирм, они должны регистрироваться в качестве иностранного агента, но они почти никогда этого не делали, до тех пор, пока Флинн не был осужден.
Прокуратура просто присылала этим фирмам или людям письмо с просьбой прекратить соответствующие действия и зарегистрироваться в качестве иностранного агента. И это было все, что происходило. То есть впервые где-то в 2016 -2017 году влиятельные люди в Вашингтоне поняли, что им лучше подать заявку о регистрации в качестве иностранного агента, потому что в противном случае они могут закончить как Флинн.
До этого их просто предупреждали, чтобы они так не делали. Многое в этом мире меняется, но, к сожалению, коррупция остается.
«Голос Америки»: Насколько может беспокоить то, что сотрудник ФБР, который занимался расследованием деятельности российских олигархов, возможно, сам начал сотрудничать с одним из них?
К.Р.: Есть гораздо худший прецедент Роберта Ханссена, который поставлял секретную информацию Москве (арестован в 2001, приговорен к 15 пожизненным заключениям в 2002 – ГА).
Тогда ФБР настолько доверяло Роберту Хансену, что назначило его руководителем группы, перед которой была поставлена задача найти советского крота в рядах ФБР.
Конечно, Макгонигал работал над российскими делами, но не думаю, что его возможное взаимодействие с российским олигархом происходило до его выхода на пенсию. Большинство обвинений касаются его связей с Албанией, Боснией и Герцеговиной и другими иностранными интересами, о которых он лгал, и которые происходили до его выхода на пенсию. Что касается обвинений о сотрудничестве с российским олигархом, находящимся под санкциями США, то Макгонигал к тому времени уже вышел на пенсию – это не похоже на уровень шпионажа Роберт Ханссена.
Но ирония заключается в том, что ФБР тоже назначило ответственным за контрразведку человека, который имеет определенную уязвимость и думал, что может заработать деньги благодаря опыту пребывания на государственной службе.
«Голос Америки»: Какой репутационный ущерб эта ситуация наносит ФБР?
К. Р.: У ФБР уже давно неоднозначная репутация. В 1960-1970-е годы Гувер отдавал приказы о слежке за Мартином Лютером Кингом и одобрял программу COINTELPRO для проникновения в (политические и общественные) организации и их разрушения. (COINTELPRO – секретная программа ФБР в отношении прокоммунистических и антивоенных организаций США – ГА) Когда эта деятельность была обнаружена Комитетом Черча (Комитет Сената США, созданный в 1975 году, во главе с сенатором Фрэнком Черчем – ГА), репутация ФБР очень пострадала. Когда я начала работать в ФБР в 1981 году, ФБР все еще имело дело с последствиями этой истории.
Например, когда агенты ФБР проверяли человека, который должен был быть назначен судьей, и опрашивали соседей о его жизни, люди просто не открывали двери, когда узнавали, что агенты ФБР собираются задавать им вопросы – именно из-за дурной репутации ФБР.
ФБР начало восстанавливать репутацию в период между войной во Вьетнаме и началом войны с терроризмом. Отчасти это происходило благодаря Голливуду, который показывал агентов ФБР героями. Но репутация вновь начала портиться в последнее десятилетие.
В период так называемой «войны с терроризмом» появилось много критики по поводу провокаций и превышения полномочий, а также была проблема коррупции.
«Голос Америки»: Дело Макгонигала может иметь какие-то последствия для директора ФБР Криса Рэя?
К.Р.: Его назначили на 10 лет. Я сомневаюсь, что Байден сделает то же, что сделал Трамп, когда уволил директора ФБР Коми до истечения срока его полномочий.
Возможно, что Рэй использовал систему «вращающихся дверей». Он пришел на должность из военно-промышленного комплекса, где зарабатывал миллионы долларов, так же, как и (экс-директор ФБР Джеймс) Коми.
Они пришли на государственную службу, чтобы получить больше власти и влияния, чтобы затем снова вернуться обратно к деньгам.
Я не удивлюсь, если Рэй решит, что ему достаточно проблем с ФБР и снова решит зарабатывать большие деньги в частном секторе. На мой взгляд, это более вероятно, чем увольнение.
«Голос Америки»: Несколько лет назад в интервью моему коллеге вы говорили, что ФБР стало более политизированным. Изменилось ли что-то с приходом новой администрации?
К.Р.: Я не думаю, если что-то и изменилось, то только в худшую сторону. Прекрасный пример – история Джеймса Коми. Он столкнулся с этой политизацией и оказался между двумя партиями в 2016 году, когда расследование ФБР было направленно то ли на Хиллари Клинтон, то ли на Трампа. Оказалось, что в отношении их обоих он шел по очень тонкой линии.
После избрания Трампа ФБР нацелилось на расследование деятельности республиканцев, а теперь республиканцы собираются расследовать, почему ФБР это делало.
«Голос Америки»: Насколько ситуация с Макгонаголом может повлиять на контрразведывательные операции в отношении России?
К. Р.: Одним из последствий будет то, что некоторые люди, которые только начинают свою карьеру в ФБР, могут извлечь урок из того, что случилось с Макгонигалом. Я думаю, что они не будут настолько уязвимы, чтобы быть завербованными, как Роберт Ханссен, или оказаться в положении Макгонигала. Надеюсь, люди поумнеют.
С другой стороны, я не думаю, что, до тех пор, пока не закроется «вращающаяся дверь», это останется огромной проблемой.
Хорошие агенты, выполняющие повседневную работу, не настолько ориентированы на восхождение по карьерной лестнице и не смотрят в конец туннеля, с мыслью о том, что смогут заработать сотни тысяч или миллионы долларов, в отличие от тех, кто стремится пройти карьерный путь до следующего высокого уровня, а затем получить возможность хорошо заработать где-то еще.
Действительно, самые высокооплачиваемые должности обычно связаны с налаживанием связей, а не реальной работой. Существует множество примеров, когда американские корпорации нанимали бывших высокопоставленных чиновников за сотни тысяч или даже за миллионы долларов, но в итоге увольняли, потому что те не были компетентными сотрудниками, а только мастерами восхождения по карьерной лестнице, что требует совершенно другого набора навыков.
Хорошие следователи на местах отказываются работать в Вашингтоне.
Я не думаю, что это повлияет на работу большинства добросовестных агентов ФБР, хорошо выполняющих свою работу.
Но я не уверена, что люди в Вашингтоне извлекут урок из того, что происходит сейчас с коррупцией.
Возможно ФБР необходимо провести очередную операцию под прикрытием Abscam по выявлению коррупционеров, среди значительного количества людей, обладающих властью.
И сделать это не только в отношении сотрудников ФБР, но и других представителей исполнительной власти и даже членов Конгресса.
«Голос Америки»: И когда вы говорите о «вращающейся двери», что вы имеете в виду?
К.Р.: Вкратце – это восхождение по карьерной лестнице к власти и влиянию на государственной службе, а затем переход в частный сектор, где возможно начать зарабатывать миллионы долларов.
Генерал Ллойд Остин после ухода со службы вошел в совет директоров Raytheon и много зарабатывал. Это обычное дело. И иностранное лоббирование также хорошо финансируется.
Это возможно делать, если зарегистрироваться в качестве иностранного агента. Но есть и другие способы, высокопоставленный чиновник часто является координатором такой деятельности.
Ну вот еще один пример специального агента, который получил информацию об обвинениях в отношении врача, насиловавшего молодых американских гимнасток. Ужасная история! ФБР не расследовало обстоятельства этих обвинений. Одна из проблем заключалась в том, что глава соответствующего подразделения задолго до этого пытался устроиться на работу в Олимпийский комитет.
Именно для подобных ситуаций существует Управление правительственной этики, чтобы предотвращать такие конфликты интересов.
Если кто-то рассчитывает получить прибыльную работу в дальнейшем, это влияет на его работу и то, что он делаете в настоящем. Это и есть «вращающаяся дверь».
Некоторые делают это многократно, переходят туда-сюда, иногда по три-четыре раза.
Макгонигал сделал это однажды. Экс-директор ФБР Коми переходил из Министерства юстиции в корпорацию Lockheed Martin и обратно в ФБР.
Это очень удобно, но неизбежно приводит к конфликту интересов.
«Голос Америки»: Насколько важным считается отдел контрразведки в ФБР?
К.Р.: Думаю, что это едва ли не самый основной отдел сейчас. Когда я работала в 1980-х годах в Нью-Йорке, у нас приоритетом была итальянская организованная преступность.
Контрразведка не считалась приоритетом. Тогда даже шутили, что контрразведчикам нечего делать. У меня были друзья, которые работали в контрразведке, и они могли целый день заниматься спортивными тренировками, посещать какие-то курсы, потому что у них было недостаточно работы.
Но, кстати, в то время Роберт Ханссен активно шпионил в пользу Советского Союза. Я ездила с ним в одном лифте.
С одной стороны, у них не было достаточно работы, с другой, в их собственных рядах находился советский шпион.
Но на фоне борьбы с экономическими конкурентами и войны с террором, я думаю, что контрразведка стала приоритетом ФБР.
«Голос Америки»: Как вы думаете будет развиваться ситуация с Макгонигалом?
Колин Роули: Я думаю, что, вероятно, уже есть свидетели. И я предполагаю, что как только адвокаты увидят доказательства, он, вероятно, признает себя виновным по некоторым пунктам обвинения. Но я буду очень удивлена, если он получит длительный тюремный срок.
Если он признает себя виновным только по одному или двум пунктам, связанным с дачей ложных показаний, он может получить минимальный тюремный срок, от пары лет до, может быть, пяти или шести.
В конце концов, это не похоже на шпионаж, как у Роберта Ханссена. Конечно, если ему не будут предъявлены такие обвинения, но я сомневаюсь в этом.
Кроме того, из-за поляризации общества эта ситуация будет использована политическими соперниками для собственного пиара.
Форум