МОСКВА —
Профессор кафедры философии МГИМО Андрей Зубов полагает, что его уволили из ВУЗа по прямому указанию Кремля. Причина – позиция по Украине, отличная от официальной. Профессор открыто высказал свои взгляды в публикации в газете «Ведомости», а потом и в ряде комментариев в западной прессе. В интервью Русской службе «Голоса Америки» профессор Зубов сказал, что расценивает увольнение как грубое нарушение своих гражданских прав.
Виктор Васильев: Андрей Борисович, с чем связано ваше увольнение?
Андрей Зубов: После того, как мне 5 марта вынесли предупреждение в виде административного письма о том, что «весь ректорат возмущен» моей публикацией 1 марта (газета «Ведомости»), я не прекратил свою деятельность, не внял советам, а продолжал в том же духе. Да еще шире, чем раньше. Разумеется, я получил возможность высказать свои взгляды. Но любопытно, что в последнее время ко мне обращались только представители зарубежных СМИ – «Голос Америки», ВВС, чешские, польские, израильские телеканалы. Как говорится, лба перекрестить некогда было. Однако ни одно российское издание меня не замечало. Видимо, им настоятельно рекомендовали со мной не связываться.
В.В.: Вы думаете, вас наказали в назидание другим – мол, его пример другим наука?
А.З.: Трудно судить какими категориями мыслили те, кто все это затеял. Я знаю сейчас практически наверняка, что это был приказ свыше – из Кремля. Мне сообщили, что в Кремле о моем увольнении говорили как о свершившемся факте еще вчера утром, когда в университете об этом никто не знал, даже ректор. И когда мне проректор по кадрам вручил приказ об увольнении, мой заведующий кафедрой, который в это время был в институте, вообще не знал об этом.
В.В.: Что в этой связи можно сказать о гражданских свободах в России?
А.З.: Да, самое главное здесь – свобода слова, вообще гражданская свобода. Я гражданин, профессионал. Я высказал свою точку зрения, причем не в агрессивной форме, не призывая к бунту и экстремистским действиям, а наоборот, исходя из лучших побуждений – способствовать тому, чтобы между Украиной и Россией установился мир. В итоге меня выгоняют из университета. Это прямое нарушение Закона о дискриминации по национальному, религиозному или политическому признаку и нарушение 13-й статьи Конституции РФ.
В.В.: Но вам, судя по вашей биографии, к обструкции, похоже, не привыкать?
А.З.: Да что тут говорить, конечно. Меня еще в Советском Союзе в 1985 году за религиозные убеждения выгоняли из Института Востоковедения Академии наук. А когда я заканчивал МГИМО, хотели выгнать из комсомола, за то, что хожу в церковь. Мне вообще запрещали заниматься официально публикациями, творческой работой. Я давно сталкивался с тоталитарным сознанием – тогда богоборческим, сейчас – другим. И, собственно цель моей жизни была в том, чтобы преодолеть это, чтобы построить в России действительно свободное, демократическое, гражданское общество. Не случайно моя диссертация, написанная в 1984 году, была защищена только в 1989 году – именно потому, что ее запретили к защите. Она была посвящена проблеме парламентаризма на Востоке, то есть, как из авторитарной системы проистекает демократическая. Я отдал этому, можно сказать, всю свою жизнь.
В.В.: И насколько изменилась ситуация сейчас?
А.З.: После того как рухнул коммунистический режим, и мы отказались от 5-й статьи Конституции о главенстве Коммунистической партии, я считал, что мы строим новую Россию. Россию действительно плюралистическую с многообразием идеологий. А сейчас я все больше и больше убеждаюсь – и уже на своей шкуре ощутил это вполне – это не так. Мы, особенно в последнее время, в годы президентства Путина, возвращаемся обратно, в советское прошлое. Мы из него не ушли. Символами этого являются остающийся в мавзолее Ленин, сохраненные названия улиц. А суть в том, что в обществе и во власти остается тоталитарное сознание. И надо понимать, что это наша общая беда. Мы все вышли из советской системы, куда деваться? Но надо сознательно, как говорил Чехов, выдавливать раба из себя – советскую ментальность. А господин Путин, наверное, считает наоборот. Но это еще полбеды. Ведь он и страну тащит назад – это совсем плохо.
В.В.: Как вы относитесь к письму российских ученых против телеведущего Дмитрия Киселева?
А.З.: Считаю его очень важной попыткой объединения интеллектуального сообщества в противостоянии тоталитаризму. Это совершенно правильное и нужное дело. Надо только на нем не останавливаться, а идти дальше, создавать какое-то движение – скажем, «Ученые против войны», «Ученые за мир с Украиной». Это письмо – то, что реально отличает нас сейчас от Советского Союза. В СССР, когда гнобили одного человека – Пастернака или Солженицына – все остальные (за исключением двух-трех человек) прятались в кусты и боялись, в лучшем случае пожимали украдкой ладошку гонимого. А сейчас не боятся, объединяются, подписывают письма. Масса людей выступает и в мою поддержку. Вчера (24 марта – В.В.) звонил Дмитрий Быков (писатель, поэт – В.В.), сказал, что около трехсот студентов МГИМО собрались вместе с ним и думают, что делать дальше. Многие подходят ко мне в вузе с выражением сочувствия. Тоже письмо ученых – все это реальное проявление гражданского общества. Оно у нас появляется, но идет в контрадикцию с тенденцией власти, к сожалению, с тенденцией большей части народа, особенно старшей его группы, которая тяготеет к советским временам.
Виктор Васильев: Андрей Борисович, с чем связано ваше увольнение?
Андрей Зубов: После того, как мне 5 марта вынесли предупреждение в виде административного письма о том, что «весь ректорат возмущен» моей публикацией 1 марта (газета «Ведомости»), я не прекратил свою деятельность, не внял советам, а продолжал в том же духе. Да еще шире, чем раньше. Разумеется, я получил возможность высказать свои взгляды. Но любопытно, что в последнее время ко мне обращались только представители зарубежных СМИ – «Голос Америки», ВВС, чешские, польские, израильские телеканалы. Как говорится, лба перекрестить некогда было. Однако ни одно российское издание меня не замечало. Видимо, им настоятельно рекомендовали со мной не связываться.
В.В.: Вы думаете, вас наказали в назидание другим – мол, его пример другим наука?
А.З.: Трудно судить какими категориями мыслили те, кто все это затеял. Я знаю сейчас практически наверняка, что это был приказ свыше – из Кремля. Мне сообщили, что в Кремле о моем увольнении говорили как о свершившемся факте еще вчера утром, когда в университете об этом никто не знал, даже ректор. И когда мне проректор по кадрам вручил приказ об увольнении, мой заведующий кафедрой, который в это время был в институте, вообще не знал об этом.
В.В.: Что в этой связи можно сказать о гражданских свободах в России?
А.З.: Да, самое главное здесь – свобода слова, вообще гражданская свобода. Я гражданин, профессионал. Я высказал свою точку зрения, причем не в агрессивной форме, не призывая к бунту и экстремистским действиям, а наоборот, исходя из лучших побуждений – способствовать тому, чтобы между Украиной и Россией установился мир. В итоге меня выгоняют из университета. Это прямое нарушение Закона о дискриминации по национальному, религиозному или политическому признаку и нарушение 13-й статьи Конституции РФ.
В.В.: Но вам, судя по вашей биографии, к обструкции, похоже, не привыкать?
А.З.: Да что тут говорить, конечно. Меня еще в Советском Союзе в 1985 году за религиозные убеждения выгоняли из Института Востоковедения Академии наук. А когда я заканчивал МГИМО, хотели выгнать из комсомола, за то, что хожу в церковь. Мне вообще запрещали заниматься официально публикациями, творческой работой. Я давно сталкивался с тоталитарным сознанием – тогда богоборческим, сейчас – другим. И, собственно цель моей жизни была в том, чтобы преодолеть это, чтобы построить в России действительно свободное, демократическое, гражданское общество. Не случайно моя диссертация, написанная в 1984 году, была защищена только в 1989 году – именно потому, что ее запретили к защите. Она была посвящена проблеме парламентаризма на Востоке, то есть, как из авторитарной системы проистекает демократическая. Я отдал этому, можно сказать, всю свою жизнь.
В.В.: И насколько изменилась ситуация сейчас?
А.З.: После того как рухнул коммунистический режим, и мы отказались от 5-й статьи Конституции о главенстве Коммунистической партии, я считал, что мы строим новую Россию. Россию действительно плюралистическую с многообразием идеологий. А сейчас я все больше и больше убеждаюсь – и уже на своей шкуре ощутил это вполне – это не так. Мы, особенно в последнее время, в годы президентства Путина, возвращаемся обратно, в советское прошлое. Мы из него не ушли. Символами этого являются остающийся в мавзолее Ленин, сохраненные названия улиц. А суть в том, что в обществе и во власти остается тоталитарное сознание. И надо понимать, что это наша общая беда. Мы все вышли из советской системы, куда деваться? Но надо сознательно, как говорил Чехов, выдавливать раба из себя – советскую ментальность. А господин Путин, наверное, считает наоборот. Но это еще полбеды. Ведь он и страну тащит назад – это совсем плохо.
В.В.: Как вы относитесь к письму российских ученых против телеведущего Дмитрия Киселева?
А.З.: Считаю его очень важной попыткой объединения интеллектуального сообщества в противостоянии тоталитаризму. Это совершенно правильное и нужное дело. Надо только на нем не останавливаться, а идти дальше, создавать какое-то движение – скажем, «Ученые против войны», «Ученые за мир с Украиной». Это письмо – то, что реально отличает нас сейчас от Советского Союза. В СССР, когда гнобили одного человека – Пастернака или Солженицына – все остальные (за исключением двух-трех человек) прятались в кусты и боялись, в лучшем случае пожимали украдкой ладошку гонимого. А сейчас не боятся, объединяются, подписывают письма. Масса людей выступает и в мою поддержку. Вчера (24 марта – В.В.) звонил Дмитрий Быков (писатель, поэт – В.В.), сказал, что около трехсот студентов МГИМО собрались вместе с ним и думают, что делать дальше. Многие подходят ко мне в вузе с выражением сочувствия. Тоже письмо ученых – все это реальное проявление гражданского общества. Оно у нас появляется, но идет в контрадикцию с тенденцией власти, к сожалению, с тенденцией большей части народа, особенно старшей его группы, которая тяготеет к советским временам.
