МОСКВА – Российские власти в поисках выхода из тяжелого экономического положения, сложившегося в результате падения мировых цен на нефть и давления западных санкций, обсуждают перспективы реформ в налоговой сфере для латания брешей в бюджете. Об этом в понедельник, 16 мая, сообщает американская газета Wall Street Journal (WSJ) со ссылкой на компетентные источники в правительстве РФ.
«В настоящее время ведутся дискуссии насчет того, как сделать, чтобы налоги не выглядели чрезмерными и не слишком сильно ударили по населению», – цитирует издание одного из своих источников.
Вариантов пока, как можно понять, немного, и ни один из них не сулит гражданам большой радости. Это либо внедрение прогрессивной шкалы налогообложения вместо существующей плоской, что означает повышение бремени для людей с высоким уровнем доходов, либо сохранение плоской шкалы налогообложения, но при повышении ставки с нынешних 13 до 20 процентов. Также обсуждалась и возможность повышения налога на добавленную стоимость,
Напомним, ранее президент России Владимир Путин обещал, что в ближайшее время налоговые поборы в стране увеличиваться не будут.
Впрочем, по мнению источников WSJ, если планку налогов и поднимут, то сделают это после президентских выборов 2018 года.
Директор Института стратегического анализа ФБК, профессор Высшей школы экономики Игорь Николаев думает, что перспективы принятия подобного решения увеличиваются и растут с каждым днем по мере приближения президентских выборов.
«Здесь в первую очередь могут сработать даже не экономические причины, а политические, – подчеркнул он в интервью «Голосу Америки». – Мой прогноз: ближе к 2018 году такое решение будет принято. Потому что это понравится электорату».
По оценке профессора, большинство населения будет приветствовать этот шаг, хотя власти в течение многих лет вроде бы твердо стояли на том, что это в корне неправильно, и что наше достижение – плоская шкала налогообложения.
«Считаю, что это, безусловно, необходимо делать в принципе, – добавил он. - Другое дело, что, к сожалению, мы, как это не раз бывало, упустили время для того, чтобы нормально, спокойно ввести двухставочную щадящую шкалу, составленную, допустим, так: 13 процентов – основная ставка налога, и 20 процентов – для высокодоходных групп населения. Для начала этого было бы вполне достаточно».
Однако, по мнению Игоря Николаева, такое решение следовало принимать, когда в экономике все обстояло, «в общем, неплохо».
«А когда и средний класс, и класс выше среднего начинают испытывать трудности, перспектива попасть под повышенную ставку, конечно, воспринимается ими негативно со всеми вытекающими отсюда последствиями, – продолжил он. – Вот в 2006-2007 годах, когда все в экономике было относительно хорошо, включая цены на нефть, тогда и надо было принимать эти меры. А сейчас они скорее несвоевременны».
Тем не менее, профессор полагает, что в расчет при принятии решения будут браться не экономические, а политические причины.
В свою очередь, заместитель директора Института США и Канады РАН Виктор Супян в комментарии Русской службе «Голоса Америки» заметил, что это «непростой и болезненный в социальном плане вопрос».
«При этом, если провести опрос населению, думаю, очень многие, в том числе и эксперты, выступили бы за то, чтобы ввести прогрессивную шкалу, – рассуждает он. – Но все мы помним, что, когда такая шкала действовала в нашей стране, то возникли весьма большие трудности с налоговым администрированием. Попросту говоря, от уплаты налогов стали всячески уклоняться, а зарплаты ушли «в тень».
На взгляд заместитель директора Института США и Канады, в отношении введения прогрессивной шкалы налогообложения существует много факторов как «за», так и «против», но он склоняется к тому, что сейчас, в кризисный период, этот шаг вряд ли целесообразен.
Так же скептично отнесся к обсуждаемой проблеме партнер консалтинговой компании RusEnergy, аналитик нефтегазового сектора Михаил Крутихин.
«Прогрессивная шкала налогообложения – всего лишь одна из мелких мер. Она могла бы помочь. Но фактор этот крайне незначителен».
Стране нужны не косметические, а глубокие структурные реформы, убежден Михаил Крутихин.