Девятнадцать лет назад в бывших республиках СССР прошел референдум, на котором большинство граждан сказали «да» существованию Союзу. Это был первый и последний референдум, на котором советские граждане свободно решали судьбу Советского Союза.
В тоже время, по мнению аналитиков, это народное волеизъявление с вполне оптимистическими результатами для будущего СССР, так и не смогло реанимировать его в последние годы горбачевской перестройки. Скорее, этот плебисцит стал первым шагом на пути к последовавшему вскоре распаду «союза нерушимого».
Во время всесоюзного референдума, состоявшегося 17 марта 1991 года, из 185,6 миллионов граждан СССР с правом голоса приняли участие 148,5 миллиона (79,5%). Из них 113,5 миллиона (76,43%) высказались за сохранение обновленного СССР. В референдуме не принимали участия все Балтийские страны, а также Грузия, Армения и Молдавия.
Вместе с основным вопросом референдума «Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?», в России и в Украине граждане отвечали еще на один вопрос.
По отдельным бюллетеням россиянам предложили высказаться насчет необходимости введения поста президента РСФСР (69,85 % голосовавших поддержало это предложение), а украинцам – ответить на вопрос «Согласны ли Вы с тем, что Украина должна быть в составе Союза суверенных государств на основах Декларации про государственный суверенитет Украины?»
Вопрос всесоюзного референдума украинцы поддержали хуже других национальностей Союза, хотя и достаточно высоко – 70,2% граждан сказали «да». Например, в бывшей Туркменской ССР на этот же вопрос положительно ответили 97,9% голосовавших, в бывшей РСФСР – 71,3%. Зато «свой» – республиканский – вопрос поддержали 83,5% граждан Украины.
По словам одного из активных участников тогдашних политических событий, украинского аналитика Сергея Васильченко, такие результаты всесоюзного референдума для многих оказались неожиданными.
«Партийная коммунистическая верхушка, да и большинство сторонников национал-демократических сил считали, что процесс получения независимости будет происходить постепенно, – говорит Сергей Васильченко Русской службе «Голоса Америки», – через этапы существования Украины в Союзе в рамках обновленной федерации или конфедерации. Поэтому вопросы, вынесенные на референдум, фактически не противоречили друг другу и тогдашним взглядам коммунистической политэлиты».
Однако, по словам аналитика, с момента референдума до путча ГКЧП 18 августа 1991 года в Москве, децентрализация власти в республиках Советского Союза только ускорилась.
«Как оказалось, украинскую номенклатуру оставляли за бортом власти. Ведь уже было видно, что намечается реформирование и либерализация экономики, которая приведет к приватизации, а кто будет при власти, тот и в процессе приватизации получит лучшие возможности. В роли, которую отводила Москва Киеву, было видно, что украинское руководство отстраняли от этого процесса, ведь много предприятий на территории Украины были тогда в союзном управлении», – подчеркивает Сергей Васильченко.
А вот российский политолог Андрей Окара считает, что именно последующий, состоявшийся 1 декабря 1991 года, всеукраинский референдум «“добил” СССР».
«Хотя замечу, что все же, главным могильщиком Советского Союза оказалась Россия, в которой был системный кризис власти, заключавшийся в противостоянии на уровне СССР – РСФСР, то есть – по линии Горбачев – Ельцин. Но Украина была той частью СССР, без которой СССР лишался критической массы для существования», – сказал он в интервью для Русской службы «Голоса Америки».
Политолог Окара, оценивая законодательное влияние референдума 17 марта 1991, призывает не сбрасывать со счетов и настроения, которые царили и управляли советским обществом в эпоху поздней перестройки.
«Во-первых, советским обществом тогда было легко манипулировать – многие вещи для нас тогда были впервые. А во-вторых, любой референдум содержит в себе элемент манипуляции – преимущество всегда имеют те, кто формулирует вопросы и кто интерпретирует результаты», – отмечает Андрей Окара.
«Советская правовая система строилась не на основе приоритета закона или судебного прецедента, а на идеологической основе, поэтому правовые нормы, начиная с конституционных, воспринимались как политические и идеологические декларации. Это было эффективно, пока СССР был сильным тоталитарным государством, но когда он ослабел, все эти правовые нормы начали воспринимать именно как правовые нормы – без идеологической призмы», – резюмирует политолог Андрей Окара.
По мнению украинского политолога и правозащитника Владимира Чемериса, окончательно украинское общество сформировалось для провозглашения независимости после августовского путча в Москве.
«Конечно же, это событие сильно повлияло на настроение и ход мыслей украинцев, после чего была провозглашена независимость Украины, а позже, на еще одном референдуме – 1 декабря 1991 года – страна окончательно порвала с СССР», – замечает он в комментарии для Русской службы «Голоса Америки». По его мнению, однако, толчком, который пробудил украинское общество к национальному самосознанию, следует считать студенческую «революцию на граните» в Киеве в конце 1990 года, когда активисты Студенческого братства и Украинского студенческого союза организовали политическую акцию протеста на главной площади города.
