Теракт в Бостоне продемонстрировал концептуальное банкротство дискуссий о проблеме терроризма в США, считает директор Межуниверситетского центра по изучению терроризма Йона Александер.
«Мы часто упускаем из виду, что многие лидеры стран находятся на одной платформе с Башаром Асадом – они обозначают как террористов всех – и оппозицию, и сепаратистов, и борцов за свободу. Россия, в частности, не имеет правового определения терроризма, поэтому мы должны очень четко себе представлять, что имеется в виду под американо-российским антитеррористическим сотрудничеством», – сказал он, открывая конференцию «Оценка “российской связи” теракта в Бостоне», которая состоялась в вашингтонском аналитическом центре Potomac Institute.
Профессор Александер отметил «глобальную природу террористической угрозы», отражением которой стал теракт в Бостоне.
«Это не было атакой, направленной исключительно против США. Марафон собрал участников и зрителей из разных стран мира – и это одна из причин того, почему Талибан окружает ореолом славы события в Бостоне и Лондоне», – подчеркнул он.
«Мы должны задуматься о том, можно ли рассматривать Россию времен “холодной войны” как государство, спонсировавшее терроризм – история империи, революции и последующих трансформаций – это история терроризма в верхах и терроризма в низах. Члены моей семьи оказались в Гулаге именно в результате терроризма в верхах», – заявил Александер.
Профессор Александер отметил, что граждане постсоветской России «часто оказываются жертвами террора, в том числе террора, исходящего из Северного Кавказа», и службы безопасности России выработали эффективную инфраструктуру борьбы с террористической угрозой. По его убеждению, после взрывов в Бостоне «нет никакого сомнения в том, что США нуждаются в России, а Россия нуждается в США», а список сфер сотрудничества между двумя странами «может оказаться очень длинным».
Бывший посол США в Грузии, директор Института проблем безопасности в Тбилиси Дэвид Смит считает подобный подход недостаточно продуманным.
«Мы нужны России больше, чем она нужна нам. Я не против сотрудничества, но считаю, что к совместной работе с Россией в области безопасности нужно относиться крайне осторожно», – отметил Смит, указав при этом на «черные дыры» в предоставленной российской стороной информации о времени, проведенном Тамерланом Царнаевым в России.
Мириам Ланской: идет большая Кавказская война
Директор программ Евразии и России в Национальном фонде демократии (NED) Мириам Ланской, соавтор книги «Борьба Чечни: победа и поражение», отметила в своем докладе, что для понимания проблемы необходим глубокий анализ истории.
Мириам Ланской полагает, что современный период в отношениях России и Кавказа по многим характеристикам аналогичен периоду 19 века, когда происходило покорение Кавказа, часто путем «жесточайшего подавления восставших народов, таких как чеченцы и черкесы».
Последние два десятка лет, по мнению Ланской, происходит обратный процесс – отчуждение, в результате которого ослабляется влияние России на Северном и Южном Кавказе. Эксперт NED процитировала аналитика Московского центра Карнеги Алексея Малашенко, называющего Северный Кавказ «внутренним зарубежьем» России.
На примере Чечни Ланской делает вывод о провале ставки Кремля на региональные элиты: «Власть Рамзана Кадырова поддерживается российской армией и личной дружбой с Владимиром Путиным. Он создал тоталитарный режим – мини-Туркменистан. Он подавил сопротивление, но не остановил войну: она мутировала, и, как раковая опухоль, охватила метастазами весь регион».
Ланской подчеркнула, насколько разнообразен Кавказ – по этническим, религиозным и политическим признакам – национально-освободительное движение в некоторых частях находится в жесткой оппозиции к идее создания исламского государства, тогда как в других республиках идея преданности Москве оказывается в одном пакете со стремлением установить шариатское право.
«Идет большая Кавказская война, создающая огромные проблемы безопасности, которые, вероятно, сохранятся на протяжении десятилетий», – заявила Ланской.
По выводам Мириам Ланской, несмотря на финансовые вливания и «непропорциональное использование военной и полицейской силы», Россия не способна управлять регионом и обеспечивать безопасность. Вместе с тем, Кремль не допускает международного вмешательства: «Сложившийся статус-кво порождает один за другим вызовы безопасности для евразийского региона, а теперь – и прямую угрозу для США».
«Братья Царнаевы – типичные российские экстремисты»
Старший научный сотрудник Университета Джорджа Вашингтона Суфьян Жемухов указал в своем докладе на ряд особенностей, сближающих главных обвиняемых в осуществлении бостонского теракта братьев Тамерлана и Джохара Цараева с современными российскими экстремистами.
По его словам, братьев Царнаевых трудно назвать типичными американцами: «Возможно, внешне они и производили впечатление американизированных подростков, но иерархические связи внутри семьи были не типичны для американцев».
Суфьян Жемухов отметил также, что в США закрепился образ «взрослого» террориста, в который братья Царнаевы вписываются с трудом, однако для России стремительное «омоложение» вооруженного подполья, где большая часть активных участников младше 20 лет – типичное явление.
«Это происходит в длительных военных конфликтах, таких как конфликт на Северном Кавказе», – пояснил он, добавив, что, помимо возраста, произошли и другие перемены в социальном характере подполья – все чаще идеи экстремистов принимают благополучные и высокообразованные молодые люди.
По мнению Жемухова, на Кавказе за последнее время имели место три волны трансформации мотивов сопротивления. Первая – романтизированная сепаратистская идея, вторая – возрождение исламской идеи. Новая – современная – волна, по выводам Жемухова, «...мотивируется ощущением несправедливости, необходимости суицидальной борьбы с могущественным и непобедимым государством. Романтизированная память о двух декадах войны играет важную роль в мотивации молодых».
Суфьян Жемухов в своем анализе провел историко-культурное деление Северного Кавказа на восточный и западный, определяющее, по мнению исследователя, направление политических процессов и сегодня: «Дихотомия восток-запад на Северном Кавказе выражается в отношении к исламу – исламская идентификация намного ярче выражена на востоке – в Дагестане, Чечне и Ингушетии. Тогда как на западе религиозная ориентация смешанная – черкесы, осетины, абхазы – практикуют и христианство, и ислам».
Значительную роль на процессы на северо-западном Кавказе оказывает фактор разделенных народов, подчеркнул Жемухов: «Подавляющее большинство черкесов и абхазов живет в диаспорах, а осетины вынуждены жить разделенными между Россией и Грузией».
Жемухов отметил, что дополнительным фактором отчуждения между Россией и Кавказом становится мощное русское националистическое движение, отождествляющее Кавказ с образом врага, наравне с США и Западом.
«Мы часто упускаем из виду, что многие лидеры стран находятся на одной платформе с Башаром Асадом – они обозначают как террористов всех – и оппозицию, и сепаратистов, и борцов за свободу. Россия, в частности, не имеет правового определения терроризма, поэтому мы должны очень четко себе представлять, что имеется в виду под американо-российским антитеррористическим сотрудничеством», – сказал он, открывая конференцию «Оценка “российской связи” теракта в Бостоне», которая состоялась в вашингтонском аналитическом центре Potomac Institute.
Профессор Александер отметил «глобальную природу террористической угрозы», отражением которой стал теракт в Бостоне.
«Это не было атакой, направленной исключительно против США. Марафон собрал участников и зрителей из разных стран мира – и это одна из причин того, почему Талибан окружает ореолом славы события в Бостоне и Лондоне», – подчеркнул он.
«Мы должны задуматься о том, можно ли рассматривать Россию времен “холодной войны” как государство, спонсировавшее терроризм – история империи, революции и последующих трансформаций – это история терроризма в верхах и терроризма в низах. Члены моей семьи оказались в Гулаге именно в результате терроризма в верхах», – заявил Александер.
Профессор Александер отметил, что граждане постсоветской России «часто оказываются жертвами террора, в том числе террора, исходящего из Северного Кавказа», и службы безопасности России выработали эффективную инфраструктуру борьбы с террористической угрозой. По его убеждению, после взрывов в Бостоне «нет никакого сомнения в том, что США нуждаются в России, а Россия нуждается в США», а список сфер сотрудничества между двумя странами «может оказаться очень длинным».
Бывший посол США в Грузии, директор Института проблем безопасности в Тбилиси Дэвид Смит считает подобный подход недостаточно продуманным.
«Мы нужны России больше, чем она нужна нам. Я не против сотрудничества, но считаю, что к совместной работе с Россией в области безопасности нужно относиться крайне осторожно», – отметил Смит, указав при этом на «черные дыры» в предоставленной российской стороной информации о времени, проведенном Тамерланом Царнаевым в России.
Мириам Ланской: идет большая Кавказская война
Директор программ Евразии и России в Национальном фонде демократии (NED) Мириам Ланской, соавтор книги «Борьба Чечни: победа и поражение», отметила в своем докладе, что для понимания проблемы необходим глубокий анализ истории.
Мириам Ланской полагает, что современный период в отношениях России и Кавказа по многим характеристикам аналогичен периоду 19 века, когда происходило покорение Кавказа, часто путем «жесточайшего подавления восставших народов, таких как чеченцы и черкесы».
Последние два десятка лет, по мнению Ланской, происходит обратный процесс – отчуждение, в результате которого ослабляется влияние России на Северном и Южном Кавказе. Эксперт NED процитировала аналитика Московского центра Карнеги Алексея Малашенко, называющего Северный Кавказ «внутренним зарубежьем» России.
На примере Чечни Ланской делает вывод о провале ставки Кремля на региональные элиты: «Власть Рамзана Кадырова поддерживается российской армией и личной дружбой с Владимиром Путиным. Он создал тоталитарный режим – мини-Туркменистан. Он подавил сопротивление, но не остановил войну: она мутировала, и, как раковая опухоль, охватила метастазами весь регион».
Ланской подчеркнула, насколько разнообразен Кавказ – по этническим, религиозным и политическим признакам – национально-освободительное движение в некоторых частях находится в жесткой оппозиции к идее создания исламского государства, тогда как в других республиках идея преданности Москве оказывается в одном пакете со стремлением установить шариатское право.
«Идет большая Кавказская война, создающая огромные проблемы безопасности, которые, вероятно, сохранятся на протяжении десятилетий», – заявила Ланской.
По выводам Мириам Ланской, несмотря на финансовые вливания и «непропорциональное использование военной и полицейской силы», Россия не способна управлять регионом и обеспечивать безопасность. Вместе с тем, Кремль не допускает международного вмешательства: «Сложившийся статус-кво порождает один за другим вызовы безопасности для евразийского региона, а теперь – и прямую угрозу для США».
«Братья Царнаевы – типичные российские экстремисты»
Старший научный сотрудник Университета Джорджа Вашингтона Суфьян Жемухов указал в своем докладе на ряд особенностей, сближающих главных обвиняемых в осуществлении бостонского теракта братьев Тамерлана и Джохара Цараева с современными российскими экстремистами.
По его словам, братьев Царнаевых трудно назвать типичными американцами: «Возможно, внешне они и производили впечатление американизированных подростков, но иерархические связи внутри семьи были не типичны для американцев».
Суфьян Жемухов отметил также, что в США закрепился образ «взрослого» террориста, в который братья Царнаевы вписываются с трудом, однако для России стремительное «омоложение» вооруженного подполья, где большая часть активных участников младше 20 лет – типичное явление.
«Это происходит в длительных военных конфликтах, таких как конфликт на Северном Кавказе», – пояснил он, добавив, что, помимо возраста, произошли и другие перемены в социальном характере подполья – все чаще идеи экстремистов принимают благополучные и высокообразованные молодые люди.
По мнению Жемухова, на Кавказе за последнее время имели место три волны трансформации мотивов сопротивления. Первая – романтизированная сепаратистская идея, вторая – возрождение исламской идеи. Новая – современная – волна, по выводам Жемухова, «...мотивируется ощущением несправедливости, необходимости суицидальной борьбы с могущественным и непобедимым государством. Романтизированная память о двух декадах войны играет важную роль в мотивации молодых».
Суфьян Жемухов в своем анализе провел историко-культурное деление Северного Кавказа на восточный и западный, определяющее, по мнению исследователя, направление политических процессов и сегодня: «Дихотомия восток-запад на Северном Кавказе выражается в отношении к исламу – исламская идентификация намного ярче выражена на востоке – в Дагестане, Чечне и Ингушетии. Тогда как на западе религиозная ориентация смешанная – черкесы, осетины, абхазы – практикуют и христианство, и ислам».
Значительную роль на процессы на северо-западном Кавказе оказывает фактор разделенных народов, подчеркнул Жемухов: «Подавляющее большинство черкесов и абхазов живет в диаспорах, а осетины вынуждены жить разделенными между Россией и Грузией».
Жемухов отметил, что дополнительным фактором отчуждения между Россией и Кавказом становится мощное русское националистическое движение, отождествляющее Кавказ с образом врага, наравне с США и Западом.
