«Китобой» (The Whaler Boy), дебютный полнометражный фильм 30-летнего российского режиссера Филиппа Юрьева, получил главный приз «Венецианских дней», параллельной программы завершившегося на днях 77-го Международного кинофестиваля в Венеции. Фильм также показывался на кинофестивале в Торонто.
Российская премьера «Китобоя» состоялась 17 сентября на национальном кинофестивале «Кинотавр» в Сочи, где фильм представили режиссер Филипп Юрьев и исполнитель главной роли непрофессиональный актер Владимир Онохов. 8 октября фильм выходит в российский прокат.
Герой фильма «Китобой» подросток Лешка (Владимир Онохов) живет в чукотском поселке на Крайнем Севере, недалеко от Берингова пролива, отделяющего Россию от Аляски. С ним в доме живет его дед, почти потерявший зрение, но любящий танцевать, когда его никто не видит. Лешка вместе с другом Коляном (Владимир Любимцев) и другими жителями поселка, занимается традиционным для чукчей промыслом – охотой на китов. В ней участвуют несколько катеров, иначе океанского обитателя невозможно поймать с помощью гарпунов и транспортировать гигантскую тушу на берег, где ее общими усилиями разделывают. Китовое мясо – основной продукт питания чукчей-мореходов.
Никаких особых развлечений у ребят нет, если не считать онлайн-общение с моделями на эротических сайтах в те промежутки времени, когда сюда, на край света, пробивается интернет-связь. Неискушенные пацаны наивно полагают, что контакт с «виртуальными» девицами может перерасти в реальное общение. Лешка со всем юношеским пылом влюбляется в одну из моделей, американскую девицу под ником HollySweet999, адрес которой указан как «город Детройт». Ее играет актриса Кристина Асмус, знакомая по ситкому «Интерны».
Одержимый идеей очного знакомства с молчаливой красавицей из компьютера, Лешка тайком от Коляна и деда отправляется в опасное путешествие на другой континент, благо до Берингова пролива на моторной лодке всего несколько часов. В этом оказавшемся не столь долгим путешествии ему встретятся соотечественник-браконьер и американец-пограничник.
Парень также побывает на таинственном кладбище китов, что, впрочем, может оказаться его фантазией...
Филипп Юрьев родился в Москве. Много лет прожил на Кипре. Среднюю школу окончил в Москве, после чего поступил на режиссерский факультет ВГИКа. Учился в мастерской режиссера Алексея Учителя, выступившего продюсером «Китобоя». В студенческие годы Филипп снял несколько короткометражек. С одной из них, дипломной работой «Песня механической рыбы», он в 2013 году побывал на кинофестивале Санденс.
Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» побеседовал по Zoom с Филиппом Юрьевым.
Олег Сулькин: Филипп, поздравляю с успехом в Венеции. Награда стала для вас неожиданностью?
Филипп Юрьев: Спасибо. Да, абсолютная неожиданность все, начиная с включения фильма в программу и заканчивая наградой. Конкуренция была сильной. Мне особенно приятно, что решение о наградах в секции «Венецианские дни» принимают и кинопрофессионалы, и молодые любители кино. Важно, что Венеция стала первым «физическим» фестивалем после того, как другие крупные киносмотры были отменены. Этот успех открывает колоссальные возможности для судьбы фильма и моей судьбы.
О.С.: Какую роль в работе над фильмом сыграл ваш вгиковский мастер Алексей Учитель?
Ф.Ю.: Алексей Учитель вообще сыграл большую роль в моей жизни. Он мой мастер, у которого я учился. Ему первому я показал этот сценарий. В дальнейшем Алексею стало интересно работать с этим проектом и как продюсеру, и как старшему товарищу. Но он никогда не стремился мою картину превратить в свою. Большое спасибо ему за деликатность и нежелание вмешиваться. Все творческие люди знают, как это трудно.
О.С.: Как возникла эта придумка – парень-чукча из далекого северного поселка влюбляется в вебкам-модель?
Ф.Ю.: Для меня определяющей стала поездка по деревням Архангельской области.
О.С.: А вы разве не на Чукотке снимали?
Ф.Ю.: Да, на Чукотке, в самых аутентичных местах. Я рассказываю о предыстории проекта, когда идея эта пришла мне в голову. Я познакомился с ребятами из рыбацкого поселка в Архангельской области, у которых за пару недель до этого появился Интернет. Слабенький сигнал, ходили в места повыше, даже подбрасывали телефон, чтобы поймать сигнал. Я обратил внимание, что они спорят, чуть ли не дерутся: «Это моя девушка! Нет, это моя!». Я понял, что они говорят про моделей из эротических чатрумов. Мне захотелось рассказать об этом, но без эдакого колониального пренебрежительного отношения к простодушию малых народов. Это типичное поведение большинства современных парней-подростков, для которых процесс взросления немыслим без получения первого сексуального опыта.
О.С.: Ваши герои – чукчи, занятые промыслом китов. Очень выразительны кадры охоты на китов и разделывания на берегу туш этих океанских гигантов. Известно, что защитники природы давно выступают за запрет китобойного промысла. Но, если не ошибаюсь, для чукчей как для народа, для которого промысел является частью многовекового образа жизни, сделано исключение.
Ф.Ю.: Чукчи, живущие в прибрежных районах, далеки от чукчей-оленеводов. У них свои традиции, свои особенности быта. Места эти очень суровы. Киты, моржи, тюлени для них и сакральные животные, и очень важный источник выживания. Поселок Лорино на Чукотке, где мы снимали, это своего рода китобойный центр России. В советское время чукчей заставляли заниматься пушным промыслом, а китобойные традиции были во многом забыты. Когда Советской Союз рухнул, молодые пошли к старикам, которые еще помнили, как охотиться на китов. Они и рассказали о секретах китобойного промысла, очень сложного и опасного занятия. Международная китобойная комиссия ежегодно устанавливают квоты отлова, в том числе квота выделяется и чукчам. Я не стремился в фильме ни оправдать, ни осудить жителей за этот промысел. Для нашей истории это фон, важный, но фон. Мне было интересно показать людей, которые, с одной стороны, имеют современные технологии, включая компьютеры и Интернет, а с другой – зависят от охоты и убийства морских обитателей.
О.С.: Часто бывает трудно переводить названия фильмов. Здесь редкий случай, когда и английское название The Whaler Boy, и русское «Китобой» сохраняют оба смысла – охотник на китов и мальчик, парень.
Ф.Ю.: Да, мы долго думали о названии. Дело в том, что чукчи не любят, когда их называют китобоями, это понятие они относят к советского времени китобойным судам, когда отлов китов носил промышленный характер. Сами они себя считают охотниками на морского зверя. Мне было важно, что название делает акцент на мальчике как на главном герое, а не на самой теме китобойного промысла при всей ее актуальности.
О.С.: Ваш герой Лешка бредит Америкой, считает ее страной мечты, где в загадочном городе Детройте живет самая красивая девушка в мире. Тема Америки, ее сравнения с Россией имеет давнюю историю в русском культурном сознании. В кино тоже она не раз затрагивалась, достаточно вспомнить «Брат-2» как самый полемичный пример. Мне кажется, что вы нашли свою, довольно деликатную интонацию, не обидную ни для России, ни для Америки. Как выстраивалась ваша концепция?
Ф.Ю.: Когда наш герой отправляется в Америку, мы хорошо понимаем предлагаемые обстоятельства. Американский пограничник делает все, чтобы мальчик выжил, чтобы он благополучно добрался до своего дома. Я попытался так рассказать эту историю, чтобы у людей возникли разные трактовки, чтобы проявилась некая мистическая сторона. В какой-то момент мне стало понятно, что реальность надо стирать, притушевывать. И получилось так, что трактовки у второй половины фильма очень разные. Некоторые зрители в Венеции говорили, что это видения, галлюцинации героя, а не реальные события. Другие, что он умер и попал в рай. Меня это радует, потому что я вижу в фильме связь с чукотским фольклором. Там есть история про героя-дурака, который обошел весь мир и вернулся домой.
О.С.: Интересна фигура американского пограничника. В нем нет ни толики упрощения, карикатурности, как это часто бывает, когда в российских фильмах возникают герои-американцы. Его играет американский актер?
Ф.Ю.: Нет, Арье Вортхальтер – бельгиец, много лет он прожил в США. Чудом попал в наш фильм, из-за своей азартности. Арье сыграл роль убедительно. Все, что он делает, укладывается в логику ситуации. С другой стороны, он немножечко нереален, такой чудесный спаситель, который встретился на пути нашего героя.
О.С.: После фильма остается ощущение надежды, что довольно редко бывает в современном авторском кино, в котором преобладает концептуальный пессимизм. У вас это спонтанно получилось?
Ф.Ю.: Это сознательное решение. В одной из первых сценарных версий финал не был позитивным и вызывал мрачное ощущение. За шесть лет работы над фильмом я осознал, что в этой истории многое от сказки, и история про подростковую мечту не должна быть безысходной. Я этих ребят очень полюбил. Любовь, нежность, ирония, юмор – это то, что людей всегда воодушевляет, и это я почувствовал в аплодисментах публики в Венеции.
