Из социальных сетей – в коридоры власти
«Сардарапат» – движение надпартийное», – сказал корреспонденту «Голоса Америки» армянский кинорежиссер Тигран Хзмалян. Уточнив: «Партии – старые или новые – разрывают общество... Они больше не представляют те или иные группы населения…»
Кого же они в таком случае представляют?
«Олигархов, – убежден Тигран Хзмалян. – Перекупивших новые партии и переиначивших их в угоду собственным интересам. Что же касается старых – то у нас много священных коров, давно уже не дающих молока. Тронуть их никто не решается... Вот только другого шанса, чтобы решить проблемы, стоящие перед страной: чудовищная социальная поляризация, тяжелейший экономический кризис, продолжающаяся блокада и, главное, – усиливающаяся миграция населения, – у нас не будет. Наша цель – воссоздать интеллектуальную элиту, готовую взять на себя ответственность».
Итак, задачи 21-го века – и исторический символ. В мае 1918 года невдалеке от Сардарапата (Армавира) армянские ополченцы разбили численно превосходящие турецкие дивизии, предотвратив захват неприятелем Восточной Армении и гибель ее жителей. И создав условия для восстановления армянской государственности.
Сегодня – сто три года спустя – представители армянского оппозиционного движения прибыли в США, чтобы встретиться с политиками и интеллектуалами Вашингтона. А также, разумеется, с армянской диаспорой, основные центры которой находятся в Калифорнии.
Беседа корреспондента Русской службы «Голоса Америки» с армянскими гостями началась, однако, с проблемы, в последние месяцы и даже дни все более очевидным образом обнаруживающей свою важность не для одной лишь Армении. А также – что не менее существенно – не только для оппозиции, но и для вполне официозных политических течений.
Политика он-лайн, или Любовь к надпартийности
Как сообщило в понедельник 6 июня РИА «Новости», на сайте правительства РФ в ближайшее время появится специальная форма заявления на имя Владимира Путина. Заполнив ее, любой гражданин России сможет вступить в ряды инициированного премьер-министром РФ Общероссийского народного фронта.
Агентство приводит слова Руководителя ЦИК «Единой России» Андрея Воробьева о предоставляемой таким том образом возможности включиться «в разработку, а затем и реализацию стратегии развития страны». «Поступает, – заявил Воробьев, – большое количество заявок, идей, проектов от частных лиц, не связанных членством с общественными или политическими структурами. Решение о создании формы online-регистрации было принято, чтобы обеспечить желающим возможность участия в работе фронта в личном качестве».
Подчеркнем: речь в заявлении высокопоставленного единоросса идет именно об «обеспечении возможности участия в работе фронта в личном качестве». Иными словами, социальные сети все явственнее врастают в саму ткань политической жизни – на первый взгляд, независимо от ее содержания. А может быть – вовсе не независимо? И то, что с наибольшей наглядностью проявилось с приходом «арабской весны», – мобилизующая роль Facebook’a и Twitter’а (далее везде) – имеет свою внутреннюю логику – в том числе и политическую. Которая, по мнению одного из лидеров «Сардарапата» – директора ереванского Центра информационных технологий Гарегина Чукасзяна – как раз в значительной степени и обусловила новое понимание партийности (а лучше сказать – надпартийности), формирующееся в нынешнюю – «постгутенберговскую» – эпоху.
Алексей Пименов: Господин Чукасзян, кому принадлежит власть в сегодняшней Армении?
Гарегин Чукасзян: Власть в Армении монополизирована олигархией. Точнее – малым числом семей, сосредоточивших в своих руках и власть, и имущество. Что привело к колоссальной диспропорции и поляризации в обществе. В общем, это похоже на Россию. Но Россия – огромная страна. А Армения – страна небольшая, и это придает проблеме дополнительную остроту.
А.П.: Когда-то, в перестроечные годы, армянское национально-демократическое движение было одним из наиболее значительных и массовых во всем Союзе. Как обстоит дело сегодня? Я имею в виду, в частности, и представляемое вами движение…
Г.Ч.: В отличие от движения «Карабах», наше движение развертывается не на площадях, а в новых социальных сетях. Появляются малые группы сопротивления. Это происходит в связи с разными вопросами – о культурном наследии, об экологической ситуации, об изменении закона о языке. Эти малые группы появляются в социальных сетях, а потом перезагружаются из виртуальной реальности в физическую.
Армения как лаборатория демократии
А.П.: Это – техническая форма. А содержание? Тогда, в горбачевские времена, была объединяющая проблема – Нагорный Карабах. И ясный политический лозунг. Но с тех пор многое изменилось…
Г.Ч.: Сегодня растет осознание очень важной вещи: национальную безопасность и демократию не следует противопоставлять. Они дополняют друг друга. А в Армении на протяжении последних двадцати лет эти понятия были выхолощены. Но сегодня у нас все больше людей, понимающих, что, не обеспечив прав человека, нельзя говорить и о национальной безопасности. Что, напротив, интересы национальной безопасности требуют демократии – причем не просто традиционной представительской демократии. Нет, сам баланс между представительной и прямой демократией должен быть изменен в пользу последней.
А.П.: Как развиваются события в сегодняшней Армении? Какова динамика?
Г.Ч.: Начался диалог оппозиции и правящих кругов. Но ни та, ни другая сила не в состоянии вытащить страну из той глубокой ямы, в которой она оказалась. Значит, нужно большее социальное доверие. Не борьба и не взаимодействие каких-то группировок элиты, а народное движение. Необходимо пройти большой и сложный путь. Эту задачу и стремится решить движение «Сардарапат». Мы хотим стать центром объединения малых сил – множества малых сопротивлений.
А.П.: Как это происходит на практике?
Г.Ч.: Примерно так же, как бабочка появляется из куколки. Возникают новые бизнес-модели. Знаете, как фирма «Амазон» получает сегодня большую часть своих доходов не от продажи бестселлеров, а от агрегации малых тиражей? Тоже самое происходит и в политике. Вспомните «арабскую весну». Политические партии сыграли в ней ничтожную роль. Но этот новый процесс важен и для развитых демократий. У граждан появляется возможность влиять на принятие решений моментально. А это – не что иное, как техническая возможность для осуществления прямой демократии.
А.П.: Но ведь есть и пессимистическая точка зрения: социальные сети дают гораздо больше возможностей для маневра властям, нежели гражданским движениям…
Г.Ч.: Конечно, социальные сети – не панацея. Это только возможность, которую может использовать новое поколение. А пессимистический сценарий, разумеется, существует. Государство может регулировать Интернет. Может даже временно закрыть его. Но – только временно. Если любая страна закроется от мира надолго, то это приведет к коллапсу. Конечно, большие страны – Китай или Иран – какое-то время смогут продержаться в таком состоянии. Но уж никак не Армения. Не следует забывать, что большинство армян живет за пределами страны. Само существование Армении зависит от связей с диаспорой.
А.П.: Сознают ли это ваши оппоненты?
Г.Ч.: Они чувствуют, что появляется новая социальная сила. Но логики процесса они не понимают. У них – классический взгляд на ситуацию – в худшем смысле слова. Тут важно понять: без широкой, настоящей демократии ничего не выйдет. Вот пример: Грузия. Там ведь очень интересные вещи стали происходить: вы только подумайте – коррупция стала исчезать. На глазах! И нас в Армении это очень вдохновило. Но в последнее время волна нестабильности опять захлестнула Грузию. Поэтому, повторяю, необходима широкая демократия. Иначе ничего не получится.
«Это – не просто арабская весна…»
А.П.: Вернемся к «арабской весне». Она уже поколебала основы многих режимов, еще недавно казавшихся вполне устойчивыми. Чем это объясняется?
Г.Ч.: Это – не просто «арабская весна. Это – новая ситуация в мире – я имею в виду понимание демократии и прав человека. Меняется баланс сил. Во всех центрах силы люди почувствовали: привычное представление о том, что стабильность важнее демократии, стало источником большой нестабильности.
А.П.: Один из уроков «арабской весны»: оппозиция не всегда является демократической. Можно быть против бюрократической власти, но отстаивать вполне деспотические принципы. Подобной угрозы вы не опасаетесь?
Г.Ч.: Нет, и дело тут в том, что между жителями Армении – почти нет этнических различий. Напряженность у нас – только социальная. Поэтому проблемы решить можно. И прежде всего – устранить концентрацию сверхсилы и сверхвласти в руках немногих. Избавиться от малой прослойки олигархов, которые не дают жить народу. Поэтому Армения вполне может стать лабораторией демократии в регионе.
