Президент Сирии Башар Асад 30 мая в интервью ливанскому телеканалу «Аль-Манар» заявил, что С-300 уже поступили на вооружение его войск. Днем позже российские официальные лица сообщили, что раньше осени С-300 в Сирии, скорее всего, не появятся. В пресс-службе «Рособоронэкспорта» «Голосу Америки» отказались прокомментировать ситуацию.
Марк Катц, профессор Университета Джорджа Мэйсона (Mark Katz, George Mason University), резюмирует: «Это очень интересная история: сперва Башар Асад заявил, что С-300 уже прибыли в Сирию, а потом Россия дала понять, что об этом говорить еще рано. Это напоминает мне историю с Ираном: иранцы заявляли, что у них есть российские С-300, а потом Москва опровергала это».
Катц считает, что эти противоречия – часть сложной дипломатической игры: «На мой взгляд, Асаду бы очень хотелось, чтобы мир был уверен в том, что у него есть С-300. Однако Россия не хочет терять этого рычага воздействия на Сирию, с помощью которого они могли бы влиять на действия Дамаска, но, на самом деле, не особо заинтересована в таких поставках. Потому что Москва знает, что этот шаг приведет к эскалации кризиса».
Ранее Израиль, США и государства ЕС призывали Россию отказаться от поставок этих комплексов ПВО официальному Дамаску. В свою очередь, Москва негативно отреагировала на решение Европейского Союза отменить эмбарго на снабжение оружием сирийской оппозиции.
Именно в таком контексте, по мнению эксперта Московского центра Карнеги Алексея Малашенко, должна рассматриваться каждая отдельная поставка оружия в Сирию, будь то поддержка правительственных или оппозиционных сил: «Если ЕС отменяет эмбарго, то почему бы России не поставлять С-300?».
«Я всегда критиковал Россию за эти поставки, – продолжает Малашенко – Но сейчас предъявлять претензии какой-то одной стороне некорректно. Поставки оружия пока ведутся, причем не с двух, а с четырех сторон: есть западные, есть российские, есть иранские, есть, условно говоря, катарские, поэтому сейчас в Сирии происходит гонка вооружений, и договориться относительно того, чтобы никто туда оружие не поставлял, крайне трудно. Если такой договор – неофициально – не будет заключен, то сорвется “Женева-2”, а если сорвется “Женева-2” – то все вообще может кончиться очень печально».
По итогам состоявшихся недавно переговоров госсекретаря США Джона Керри и министра иностранных дел России Сергея Лаврова была достигнута договоренность о проведении в Женеве международной конференцию, в которой должны принять участие все стороны, заинтересованные в урегулировании сирийского кризиса. Однако пока конференция сталкивается с проблемами: режим Башара Асада и оппозиция не могут договориться по ряду ключевых вопросов.
Так, например, оппозиция декларирует, что переговоры могут начаться только после отставки Асада. В свою очередь, если у официального Дамаска есть определенный лидер, то с оппозицией все сложнее: Сирийская национальная коалиция – зонтичная организация, объединяющая противников Асада – в очередной раз пытается избрать дееспособное руководство.
Марк Катц: «Часть проблемы – это отсутствие лидера, способного говорить от лица всей сирийской оппозиции. Потому что оппозиция – это группа конкурирующих организаций. Даже если режим Башара Асада падет, мы немедленно станем свидетелями борьбы за власть между различными оппозиционными группировками. Вероятнее всего, эта борьба перерастет в очень серьезный конфликт».
Катц считает, что даже если конференция в Женеве состоится, то возлагать на нее особые надежды не следует: «Конфликты можно урегулировать только с помощью принудительной дипломатии. Кто-то должен использовать пряник и палку, чтобы убедить участников конфликта прийти к соглашению».
«Для России проведение мирной конференции – лишь способ затянуть время. Москва очень не хочет, чтобы западное оружие попало в руки оппозиции. Пока идет мирная конференция, это оружие не доставляется в Сирию, а тем временем российское оружие поступает Асаду – и, кто его знает, – за этот срок Асад сможет подавить восстание или добиться существенных успехов, которые усилят его позиции на международной арене. Поэтому я бы не ожидал многого от встречи в Женеве», – отмечает Марк Катц.
Марк Катц, профессор Университета Джорджа Мэйсона (Mark Katz, George Mason University), резюмирует: «Это очень интересная история: сперва Башар Асад заявил, что С-300 уже прибыли в Сирию, а потом Россия дала понять, что об этом говорить еще рано. Это напоминает мне историю с Ираном: иранцы заявляли, что у них есть российские С-300, а потом Москва опровергала это».
Катц считает, что эти противоречия – часть сложной дипломатической игры: «На мой взгляд, Асаду бы очень хотелось, чтобы мир был уверен в том, что у него есть С-300. Однако Россия не хочет терять этого рычага воздействия на Сирию, с помощью которого они могли бы влиять на действия Дамаска, но, на самом деле, не особо заинтересована в таких поставках. Потому что Москва знает, что этот шаг приведет к эскалации кризиса».
Ранее Израиль, США и государства ЕС призывали Россию отказаться от поставок этих комплексов ПВО официальному Дамаску. В свою очередь, Москва негативно отреагировала на решение Европейского Союза отменить эмбарго на снабжение оружием сирийской оппозиции.
Именно в таком контексте, по мнению эксперта Московского центра Карнеги Алексея Малашенко, должна рассматриваться каждая отдельная поставка оружия в Сирию, будь то поддержка правительственных или оппозиционных сил: «Если ЕС отменяет эмбарго, то почему бы России не поставлять С-300?».
«Я всегда критиковал Россию за эти поставки, – продолжает Малашенко – Но сейчас предъявлять претензии какой-то одной стороне некорректно. Поставки оружия пока ведутся, причем не с двух, а с четырех сторон: есть западные, есть российские, есть иранские, есть, условно говоря, катарские, поэтому сейчас в Сирии происходит гонка вооружений, и договориться относительно того, чтобы никто туда оружие не поставлял, крайне трудно. Если такой договор – неофициально – не будет заключен, то сорвется “Женева-2”, а если сорвется “Женева-2” – то все вообще может кончиться очень печально».
По итогам состоявшихся недавно переговоров госсекретаря США Джона Керри и министра иностранных дел России Сергея Лаврова была достигнута договоренность о проведении в Женеве международной конференцию, в которой должны принять участие все стороны, заинтересованные в урегулировании сирийского кризиса. Однако пока конференция сталкивается с проблемами: режим Башара Асада и оппозиция не могут договориться по ряду ключевых вопросов.
Так, например, оппозиция декларирует, что переговоры могут начаться только после отставки Асада. В свою очередь, если у официального Дамаска есть определенный лидер, то с оппозицией все сложнее: Сирийская национальная коалиция – зонтичная организация, объединяющая противников Асада – в очередной раз пытается избрать дееспособное руководство.
Марк Катц: «Часть проблемы – это отсутствие лидера, способного говорить от лица всей сирийской оппозиции. Потому что оппозиция – это группа конкурирующих организаций. Даже если режим Башара Асада падет, мы немедленно станем свидетелями борьбы за власть между различными оппозиционными группировками. Вероятнее всего, эта борьба перерастет в очень серьезный конфликт».
Катц считает, что даже если конференция в Женеве состоится, то возлагать на нее особые надежды не следует: «Конфликты можно урегулировать только с помощью принудительной дипломатии. Кто-то должен использовать пряник и палку, чтобы убедить участников конфликта прийти к соглашению».
«Для России проведение мирной конференции – лишь способ затянуть время. Москва очень не хочет, чтобы западное оружие попало в руки оппозиции. Пока идет мирная конференция, это оружие не доставляется в Сирию, а тем временем российское оружие поступает Асаду – и, кто его знает, – за этот срок Асад сможет подавить восстание или добиться существенных успехов, которые усилят его позиции на международной арене. Поэтому я бы не ожидал многого от встречи в Женеве», – отмечает Марк Катц.
