Российскую сторону в «Поединке» представляет Федор Лукьянов – главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», член президиума Совета по внешней и оборонной политике, американскую сторону - Дональд Дженсен, аналитик Центра трансатлантических отношений в Школе международных исследований имени Пола Нитце при Университете Джонса Хопкинса.
Взгляд из Москвы:
Оппозиция в России: упускаемый шанс?
Взгляд из Вашингтона:
Элита недовольна Путиным?
Оппозиция в России: упускаемый шанс?
Грубая ошибка власти в сентябре, когда объявление о возвращении Владимира Путина на президентский пост было сделано в максимально пренебрежительной форме, а также острые сомнения в легитимности выборов в Госдуму 4 декабря изменили общественную атмосферу, дав оппозиционным деятелям шанс, на который они и не рассчитывали. Всплеск спонтанного недовольства позволил организовать массовые акции, подобных которым не было с начала 1990-х годов. Растерянность власти в первые две недели и несколько неадекватных высказываний Путина только катализировали протесты, что также сыграла на руку оппозиционерам. К достижениям лидеров стоит отнести способность договориться с властями о проведении крупных акций и эффективно организовать их. Это, однако, лишь одна сторона такого рода деятельности. Со второй – содержательной – дело обстоит сложнее.
Собственно оппозиции в привычном смысле слова в России нет. Протестное движение никак не структурировано, оно не имеет программы, долгосрочных политических целей и крайне неоднородно. В едином виде оно точно не имеет перспектив консолидации, националистов разного толка, левых социалистов и либералов может временно объединить только общий противник. Да и то понимание того, как с ним бороться радикально расходится. Так что теперь на основе проснувшейся гражданской активности должно возникнуть несколько более четких течений, идейно оформленных. При определенных условиях они могут вступать в коалиции, но ситуативно.
Традиционной проблемой оппозиционных сил в России, особенно относящихся к либеральному спектру, является хроническая неспособность лидеров о чем-либо договориться. Каждый из них считает себя номером первым и не готов поступаться личными амбициями, их связывают отношения глубокой личной неприязни и скрытого соперничества, которое при первом же удобном случае прорывается наружу. Грядущая либерализация законодательства и облегчение процедуры регистрации партий обещает усугубление этого феномена. Каждый из видных политиков, вероятнее всего, поспешит зарегистрировать свою партию, чтобы иметь собственный тыл. И потом настаивать на том, что остальные должны объединяться вокруг него. Понятно, что атмосферу это отнюдь не озонирует.
Идейно оппозиция не может пока предложить никакого видения развития страны помимо общих лозунгов – правильных, но бессодержательных и неконкретных. Никакой прикладной программы преобразований не предлагается, даже на уровне концептуальных подходов.
Наконец, серьезной проблемой является отчуждение «лиц» протестов, то есть тех, кто стоял на трибуне, и простых участников. Наибольшей популярностью пользуются те, кто в перспективе политикой заниматься не будут: телеведущие, писатели, музыканты. Они вернутся к своим занятиям. Те, кто претендует на профессиональную политическую роль, за редкими исключениями широкой поддержки не имеют. Политики, имеющие за спиной багаж 1990-х годов, едва ли могут рассчитывать на карьеру – справедливо или нет, но многие из протестующих имеют негативную картину того времени и не считают нужным возвращаться к той ситуации. На первые наиболее массовые митинги выходило действительно путинское поколение, те, кто вошел в активную жизнь уже при нем. Они могут весьма критически относиться к власти, но сформированы на других мировоззренческих основах, чем участники митингов 20 лет назад. Естественно, как и всегда в таких случаях есть пространство для популизма, но не либерального толка, как это бывало в 1990-е годы.
Еще одна отличительная черта нового поколения – индифферентное отношение к Западу, отсутствие желания обращаться туда за поддержкой, моральной или тем более материальной. Новое поколение полагает, что исправление ситуации в России – исключительно российское дело, и помощи в демократизации от Америки не нужно. «Мы видели, как вы помогаете». Это не столько антизападные настроения, сколько рост национальной зрелости. И США следует учитывать это в своей политике, а не полагаться на привычную риторику и инструменты поддержки демократии. Либеральной оппозиции стоило бы тоже принимать это во внимание.
Гораздо меньше демонстрантов, чем ожидалось, приняло участие в митинге в центре Москвы в прошлую субботу в знак протеста против результатов российских президентских выборов 4 марта, на которых Владимир Путин победил в первом туре, набрав 64 процента голосов. По оценкам полиции, участниками протестов стало около 10 тысяч человек, хотя организаторы называют цифру в 25 тысяч. Какова бы ни была их реальная численность, ей было далеко до 50 тысяч человек – именно такую цифру предсказывали активисты. Этот вызывающий разочарование результат отражает тот факт, что оппозиция, которая вынудила Кремль занять оборонительную позицию после сфальсифицированных выборов в думу в декабре, стабильно теряла сторонников на протяжении последних недель вследствие разногласий относительно стратегии, тактики –а также фундаментальной политической реальности, которая пока не находит поддержки у большинства российских избирателей. Лидеры оппозиции обещали перегруппироваться.
Каковы бы ни были перспективы на будущее, оппозиция тем не менее усилила недовольство властью Путина среди отдельных частей российской элиты. Многие лидеры малого и среднего бизнеса, по достоверным сообщениям СМИ, устали от коррупции в верхних эшелонах путинской команды и трудностей взаимодействия с некомпетентной государственной бюрократией. Они без лишнего шума финансировали деятельность оппозиции. Бывший министр финансов Алексей Кудрин предпринял в ходе этой кампании неоднозначную попытку выступить посредником между Кремлем и оппозицией и призвал к проведению досрочных выборов в Думу. Между тем, Андрей Костин, глава банка ВТБ, предложил в статье, опубликованной в прошлом месяце в газете «Коммерсантъ», чтобы Путин ограничился одним сроком.
Хотя Кремль мог использовать их обоих для смягчения гнева оппозиции, Кудрин и Костин могли также выступить из тех опасений, что политическая среда, над которой Путин возвышается уже более десятилетия, становится неблагоприятной для него. Даже до начала его предвыборной кампании действия Путина по обеспечению своего возвращения во власть воспринимались в некоторых кругах как деспотичные и дестабилизирующие. Хотя всегда было маловероятно, чтобы завершающий службу на посту президента Дмитрий Медведев стал независимым политическим игроком, некоторые представители элиты тем не менее надеялись, что он (или, возможно, Кудрин), сможет в конечном итоге предпринять активные действия и оттеснить Путина в сторону.
Вопросы, поднятые политическим брожением последних месяцев, таким образом, касались не только того, победит ли Путин, в каком туре, и с каким отрывом, но и того, сколько он продержится у власти. Многие годы Путин поддерживал баланс элит, обеспечивая посредничество между соперничающими политико-экономическими интересами. Когда его рейтинги достигли своего пика, он обеспечил легитимность системы, что было одной из его главных задач как преемника Ельцина. Однако неопределенность в отношении политической преемственности в прошлом году поставила под сомнение ценность Путина в долгосрочной перспективе. (Ссоры между олигархами и в прошлом становились достоянием общественности, однако столкновение владельцев «РусАла» Вексельберга и Дерипаски на этой неделе поднимает вопрос об эффективности Путина).
С декабря позиции Путина в уме многих россиян укрепились (это неоднократно происходило на протяжении последних лет), однако недовольство в российском обществе сильно, и при соответствующих обстоятельствах – мировом финансовом кризисе, войне в Иране или кризисе на Северном Кавказе – оно может быстро и интенсивно перейти на Путина. И сегодня продолжает оставаться актуальным высказывание Леонида Седова, старшего исследователя авторитетного «Левада-центра», который в 2005 г. писал: «впервые появилось осознание того, что виноваты могут быть и царь и бояре. И вследствие этого, на мой взгляд, президенту грозит опасность, которая исходит не столько от народа, сколько от его собственной команды, которая может в любой момент заявить: зачем он нам нужен?..»
Важно не преувеличивать разногласия наверху. Более того, как отметили на этой неделе «Ведомости», в прошлом Путин часто создавал условия для неизбежного конфликта среди своих подчиненных, которые он может уладить, играя роль рыцаря в сияющих доспехах. Однако, действуя в 2012 году так же, как и в 2004, Путин проявляет слепоту в отношении политических и экономических рисков, вызванных его возвращением. Собранные за последние дни материалы, ставящие под вопросы подлинность результатов выборов, могут вновь сыграть важную роль – если, к примеру, этим летом поднимется волна народных протестов и анти-путинские элементы в элите используют неоднозначность результатов для атаки на него. В конечном итоге, сам Путин может не знать наверняка, сколько голосов он получил 4 марта, и вообще победил ли он на выборах – так же, как и его помощники.