Около здания в Москве с очень мрачной историей – штаб-квартиры Федеральной службы безопасности (ФСБ) России на Лубянской площади, где при Советском Союзе находилось руководство КГБ СССР – в эти июльские дни постоянно проходят пикеты протеста, участников которых так же постоянно задерживает полиция.
В пикеты встают ведущие репортеры независимых российских медиа, или того, что от них осталось: они протестуют против произошедшего 7 июля ареста их коллеги Ивана Сафронова, которого государство, по словам адвокатов журналиста, обвиняет в шпионаже и связях со спецслужбами Чехии.
Для сравнения, представьте себе, как известные журналисты New York Times, Washington Post и CNN все вместе каждый день десятками выходят на пикеты к зданию ФБР в центре Вашингтона, где их через минуту забирает полиция.
В жизни медиа Соединенных Штатов такая акция была бы чем-то очень громким и из ряда вон выходящим, но в нынешней России такая борьба сотрудников медиа за свои права стала рутиной – и ожидается, что после принятия поправок в Конституцию, предложенных Владимиром Путиным, давление государства на свободу слова лишь усилится.
Случай с Иваном Сафроновым – не единственный: за день до его ареста псковская журналистка Светлана Прокопьева, сотрудничающая с «Радио Свобода», была признана судом виновной в «оправдании терроризма» и приговорена к штрафу в 500 тысяч рублей (около 7000 USD) только за то, что в прошлом году она опубликовала комментарий с размышлениями о причинах одного из недавних террористических актов в России. При этом российская прокуратура требовала отправить Прокопьеву на 6 лет в заключение.
После состоявшегося 1 июля «всенародного голосования» по одобрению поправок в Конституцию, главной из которых, по мнению многих, было «обнуление» предыдущих президентских сроков российского лидера, российская пресса столкнулась с волной реального давления и угроз. Прогнозы специалистов говорят о том, что эта волна будет только нарастать: кроме «обнуления», нынешняя российская власть внесла в основной закон страны целую серию консервативно-традиционалистских поправок, серьезно ограничивающих реализацию права на высказывание.
Семья, война и территория
Одна из поправок, внесенных в Конституцию, вводит запрет на «отчуждение территории России» и призвана, по признанию депутатов российской Госдумы, положить конец любому обсуждению возможности возврата Украине аннексированного Крыма. В частности, депутаты уже в самом скором времени намерены принять закон, согласно которому такое обсуждение будет влечь за собой уголовную ответственность с реальным лишением свободы.
Для журналистов это означает, что на тему территориального захвата, осуществленного Россией и не признаваемого международным сообществом, теперь невозможно даже дискутировать.
То же самое касается и института брака: теперь, согласно изменениям в Конституции, он может быть только «союзом мужчины и женщины». Таким образом, разговоры о возможности однополых браков становятся неконституционными.
Еще одно новшество в российской Конституции – это обязанность государства «обеспечивать защиту исторической правды» и не допускать «умаления значения подвига народа при защите Отечества». Между тем, рассуждения Владимира Путина о роли европейских стран во Второй мировой войне и целая серия ревизионистских материалов в российских государственных медиа в последние годы ясно показывают, какой именно хочет видеть «историческую правду» сам Кремль: достаточно вспомнить слова президента России о том, что «в отличие от многих руководителей Европы, Сталин не запятнал себя личной встречей с Гитлером».
В прошлые годы дискуссионные передачи о Второй мировой войне в российских медиа вызывали гнев «патриотически настроенных» слушателей и зрителей – гнев, который вовсю использовался для давления на медиа. В частности, в 2014 году телеканал «Дождь» подвергся проверке российской прокуратуры за опрос в эфире о блокаде Ленинграда – журналисты решили спросить свою аудиторию, нужно ли было удерживать город, в котором от голода погибли сотни тысяч людей, любой ценой. Ответом на этот вопрос стало отключение телеканала от нескольких провайдеров и внимание прокуроров.
Тогда российская прокуратура не нашла «умаления значения подвига народа» – в том числе и потому, что запрет на такое «умаление» не был прописан в законах. Теперь он есть в российском Основном законе.
В целом, как говорят российские законодатели, они собираются изменить около 100 действующих законов, чтобы эти акты соответствовали новым конституционным поправкам. Медиа-сообщество не ждет от этих изменений ничего хорошего.
Возвращение к советской модели информации
Конституцией России цензура официально запрещена. Однако уже многие годы российских журналистов судят за профессиональную деятельность, а целые редакции увольняются из-за того, что собственник медиа, решивший не рисковать, вводит внутреннюю цензуру на чувствительные для власти темы. Такие конфликты происходили в самых крупных медиа России, причем зачастую тех, которые известны детальным освещением вопросов экономики – «Коммерсанте», РБК и «Ведомостях» – как только они затрагивали чувствительные темы во внутренней политике.
Профессор медиа-исследований Андрей Рихтер, в прошлом – директор Института проблем информационного права в Москве, в интервью Русской службе «Голоса Америки» говорит о том, что государство в России поправками в Конституцию закрепляет свое право определять, что является правдой, а что – нет:
«Поправки отражают ту тенденцию, которая существует в российской практике, политике и праве уже почти 20 лет и заключается в том, что, как и в советское время, государство утверждает свою монополию на правду. Монополия в данном случае означает, что вы обязаны говорить ту правду, которая таковой признается государством и ничего, кроме этого. И тут важным для государства является, переходите ли вы те границы, которые оно устанавливает для вас в вопросах свободы выражения мнений».
Андрей Рихтер проводит параллель с советским временем и жесткой партийной цензурой: «Как в советское время, когда Компартия и советское государство говорили о том, что существует только одна абсолютно верная доктрина – это марксизм-ленинизм в интерпретации КПСС, так и сегодня государство говорит о том, что доктрина, которая заложена частично в Конституции и законодательстве России, – это та непреложная истина, спорить с которой не только бессмысленно, но и вредно, прежде всего, вредно для гражданина, который начинает с этим спорить».
Поправки и практика: журналистов судят за слова
О том, что в российской Конституции закрепляются консервативные основы жизни общества, которые нынешняя власть уже долгое время объявляет единственно правильными, говорит и директор по России правозащитной организации Human Rights Watch Татьяна Локшина:
«Если взять поправку о закреплении в Конституции понятия брака как «союза между мужчиной и женщиной», то это символический жест, логически вытекающий из курса на гомофобную дискриминацию. Начало этому курсу официозному было положено принятием на федеральном уровне «закона о гей-пропаганде» еще в 2013 году. Именно в рамках этого закона 2013 года можно привлекать к ответственности прессу, и это уже происходило».
Татьяна Локшина считает, что пакет «патриотических поправок» имеет большое символическое значение и, по ее словам, «придает сакральный характер курсу России на так называемые традиционные ценности», но уже существующая практика, с точки зрения правозащитницы, даже важнее:
«Бремя журналистов и так очень тяжкое, и пример этого – дело Светланы Прокопьевой. То, что процесс над ней закончился не тюремным сроком, а денежным штрафом, не делает этот случай менее вопиющим: фактически государство дает понять российским журналистам, что любые рассуждения, которые связаны с проблематикой террора, с проблематикой правоты властей, могут подводиться под тяжелую статью Уголовного кодекса об «оправдании терроризма» и полностью разрушить человеку жизнь».
Татьяна Локшина описывает положение, в котором Светлана Прокопьева оказалась после приговора: «Она останется до снятия судимости в так называемом «списке террористов и экстремистов» Росфинмониторинга, то есть, у нее не будет доступа к своим банковским счетам и, фактически, не будет средств к существованию. Она не сможет выезжать из страны. И такое может произойти с каждым, кто позволит себе нелестное высказывание в отношении государства».
Взлом Конституции как сигнал к грубым действиям
Другие правозащитники и эксперты не исключают, что дело Светланы Прокофьевой, приговор которой был вынесен практически сразу после «всенародного голосования» по поправкам в Конституцию, вместе с арестом Ивана Сафронова было сигналом прессе, что с нею теперь церемониться не будут, и наказание за непослушание обязательно последует – если не арест, то тяжелый штраф.
Сигнал был подан намеренно грубо, потому что «силовики» и все противники демократических ценностей в российской власти восприняли как разрешение для грубых действий тот способ, которым Владимир Путин «взломал» российскую Конституцию, считает эксперт Центра Бориса Немцова при Карловом университете в Праге Александр Морозов:
«Сложилось множество структур, еще до поправок, которые работают над разного рода ограничениями для общественной жизни. Целая группа российских парламентариев уже давно сделала своей профессией выработку различных запретов, в том числе для журналистов. То, в какой форме прошла конституционная реформа в России, развязывает руки этим структурам: если раньше они были в чем-то ограничены, то после принятия этих поправок они получили карт-бланш».
То, что Владимир Путин после двух лет размышлений о том, как укрепить свою власть, отказался от сложных схем и решил попросту «обнулить» свои предыдущие сроки, показывает, по мнению политолога, что теперь российские власти будут склонны к простой и жесткой тактике:
«Режим начинает действовать грубо, и дальше будет действовать еще грубее. Может быть усилено давление на такие медиа, как «Эхо Москвы». Скорее всего, будут ограничены возможности финансирования многим российским независимым медиа и блогерам. По всем явно идеологическим нормам, прописанным теперь в Конституции, они будут принимать законы, где будет вводиться или усиливаться наказание для тех, кто не будет соблюдать эти нормы. И каждое медиа будет думать – не зашло ли оно слишком далеко, опубликовав нечто спорное».
После ареста Ивана Сафронова и приговора Светлане Прокопьевой пресс-секретарь посольства США в России Ребекка Росс написала в Твиттере: «Наблюдаю один за другим аресты российских журналистов – это начинает быть похоже на организованную кампанию против свободы медиа». Министерство иностранных дел России прокомментировало это заявление замечанием, сделанным без лишней дипломатии: «Занимайтесь своими делами».
