Российский протест жив, хотя его голос и не слишком слышен сегодня, и имеет ощутимые перспективы на будущее. Таким мнением в понедельник в Институте поддержки демократии в Вашингтоне поделился политолог Леон Арон.
По его версии, несмотря на то, что визуально волна протестов практически сошла на нет, события последних двух лет в России показали, что в стране появилось и окрепло «политически активное определившееся меньшинство». Именно оно, по словам Арона, имеет потенциал стать катализатором масштабных перемен.
«Никакие реформы, никакие революции никогда не делаются большинством. Начинается все всегда с определившегося меньшинства. От большинства требуется оставаться дома и не идти на баррикады, чтобы защищать режим», – подчеркивает политолог.
Об отношении российского лидера к протестному движению Леон Арон говорит так: «Путин ненавидит это движение не только на политическом, но и на глубоко личном уровне. Это те люди, тот средний класс, который обрел благосостояние на волне экономического подъема в России. Путин глубоко оскорблен тем, что сейчас они проявляют, если можно так сказать, неблагодарность – достигнув материального благополучия при существующем порядке вещей, начинают против этого порядка выступать».
При этом эксперт приводит данные социологических опросов, согласно которым, поддержка Владимира Путина среди населения на сегодняшний день не превышает 30 процентов.
«Это, – говорит Леон Арон, – увеличивает возможность успеха протестов... Российское движение сопротивления никуда не исчезнет».
С ним согласна Мириам Ланская, директор программ России и Евразии Национального института поддержки демократии.
«Рост протестного движения – это тенденция, а не разрозненные действия оппозиции», – замечает она, добавляя, в свою очередь, что 30 процентов населения в России «стабильно оппозиционны».
Рассуждая о взаимодействии гражданского общества и власти в России, Ланская отмечает, что кампания против некоммерческих организаций, развернутая руководством страны, не увенчалась успехом. Причины этого политолог видит, в частности, в способности консолидироваться, продемонстрированной НКО в отказе регистрироваться в качестве иностранных агентов.
«Это было очень успешной кампанией гражданского неповиновения», – говорит Ланская, подчеркивая, что сейчас российское руководство кардинально изменило тактику и стремится «приручить» НКО.
«Машина репрессий все еще существует, но она стоит на паузе», – считает Мириам Ланская.
Примечательно, что в характеристике динамики отношений власти и гражданского общества аналитики не обошли вниманием и ситуацию с Олимпийскими играми в Сочи, а точнее то, как в процессе ее подготовки проявили себя российские экологические активисты.
«В теории Олимпиада имеет большой потенциал для целей гражданского общества, – подчеркивает профессор международных отношений Университета Джорджа Вашингтона Роберт Орттунг. – Это мегасобытие, вокруг которого можно мобилизоваться активистам и привлечь внимание к проблемам, которые стоят на повестке дня».
При этом, как подчеркивает эксперт, в российском случае была своя специфика: гражданскому обществу пришлось делать выбор – «работать с режимом или давить на него».
По мнению Орттунга, российские власти в ходе подготовки к Олимпиаде намеренно «изъяли реальные институты гражданского общества из общественного дискурса и попытались сымитировать их другими искусственно созданными объединениями».
«По опыту Сочи мы понимаем, что в ходе подготовки к Олимпиаде очень сильно совпали интересы государства и госкорпораций, – говорит Роберт Орттунг. – Путину это выгодно. Это стало очень легким способом для маленьких групп контролировать большие деньги – без какой-либо подконтрольности этих групп обществу».
По его версии, несмотря на то, что визуально волна протестов практически сошла на нет, события последних двух лет в России показали, что в стране появилось и окрепло «политически активное определившееся меньшинство». Именно оно, по словам Арона, имеет потенциал стать катализатором масштабных перемен.
«Никакие реформы, никакие революции никогда не делаются большинством. Начинается все всегда с определившегося меньшинства. От большинства требуется оставаться дома и не идти на баррикады, чтобы защищать режим», – подчеркивает политолог.
Об отношении российского лидера к протестному движению Леон Арон говорит так: «Путин ненавидит это движение не только на политическом, но и на глубоко личном уровне. Это те люди, тот средний класс, который обрел благосостояние на волне экономического подъема в России. Путин глубоко оскорблен тем, что сейчас они проявляют, если можно так сказать, неблагодарность – достигнув материального благополучия при существующем порядке вещей, начинают против этого порядка выступать».
При этом эксперт приводит данные социологических опросов, согласно которым, поддержка Владимира Путина среди населения на сегодняшний день не превышает 30 процентов.
«Это, – говорит Леон Арон, – увеличивает возможность успеха протестов... Российское движение сопротивления никуда не исчезнет».
С ним согласна Мириам Ланская, директор программ России и Евразии Национального института поддержки демократии.
«Рост протестного движения – это тенденция, а не разрозненные действия оппозиции», – замечает она, добавляя, в свою очередь, что 30 процентов населения в России «стабильно оппозиционны».
Рассуждая о взаимодействии гражданского общества и власти в России, Ланская отмечает, что кампания против некоммерческих организаций, развернутая руководством страны, не увенчалась успехом. Причины этого политолог видит, в частности, в способности консолидироваться, продемонстрированной НКО в отказе регистрироваться в качестве иностранных агентов.
«Это было очень успешной кампанией гражданского неповиновения», – говорит Ланская, подчеркивая, что сейчас российское руководство кардинально изменило тактику и стремится «приручить» НКО.
«Машина репрессий все еще существует, но она стоит на паузе», – считает Мириам Ланская.
Примечательно, что в характеристике динамики отношений власти и гражданского общества аналитики не обошли вниманием и ситуацию с Олимпийскими играми в Сочи, а точнее то, как в процессе ее подготовки проявили себя российские экологические активисты.
«В теории Олимпиада имеет большой потенциал для целей гражданского общества, – подчеркивает профессор международных отношений Университета Джорджа Вашингтона Роберт Орттунг. – Это мегасобытие, вокруг которого можно мобилизоваться активистам и привлечь внимание к проблемам, которые стоят на повестке дня».
При этом, как подчеркивает эксперт, в российском случае была своя специфика: гражданскому обществу пришлось делать выбор – «работать с режимом или давить на него».
По мнению Орттунга, российские власти в ходе подготовки к Олимпиаде намеренно «изъяли реальные институты гражданского общества из общественного дискурса и попытались сымитировать их другими искусственно созданными объединениями».
«По опыту Сочи мы понимаем, что в ходе подготовки к Олимпиаде очень сильно совпали интересы государства и госкорпораций, – говорит Роберт Орттунг. – Путину это выгодно. Это стало очень легким способом для маленьких групп контролировать большие деньги – без какой-либо подконтрольности этих групп обществу».
