Российскую сторону в «Поединке» представляет Федор Лукьянов – главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», член президиума Совета по внешней и оборонной политике, американскую сторону - Дональд Дженсен, аналитик Центра трансатлантических отношений в Школе международных исследований имени Пола Нитце при Университете Джонса Хопкинса.
Взгляд из Москвы:
Туризм с политическим оттенком
Взгляд из Вашингтона:
Путин стремится к усилению роли России
Туризм с политическим оттенком
«Арабская весна» поставила Москву в необычное положение. Твердая поддержка сирийского режима привела к тому, что Россия оказалась в конфликте практически со всем арабским миром. Привычная расстановка сил была другой – Россия на стороне арабов против Израиля и западного мира. Теперь же все почти перевернулось. Запад и арабские государства – по одну сторону баррикад. Россия и Иран, заклятый враг арабских монархий Персидского залива, по другую сторону. Израиль – вообще особая ситуация, в данном конкретном случае как будто бы между лагерями…
Нынешняя поездка была важна по двум причинам.
Во-первых, надо показать, что, несмотря на позицию по Сирии, Москва заинтересована во взаимодействии с арабским миром. Палестина и Иордания – идеальные для этого направления. Сам факт того, что Россия продолжает проявлять интерес к палестино-израильскому процессу, может смягчить напряжение, которое возникло в ее отношениях с арабским миром. Судьба Палестины остается квинтэссенцией большой ближневосточной дипломатии, хотя события «арабской весны» слегка оттеснили эту проблематику на второй план. Тем легче будет Москве набрать очки на подчеркивании важности этой темы.
Иордания тоже удачный выбор. Амман проявляет солидарность с сирийскими повстанцами, но как сосед Сирии очень сдержанно относится к идее эскалации военных действий или внешнего вмешательства. Иордания предпочла бы политическое и дипломатическое урегулирование, соответственно Путина там, по крайней мере, спокойно выслушали.
Наиболее интересная часть визита – Израиль. Биньямин Нетаньяху, конечно, спрашивал у российского президента, о чем шла речь на закрытых переговорах в Москве между «шестеркой» и Ираном. Поскольку Тель-Авив считает иранскую ядерную программу экзистенциальной угрозой для себя, именно израильтяне могут принять решение о военной акции, в которую потом втянутся и американцы. Для России серьезная дестабилизация в Иране чревата большими осложнениями в соседних регионах, прежде всего на Южном Кавказе. И понять настрой Израиля очень важно.
По сирийскому вопросу Россия и Израиль не совпадают, но их позиции ближе, чем между Россией и арабскими странами. Израильтяне хорошо понимают, чем чревата смена власти в Сирии и начало там неуправляемого хаоса, что вполне возможно после свержения режима Асада. Любая демократия в Сирии будет автоматически означать намного более антиизраильский режим. На фоне стремительно растущей неразберихи в Египте, итоги которой могут и вовсе стать фатальными для безопасности Израиля, кардинальное изменение ситуации в Дамаске сулит непредсказуемые последствия.
Между Россией и Израилем есть, по сути, один по-настоящему спорный вопрос – отношение к Ирану. Помимо этого многое объединяет. Обе страны исповедуют схожую философию борьбы против терроризма, уважают Realpolitik, полагаются на силу при решении многих проблем. В Израиле более пятой части населения – бывшие россияне и выходцы из СССР, русский язык очень распространен, что способствует бизнесу и научно-техническому сотрудничеству. Российский ВПК проявляет все больший интерес к израильским производителям.
Самое парадоксальное заключается в том, что, если нынешние тенденции окажутся устойчивыми, а арабские страны будут по-прежнему смотреть на Россию как на помеху историческому прогрессу Ближнего Востока, то через некоторое время именно Израиль может превратиться в основного партнера Москвы в регионе.
В эти выходные в Женеве предстоят решающие международные переговоры по сирийскому вопросу, после которых станет понятно, существует ли шанс на дипломатическую сделку. Если нет – то резкая эскалация гражданской войны в Сирии грозит превратиться в воронку, которая затянет в себя весь регион.
Путин стремится к усилению роли России
Его визит был осуществлен на фоне снижения российского влияния в этом регионе вследствие жесткого подавления оппозиции сирийским правительством и провала международных усилий по установлению строгого международного надзора за ядерной программой Ирана. Россию также заботят последствия Арабской весны, которая привела к власти новых, менее признательных Москве, лидеров и породила в Кремле опасения, что рост активности воинствующих исламистов может вызвать подъем аналогичных движений на Северном Кавказе и в других частях Российской Федерации.
На этой неделе Путин с апломбом сыграл относительно слабыми картами.
В Израиле, где проживает множество иммигрантов из России, Путин открыл военный мемориал, посвященный вкладу Красной Армии в освобождение узников нацистских концлагерей. Он обсудил с премьер-министром Нетаньяху и министром обороны Бараком Иран и другие региональные вопросы. Путин заверил израильского президента Переса, что у России есть «национальный интерес в сохранении мира в Израиле». При этом он предостерег Израиль против проведения каких-либо военных действий в отношении Ирана, отметив, что Иерусалиму следует учиться на опыте США в Ираке и Афганистане. Свои дискуссии с Нетаньяху по Сирии Путин охарактеризовал как «полезные». Во вторник на переговорах с лидером Палестинской автономии Махмудом Аббасом Путин высоко оценил «ответственную» реакцию его коллеги в ходе замороженных с 2008 года переговоров с Израилем и отметил, что у России нет проблемы с признанием палестинского государства. Он также раскритиковал «односторонние действия Израиля», очевидно имея в виду строительство еврейских поселений. Позже в тот же день Путин обсудил кризис в Сирии, застопорившиеся мирные переговоры на Ближнем Востоке и иранскую ядерную программу на встрече с иорданским королем Абдалллой Вторым. Россия может также помочь Иордании построить ядерный реактор для мирных целей и модернизировать нефтяной терминал в заливе Акаба.
Пока Путин играет роль политического деятеля на международной арене, конечные намерения Москвы в отношении Сирии остаются во многом неопределенными. С одной стороны, согласно сообщениям западных СМИ, Москва сообщила бывшему генеральному секретарю ООН Кофи Аннану, что Россия поддерживает предложение о формировании правительства национального единства, включающего в себя членов оппозиции. Этот план, якобы, запрещает находиться у власти «всем, чья позиция может поставить урегулирование под угрозу срыва», – а эта формулировка означает, что Асаду придется уйти.
Некоторые эксперты делают вывод, что российская поддержка сирийского диктатора, возможно, слабеет. Это предложение обсудят на саммите в Женеве 30 июня с участием России, других постоянных членов Совета Безопасности ООН и остальных ключевых игроков на Ближнем Востоке (Иран не был приглашен, несмотря на российское лоббирование). Российская пресса, между тем, сообщила, что Москва отменила сделку по поставке Сирии ракет «С-300» класса «земля-воздух». Министр обороны Израиля Эхуд Барак приписал этот шаг израильскому лоббированию во время визита Путина. Поставки других вооружений Дамаску, очевидно, продолжатся.
С другой стороны, 28 июня Россия опровергла сообщения о намерении «слить» Асада. Министр иностранных дел Сергей Лавров заявил на пресс-конференции в Москве: «Какое-то вмешательство извне или навязывание рецептов мы не поддержим и не сможем поддержать». По его словам, на воскресной встрече все внимание будет уделено тому, чтобы добиться от сирийской оппозиции ослабления ее требований.
Подобная неопределенность в российских намерениях не ограничивается лишь текущим сирийским кризисом – она также напоминает поведение Москвы в последние годы в отношении Ливии, Ирана и по другим вопросам. Вероятно, ее корни не только в тонких расчетах Кремля, как отметила недавно политолог Лилия Шевцова, но и в более глубоких и противоречивых импульсах, которые параллельно стремятся создать образ России как современного европейского государства, но основаны на представлении о мире как о совокупности «страхов, фобий и комплексов», которые характеризуют борьбу режима за власть на домашней арене. Маловероятно, чтобы подобные противоречия можно было разрешить искусно организованной рабочей поездкой в ураганном темпе. Как напоминает нам Шевцова, российская элита продемонстрировала существенные тактические навыки, однако умная тактика часто маскирует отсутствие стратегического видения.