С приходом «путинских нулевых» нефтедолларовые сверхприбыли начали просачиваться с верхней части социальной пирамиды на нижние уровни и наполнять карманы представителей зарождающегося в России среднего класса.
Формирование нового социального пласта дало толчок возникновению в России культуры потребления; в Москве и других крупных городах начали открываться ресторанные сети, лакшери-бутики, спрос рождал предложение, и потребительская среда разрасталась, заменяя рынки – атавизмы смутных 90-х – на огромные торгово-развлекательные центры – мегамоллы.
В России появилось первое поколение потребителей с рождения, которое росло на молодежных сериалах, Интернете, Dazed & Confused, выработанных схем потребления.
Родители молодых людей, которым уже исполнилось по 20, родились и выросли в совсем другом мире – в СССР, они были октябрятами и отдыхали в пионерских лагерях. Новое поколение молодых потребителей настолько отличается от своих родителей, что на фоне постсоветского большинства представляют собой отличительную субкультуру.
Одним из таких молодежных течений являются так называемые хипстеры. У хипстеров имеется много визуальных опознавательных знаков: они носят узкие джинсы или цветные лосины, отращивают челки, надевают большие очки без диоптрий, на их футболках изображены геометрические принты, они являются завсегдатаями галерей современного искусства и популярных книжных магазинов, а хипстеркими «мастхэвами» считаются молескин и пленочная мыльница.
Возникновение субкультуры хипстеров в России обосновывается различными факторами. Принято считать, что хипстеры являются прямым производным воцарившегося парада потребления, так как главное кредо хипстера – потреблять с невероятной скоростью все самое модное. Также существует мнение, что хипстеры, присутствие которых стало особенно заметно во второй половине «нулевых», возникли на волне популярности музыкального течения нью-рэйв.
Само слово «хипстер» применялось в 1940-50-х гг. в Америке среди молодых людей «бит-поколения», самыми яркими представителями которого являются Уильям Берроуз, Чарльз Буковски, Джек Керуак, Ален Гинзберг. Термин использовался для обозначения джазовых музыкантов, а затем и богемной контркультуры, которая формировалась вокруг битников.
Нынешняя хипстерская культура, развивающаяся в России в наши дни, вероятнее всего была импортирована из Нью-Йорка, а точнее из Вильямсбурга – бруклинского квартала. Типичный представитель Вильямсбургского стиля отличается ироничным культом секонд-хенда, своеобразной игрой в люмпен-аристократию: он либо притворяется, что у него нет денег, либо так на самом деле и есть. Отсюда идет мода на напускную бедность, которая выражается в любви к фланелям двадцатилетней давности, кедам из семидесятых и так далее.
Подчеркнуто отрицательное отношение к проявлению социальных статусов может привести к выводу, что у хипстеров имеется твердая социальная или политическая позиция.
«Хипстеры не бунтуют, не протестуют, ничего не изобретают и не стараются изменить жизнь, – говорит Алина, владелица магазина винтажной одежды, большинство клиентов которого составляют хипстеры. – Смысл их жизни – следить за потоком новых трендов и следовать им».
Поколения креативной молодежи оставляют после себя заметное культурное наследие: битники, к примеру, стали катализатором возникновения новых течений в американской литературе.
Какое влияние произведет поколение российских хипстеров на культурную жизнь России? Какой они оставят след в кинематографе, фотоискусстве, музыке, литературе?
«Никакого особого следа в культуре это кратковременное движение не оставит. Некоторые его представители научились делать качественный дизайн или открывать хорошие заведения, но не более», – считает Юрий Сапрыкин, редакционный директор журнала «Афиша». Именно он первым применил термин «хипстер» по отношению к зародившейся в Москве молодежной субкультуры.
О культурном потенциале российских хипстеров судить еще рано. Но они, как минимум, уже успели создать вокруг себя определенный потребительский стрим. Ведь отвечая именно на их запросы, в Москве и Питере открываются клубы и магазины, выпускаются печатные и онлайновые издания, устраиваются фестивали – а это уже можно считать определенным продуктом.
