Санкт-Петербург проводил Валерия Ронкина в последний путь

Бывший политзаключенный, диссидент, правозащитник, член общества «Мемориал» в Санкт-Петербурге Валерий Ефимович Ронкин скончался на 74-м году жизни 31 мая, в день, когда в двух крупнейших российских городах проходили акции в защиту статьи Конституции, гарантирующей одну из важнейших гражданских свобод – «право собираться мирно без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование».

В.Е. Ронкин был одним из тех, о ком «Голос Америки» рассказывал еще в
60-е годы, когда самого Ронкина и группу его товарищей, распространявших самиздатский журнал «Колокол» – орган «Союза Коммунаров», арестовали сотрудники КГБ. Случилось это 12 июня 1965 года. Петербургский журналист Дмитрий Травин в статье, посвященной Валерию Ронкину еще при его жизни, и опубликованной в еженедельнике «Дело» написал: «Сегодня дата их ареста стала праздником. Мы отмечаем его как День России». Травин пояснил: «Если уж отмечать странный день 12 июня в качестве праздника, то в честь тех людей, которые мечтали сделать СССР свободной страной еще тогда, когда мы были детьми».

Личность самого Ронкина, может быть, лучше всего характеризует эпизод, описанный в той же статье: «Как-то раз надзиратель обратился к Валерию Ефимовичу на «ты». Тот его поправил. Надзиратель снова стал тыкать, и снова был остановлен. Так продолжалось довольно долго. Наконец, Ронкин взорвался: «Хам! Как стоишь перед политзаключенным!» От неожиданности тот вытянулся по стойке смирно. Зеки разразились громким хохотом».

После освобождения Валерию Ронкину было запрещено жить в крупных городах, и он был вынужден вместе с семьей поселиться в Луге – одном из районных центров Ленинградской области. И лишь с началом перестройки Валерий Ефимович смог перебраться в Ленинград.

Когда по всей стране стало создаваться общество «Мемориал», Ронкин вместе со многими своими единомышленниками, вошел в состав местного отделения. И с тех пор это стало главным его делом на двадцать с лишним лет… Поэтому в четверг прощание с Валерием Ронкиным прошло в петербургском отделении «Мемориала».

В беседе с корреспондентом «Голоса Америки» один из участников группы «Колокол», коллега Валерия Ефимовича по обществу «Мемориал» Владимир Шнитке сказал: «Он пользовался огромным авторитетом в силу своей судьбы и своего характера. Еще во время суда над нашей группой товарищи прозвали Ронкина «живой легендой». Его отличало исключительное чувство справедливости и постоянное желание бороться за то, чтобы эта справедливость восторжествовала. И это чувство осталось с Валерием до конца».

Честность и принципиальность Валерия Ронкина вызывали уважение в петербургской правозащитной среде, но некоторые его поступки и высказывания не всегда находили понимание даже у тех, кто знал его много лет. Например, он неоднократно призывал к диалогу с теми молодежными группировками, которые принято называть «прокремлевскими», «пропутинскими» – с «Молодой гвардией Единой России», движениями «Наши», «Местные» и т.п.

Один из ближайших друзей Валерия Ефимовича, также проходивший по делу группы «Колокол», Вадим Гаенко говорит: «Я считаю, что он правильно делал, что пытался достучаться. Иначе, как они («Наши») вообще узнают о существовании других точек зрения? Уж насколько это было эффективным, как и все, что он говорил и пытался донести до сознания других людей, даже не согласных с ним – это другой вопрос. Но в необходимости попыток этого он был совершенно прав». Вадим Гаенко добавляет, что современная российская молодежь может узнать, что такое «плата за инакомыслие» из книг диссидентов советского времени. В том числе и из воспоминаний Валерия Ронкина «На смену декабрям приходят январи», вышедшим в 2003 году.

Те, кто хорошо знал Валерия Ефимовича, часто называли его «рыцарем веселого образа». Член правления общества «Мемориал» Александр Даниэль в беседе с корреспондентом «Голоса Америки» поясняет: «В иные времена Ронкин мог бы стать замечательным странствующим проповедником. Потому что присущие ему страстность, с одной стороны, и изначальная доброжелательность к собеседнику (если он, конечно, не законченный мерзавец) с другой, действительно заставляют вспомнить фигуры странствующих проповедников или странствующих рыцарей типа Дон Кихота. Он и его друзья и были компанией Дон Кихотов, у которых, может быть, не было Санчо Пансы, но у них у всех была общая Дульсинея – Россия».