Российскую сторону в «Поединке» представляет Федор Лукьянов – главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», член президиума Совета по внешней и оборонной политике, американскую сторону - Дональд Дженсен, аналитик Центра трансатлантических отношений в Школе международных исследований имени Пола Нитце при Университете Джонса Хопкинса.
Взгляд из Москвы:
Бесчисленные приоритеты Путина
Взгляд из Вашингтона:
Путин едет по миру
Бесчисленные приоритеты Путина
Первый визит после вступления в президентскую должность почему-то всегда вызывает оживление – все спешат увидеть некий символизм в выборе адресата. Вероятно, иногда он действительно присутствует, хотя в большинстве случаев все предсказуемо.Владимир Путин поступил оригинально – символизм содержался не в том, куда он поехал, а в том, куда он ехать отказался. В Кэмп-Дэвид к Обаме. Зато собственно «первый визит» построен так, что приоритетно все и ничто.
Первая короткая остановка в Минске. Символизма ни малейшего, просто подтверждение формального положения вещей – Белоруссия и Россия по-прежнему входят в единое Союзное государство (хотя многие уже подзабыли о его существовании), так что институционально у Москвы нет более тесного партнера, чем Минск. Как известно, реальные отношения складываются очень извилисто, духа братства и доверия маловато, но по формальному критерию они предусмотрены.
Далее молниеносные посещения Берлина и Парижа. Все снова очень понятно и предсказуемо – опорные партнеры в Европе, так было раньше при всех президентах Пятой республики и большинстве канцлеров Западной Германии, как минимум, с Вилли Брандта.
Причем личные симпатии и антипатии тут ни при чем. Дружба взасос с Герхардом Шредером сменилась холодной отстраненностью Ангелы Меркель, величественные симпатии с Жаком Шираком – не слишком искренними объятиями Николя Саркози, но суть не менялась. В случае с Германией определяющими являются интересы крупного бизнеса, неизменно заинтересованного в восточных рынках. У Франции – устойчивое представление о том, что связи с Москвой служат важным способом укрепления и поддержания позиций Парижа в европейской и мировой политике. Так что с Франсуа Олландом, которого пока в России почти никто не знает, отношения сложатся конструктивные, что бы он ни думал лично о Путине и его стране. Тем более что глубокий кризис Европы заставляет крупные страны искать возможности за пределами ЕС.
Символичным, правда, можно считать тот факт, что Путин спешит посетить две главные европейские страны до регулярного саммита Россия – ЕС в Санкт-Петербурге. Здесь как раз приоритетность очевидна – сначала национальные столицы, где все и решается, а уже потом канцелярские работники из Брюсселя, для проформы.
Посещение саммита ШОС и приуроченный к нему визит в Китай – тоже совершенно естественно. Президент России неоднозначно воспринимает КНР, однако, что бы он ни думал о китайских партнерах, очевидно – Китай становится тем соседом России, на которого придется обращать максимальное внимание. В силу роста его значимости на мировой арене – экономической и политической. И в силу того, что впервые в современной истории Китай сильнее, чем Россия. Это новое состояние, которое Москве еще надо осмыслить и приступить к выработке правильной линии поведения. Россия уже не может себе позволить конфликтовать с Китаем, но и оказываться в зависимости от него нельзя. Последнее вероятно не только в экономическом, но даже и в политическом плане.
Любопытна очередность поездок в страны Центральной Азии – сначала в Ташкент, а потом в Астану. Казахстанское руководство обиделось такому выбору, Казахстан ведь давний друг России и участник Таможенного союза, основного на сегодняшний день проекта на постсоветском пространстве. Логика примерно понятна. Казахстан все равно останется тесно привязанным к России, контакты слишком прочные, так что обиду как-нибудь компенсируют.
А вот с Узбекистаном проблемы – президент Ислам Каримов усиленно лавирует, фактически устраняясь от российских инициатив, в том числе в рамках ОДКБ, который без благожелательного отношения Ташкента почти невозможно превратить в дееспособный альянс. К тому же Узбекистан находится в состоянии конфликта разной степени со всеми соседями, особенно с Таджикистаном, где напряжение вообще крайне высокое, и в случае резкого обострения «разруливать» проблемы равно придется России. Визит Путина – демонстрация того, что Москва хотела бы «перезагрузить» отношения с Узбекистаном.
Если взглянуть на окружающую Россию палитру, то вывод напрашивается неутешительный. Владимир Путин взвалил на себя тяжелую ношу, потенциал нестабильности повсюду очень велики, и любые ее проявления скажутся на России. Впрочем, это был его самостоятельный выбор.
Владимир Путин дает новый толчок внешнеполитическому курсу своего очередного президентского срока: 31 мая он отправился в Беларусь. В рамках этой рабочей поездки (первой с тех пор, как два месяца назад он вернулся в Кремль) он также посетит Германию и Францию. Кроме того, в ближайшие недели Путину предстоит множество встреч с иностранными лидерами, в том числе в ходе двух конференций в Санкт-Петербурге и официального визита в Китай 5-6 июня. Позднее в этом месяце Путин также планирует принять участие в саммите «Большой Двадцатки» в Мексике.
Этот амбициозный график сигнализирует о сдвиге фокуса российской внешней политики от Запада, в особенности – Соединенных Штатов, в сторону Евразии. Ранее Путин демонстративно отказался от возможности совершить свой первый официальный визит в США, когда отказался принять участие в саммитах «Большой Восьмерки» и НАТО. (Ожидается, что теперь он, наконец, встретится с Обамой на саммите «Двадцатки»).
В последние недели Путин также продемонстрировал новые приоритеты Кремля, когда провел неофициальный саммит Содружества независимых государств и конференцию Организации договора коллективной безопасности (помимо России в нее входят Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан).
Запланированная в рамках текущей рабочей поездки встреча Путина с белорусским диктатором Лукашенко является еще одним выпадом в сторону Соединенных Штатов, которые, наряду с Евросоюзом, осуждают политику Минска в сфере прав человека.
Последующие визиты российского президента в Германию и Францию, центральное место на которых, наверняка, будет отведено переговорам о торговле, свидетельствуют о том, что Москва по-прежнему ценит прямые экономические связи с этими странами, являющимися ее давними партнерами (хотя и на двусторонней основе, а не на уровне всего Евросоюза в целом). Тем не менее, позиции Германии и России по вопросам прав человека разнятся. Ангела Меркель, по имеющимся данным, недовольна подавлением оппозиции в России; Путин же считает, что канцлер Германии слишком близка к Вашингтону.
После этого российскому президенту предстоит принять проходящий два раза в год Экономический саммит России и ЕС, который пройдет 3-4 июня. Там может проявиться напряженность в отношении политики в сферах энергетики, противоракетной обороны и роли Москвы на постсоветском пространстве. Затем он направится в Узбекистан, Китай (где примет участие в саммите Шанхайской организации сотрудничества) и Казахстан.
Запланированные визиты в Ташкент и Астану демонстрирует усиление российского напора в Центральной Азии (Путин не посещал Ташкент многие годы, и отношения с узбекским лидером Каримовым долгое время далеки от идеальных).
Визит в Китай должен послужить развитию стратегического сотрудничества между двумя странами. Россию и Китай также объединяет противостояние усилиям Запада, стремящегося занять жесткую позицию в отношении кровопролитного подавления сирийского восстания режимом Асада. ШОС является еще одной многосторонней организацией, которую Москва поддержала для укрепления евразийской интеграции.
Программа официальных визитов Путина отражает прагматический расчет российской выгоды в краткосрочной и долгосрочной перспективе. Помимо разочарования растущей критикой со стороны Запада в отношении его авторитаризма и сохраняющейся ностальгии по империализму, Путин, очевидно, пришел к выводу, что экономическая модернизация России более вероятна при укреплении экономических связей с Китаем, а не страдающей от финансового кризиса еврозоной. Согласно отчету, выпущенному на прошлой неделе бывшим министром финансов Алексеем Кудриным, Россия может погрузиться в насилие и хаос в случае серьезного ухудшения экономики в связи с углублением проблем Европы.
В столь короткие сроки такую существенную переориентацию российской внешней политики можно лишь начать. Хотя в руках Путина судьба Лукашенко, в остальном на Востоке Россия сталкивается с серьезными проблемами. Украина – неуклюже, но пока эффективно – сопротивляется Кремлю.
Страны Центральной Азии имеют крепкие связи с Москвой в сфере безопасности и экономики, а их серьезная зависимость от денежных переводов своих граждан, работающих в России, дают Кремлю существенный рычаг политического давления. Однако центральноазиатские республики с опаской относятся к чрезмерной зависимости от России во внешней политике и используют связи с Соединенными Штатами (особенно сотрудничество с НАТО в Афганистане) и Китаем, стремящимся получить доступ к их природным ресурсам, для сохранения свободы маневра.
В свою очередь, Пекин является для России не только экономическим партнером, но и давним геополитическим соперником – и не только в Центральной Азии.
Отчет, который вскоре должен выпустить внешнеполитический аппарат Кремля, наверняка представит практические основания для гиперактивности Путина. Однако, скорее всего, он (как и сам российский президент), ничего не скажет об идеологии, стоящей за новыми внешнеполитическими инициативами России.
Как отметил на этой неделе российский аналитик Сергей Маркедонов, прагматические цели – это прекрасно, однако, если они не опираются на общие ценности, то не приведут к успеху в долгосрочной перспективе.