Российскую сторону в «Поединке» представляет Федор Лукьянов – главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», член президиума Совета по внешней и оборонной политике, американскую сторону - Дональд Дженсен, аналитик Центра трансатлантических отношений в Школе международных исследований имени Пола Нитце при Университете Джонса Хопкинса.
Взгляд из Москвы:
Путин и его единомышленники
Взгляд из Вашингтона:
В поисках альтернативы
Что до сих пор успел сообщить электорату Путин? Статья, напечатанная в газете «Известия» весьма хороша – в том смысле, что она очень четко отражает мировоззрение автора. Путин понимает, что нужны перемены, однако интерпретирует их по-своему: действующая модель нуждается не в замене, а в совершенствовании. «Группа единомышленников», которая возглавила страну в самом конце 1990-х годов, по версии премьер-министра, фактически спасла ее от распада и исчезновения. Такую точку зрения несколько лет назад уже высказывал один из его тогдашних ближайших соратников – глава Госнаркоконтроля Виктор Черкесов. Он, правда, использовал яркую метафору, которая явно смутила коллег – Россия спаслась, ухватившись за «чекистский крюк».
Как бы то ни было, с точки зрения Путина, «единомышленники» доказали свою способность управлять страной и принимать правильные решения – в том числе во время недавнего мирового экономического кризиса. (Этому был посвящен специальный фильм, вышедший на канале «Россия» – «Спасти Россию», где Владимир Путин предстает в качестве чудо-богатыря.) Им, безусловно, нужно учитывать развитие событий, и в этом должно помочь гражданское общество. Но само по себе оно лишь ассистент государства, которое и далее продолжит заботиться о гражданах.
Позиция весьма понятная и последовательная, хотя ее адекватность современному моменту и мирового, и российского развития вызывает вопросы.
Пожалуй, наиболее интересный момент программной статьи – признание того, что постсоветский период развития закончен, пора переходить к чему-то другому. Это самое «другое», впрочем, не раскрыто, кандидат в президенты России не поднимает завесу неопределенности, которым окутано будущее.
Но сама по себе констатация примечательна. Фиксация на распаде СССР, которая была свойственна общественному и политическому сознанию последние 20 лет, и которую Путин активно использовал, больше не работает. Нужна новая повестка дня.
Заявление важно, однако сама российская власть должна сменить установку и перестать апеллировать к СССР. Тот же Владимир Путин в своих выступлениях и ремарках делает это постоянно, создавая впечатление, что возвращение к прежней модели представляется ему желательным. При этом на деле никто в российском руководстве такой цели не ставит, поскольку все понимают, что это невозможно. Однако советский или просоветский язык используется за отсутствием другого, российская власть по-прежнему считает, что привлечение образа утраченной сверхдержавы способно сделать их предложения более убедительными.
Педалирование всего советского невыгодно современной российской элите, потому что, как бы она ни относилась к тому периоду, к власти она пришла исключительно благодаря распаду СССР и случившемуся в связи с этим кадровому слому. И стимулирование ностальгии о потерянном великом государстве фактически подрывает легитимность российского истеблишмента, который в ответе и за распад Советского Союза (это был выбор российских демократов конца 1980-х), и за построенное с тех пор. Поэтому его интересам, на мой взгляд, больше отвечает поощрение исторического оптимизма, а не ковыряние в болячках прошлого.
Владимир Путин, мне кажется, понимает это теоретически, но способен ли он сделать практически шаг в сторону – непонятно. Точнее – сомнительно. Ведь образа желаемого будущего он пока не дает, призывая просто поддержать его и его группу, которая знает, как надо. При этом, пока совсем нет впечатления, что он действительно знает.
Новогодние праздники закончились, и Россия на этой неделе вновь окунулась в водоворот президентской политики. На пути к возвращению в Кремль перед Владимиром Путиным встали две серьезные задачи. Во-первых, как ему срежиссировать победу в первом раунде президентских выборов 4 марта, несмотря на падение своих рейтингов (считается, что нужно иметь популярность не менее 50 процентов, чтобы избежать второго тура выборов), и также на распространенное в обществе циничное отношение к избирательному процессу.
Во-вторых, если голосование действительно перейдет во второй раунд, перед Путиным встает вопрос, как все-таки добиться победы и не дать при этом политической оппозиции или другим членам элиты повода посчитать его ослабленным, а потому уязвимым. Пока что кремлевские политтехнологи предложили обществу видимость более гибкого Путина, однако даже в новой упаковке он не демонстрирует признаков готовности к отказу от созданной им авторитарной системы.
В статье, опубликованной 16 января на его сайте и в газете «Известия», Путин заявил, что только он может провести Россию между двух огней – нестабильности и стагнации. Он раскритиковал «призывы к революции», которые он охарактеризовал как «постоянно повторяющуюся в истории проблему России». Путин ничего не сказал о фальсификации выборов в Думу в прошлом месяце, которая вывела участников протестов на улицы. Он также подчеркнул рост благосостояния России и заявил, что намерен стимулировать развитие среднего класса, демократии и гражданского общества.
Эти комментарии, похоже, были адресованы участникам декабрьских протестов, однако декларации по поводу будущего резко расходятся с его курсом на протяжении последних 12 лет, отмеченных подавлением независимого гражданского общества. Лишь несколько недель назад он высмеял участников протестов, сравнив с контрацептивами их отличительные знаки – белые ленточки.
Касательно открытия системы в других сферах в его манифесте было много слов, но мало дела. В среду Путин заявил, что он готов к диалогу с участниками протеста (хотя и поставил под сомнение их желание вести переговоры). Президент Медведев, теперь окончательно утративший какое-либо влияние, недавно призвал к ослаблению ограничений в отношении политических партий. На этой неделе Кремль представил законопроект, предусматривающий возвращение к прямым выборам губернаторов, хотя и после «консультаций с президентом». Два давних союзника Путина с относительно независимой репутацией – олигарх Михаил Прохоров и бывший министр финансов Алексей Кудрин, в последние недели без особого успеха суетились перед политическим бомондом.
Прохоров, чье огромное состояние во многом зависит от сохранения благорасположения Путина, раскритиковал систему и объявил о намерении баллотироваться в президенты (хотя, по данным опросов, рейтинг его популярности составляет менее 5 процентов). Попытка Кудрина организовать переговоры между оппозицией и властью провалилась, по его собственным словам, из-за противников компромисса с обеих сторон. В любом случае, как мне кажется, действия обоих наверняка имеют своей целью привлечь недовольных избирателей и направить их в нужное русло. Гораздо более красноречиво об истинных намерениях Кремля говорит увольнение ряда губернаторов после выборов в Думу – очевидно за то, что они не смогли обеспечить правящей «Единой России» достаточно голосов в своих регионах.
Хотя Путин сообщил на этой неделе прессе, что надеется продолжить сотрудничество с Соединенными Штатами после возвращения на пост президента, посол США Майкл Макфол, 14 января прибывший в Москву, натолкнулся на сопротивление Кремля демократическим изменениям уже в первые дни своей работы. На следующий день после его официальной встречи с активистами-правозащитниками в посольстве США, на него обрушилось российское государственное телевидение. Про-правительственные комментаторы поставили под сомнение послужной список Макфола как эксперта по России, и сделали акцент на его якобы специализации в поддержке революций.
Встречаясь во вторник с руководителями ряда российских СМИ в резком комментарии, направленном против Соединенных Штатов, Путин подверг критике иностранные государства, которые пытаются экспортировать демократию. На протяжении значительной части периода так называемой «перезагрузки», администрация Обамы пыталась смягчить напряженность в отношениях с Россией путем взаимодействия в области экономики и безопасности – с одной стороны, и в области продвижения демократии и прав человека – с другой. Нападки на Макфола, прозвучавшие на этой неделе, свидетельствуют о том, что поддерживать это балансирование на предстоящем тернистом пути двусторонних отношений будет все сложнее.
Несмотря на последовавшие за выборами волнения, я не сомневаюсь, что Кремль сумеет обеспечить Путину победу 4 марта – в первом раунде. Однако его реальное влияние будет зависеть от того, как власть справится с событиями в преддверии голосования.
Распространение протестов или переход выборов во второй раунд, как напомнил на этой неделе Economist, может заставить российскую элиту задуматься о том, не будут ли ее власть и деньги в большей безопасности при другом лидере.