Линки доступности

Микела Оккипинти: «Женщина не свободна ни на Востоке, ни на Западе»


«Набор веса». Кадр из фильма.
Courtesy photo
«Набор веса». Кадр из фильма. Courtesy photo

Премьера итальянского фильма «Набор веса» состоялась на фестивале Трайбека

Если вы думаете, что пышные, рубенсовские формы женщины – идеал далекого прошлого, вам стоит посмотреть итальянский фильм «Набор веса» (Flesh Out). Он демонстрируется в игровой программе 18-го Международного кинофестиваля Трайбека, проходящего в эти дни в Нью-Йорке. Это американская премьера фильма, а мировая его премьера состоялась в начале года в программе «Панорама» фестиваля Берлинале.

Режиссер Микела Оккипинти (Michela Occhipinti) приоткрывает завесу над древним обычаем жителей Мавритании, когда девочек, юных невест, насильно откармливают, чтобы они к свадьбе набрали большой вес. Дело в том, что в Мавритании до сих пор идеал женской красоты – это очень тучная женщина. Гаваж (gavage) – так называется процесс принудительного откармливания девиц на выданье, который по понятным причинам многие считают варварским.

Режиссеру Микеле Оккипинти обширный регион северной Африки, называемый также Магрибом, хорошо знаком. Ее бабушка родилась в Алжире, ее отец родился в Тунисе, брат – в Египте, а сама она провела часть детских лет в Марокко, а также в Конго.

Родилась Микела в Риме в 1968 году, много ездила по свету, а в 1991 году обосновалась в Милане, а затем в Лондоне, где начала заниматься документалистикой и рекламой. В 2003 году сняла фильм «Viva la Pepa» о социально-политическом кризисе в Аргентине. Пять лет спустя в Малави сделала фильм об открытии в этой африканской стране просветительской радиостанции, помогающей людям защищаться от СПИДа и малярии. В 2010 году вышел ее первый документальный фильм «Письма из пустыни», который показывался более чем на 80 кинофестивалях и получил два десятка призов.

Микела Оккипинти во время интервью. Photo: Oleg Sulkin
Микела Оккипинти во время интервью. Photo: Oleg Sulkin

«Набор веса» – ее дебют как режиссера игрового кино.

Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» встретился с Микелой Оккипинти в фестивальном отеле Roxy.

Олег Сулькин: Вы прежде знали о существовании «гаважа» в Мавритании?

Микела Оккипинти: Я узнала об этом случайно. Листала журнал и наткнулась на статью. Это было в 2011 году. Если бы это было в другое время, я бы, возможно, не обратила на нее внимание. Но тогда я много думала о социальном прессинге, которому подвержены женщины в западных странах. Сначала, конечно, думаешь – это безумие. Но потом понимаешь, что разница между насильственным похуданием и насильственным набором веса невелика. Это две стороны одной медали, а именно жесткого подчинения женщины мужскому доминированию и условностям того общества, в котором она живет. Это все имеет непосредственное отношение к уровню личной свободы женщины. И сегодня женщина не свободна ни на Востоке, ни на Западе.

О.С.: Вы рассказываете историю девушки Вериды, которая в какой-то момент осознает несправедливость и противоестественность «гаважа», В ней зреют гроздья протеста. Насколько реален такой бунт одиночки?

М.О.: Вы знаете, в восточных культурах такой протест маловероятен и случается редко. В западных культурах у молодого человека выбор действий гораздо шире. Протест Вериды не столь громкий и решительный, он произрастает из протеста самого ее тела, ее организма, отказывающего принимать каждый день такое чудовищное количество жирной, калорийной еды. Она безропотно подчиняется требованиям родителей, людей скромного достатка и общественного положения. Для них удачный брак дочери – это путь к финансовому благополучию, поэтому они требуют от Вериды строгого соблюдения обычаев, в первую очередь, «гаважа».

«Набор веса». Кадр из фильма. Courtesy photo
«Набор веса». Кадр из фильма. Courtesy photo

О.С.: И все-таки она становится бунтаркой. Почему?

М.О.: Неприятие еды делает ее такой. Ее кормят десять раз в день, специально будят ночью, чтобы она приняла пищу. Ее бросает в жар, она просто физически не может продолжать эту пытку. Физическое неприятие переходит в эмоциональный протест. Ей сочувствует парень, который приходит, чтобы измерить ее вес. Но я не хотела превращать их отношения в love story, чтобы не идти по традиционному пути, когда непременно должен найтись мужчина, спасающий женщину.

О.С.: Что-то похожее на «гаваж» вы видели где-либо еще в мире?

М.О.: Конечно. В моей родной Италии, когда рождается крупный младенец – это источник дополнительной радости. Еще бы, большой значит счастливый. В народном сознании во многих культурах укоренено представление о том, что тучный ребенок это показатель материального благополучия семьи, источник повышенной гордости. Полнота замужней женщины – это тоже своего рода сигнал всем, что заработка ее мужа достаточно, чтобы она не работала, а просто сидела дома в праздности, без движения. Конечно, сегодня все меняется, меняется и канон красоты и благополучия. На картинах Рубенса художник вовсе не избегал изображать признаки целлюлита у женщин, значит, это считалось положительным проявлением. Сегодня же женщины пускаются во все тяжкие, чтобы избавиться от этих следов старения и полноты. Посмотрите, как во времени радикально менялись представления о женской красоте. Мы дошли до анорексии в фанатичном стремлении к похуданию. Сегодня идет некоторый откат в другую сторону. Эти колебания в том, что считается нормой, очень характерны для различных обществ.

О.С.: Меня восхитило цветовое изобразительное решение фильма. Вы активно используете чистые цвета – красный, розовый, голубой, зеленый. Такое ощущение, что колористическая концепция как бы дублирует развитие сюжета, помогает зрителю сопереживать драму героини. Это своего рода цветовая поэзия.

М.О.: Спасибо за это наблюдение. Я стремилась использовать стилистику, которая в теории живописи называется кьяроскуро (светотень в изобразительном искусстве, градации светлого и тёмного, позволяющие воспринимать изображаемый предмет объемным. – О.С.). Мне импонирует цветовая простота. Я хотела, чтобы Вериде сопутствовал розовый цвет, а когда в ней вызревает протест, цвета тоже меняются на оттенки голубого и зеленого. Операторская работа, освещение в кадре внешне просты, они подчеркивают локальность, камерность разыгрываемой драмы.

О.С.: Как строились ваши отношения с властями во время съемок?

М.О.: Мы получили все необходимые разрешения на съемку. Киноиндустрии в Мавритании фактически не существует, хотя там этими вопросами занимается Абдеррахман Сиссако, замечательный режиссер, знаток и энтузиаст киноискусства, создатель фильма «Тимбукту».

О.С.: Я знаком с Абдеррахманом с того времени, как он учился в Москве.

М.О.: Да-да, он закончил ВГИК, работал во Франции, а сегодня является советником по культуре президента Мавритании. Он нам много помогал. Определенные сложности были связаны с получением разрешений и продлением визы, из-за проволочек приходилось порой менять план съемок. Но я не жалуюсь, поскольку хорошо знаю, какой раздражающей может быть бюрократия в моей Италии.

XS
SM
MD
LG