К похищению правозащитника Олега Орлова и группы тележурналистов компании РЕН-ТВ в 2007 году причастны российские силовики, а власти РФ не обеспечили должного расследования преступления. Такое решение вынес Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ).
Напомним, что в ноябре 2007-го бывший тогда председателем Совета правозащитного центра «Мемориал» Олег Орлов и журналисты РЕН-ТВ Артем Высоцкий, Станислав Горячих и Карен Сахинов были похищены вооруженными людьми в камуфляжах из гостиницы «Асса» в городе Назрань (столице Ингушетии).
Им надели на головы мешки, вывезли без верхней одежды и обуви в безлюдную местность, угрожали расстрелом, жестоко избили и бросили в заснеженном поле. Причем Высоцкий был избит до бессознательного состояния, позже медики зафиксировали у него сотрясение мозга. Помимо этого, у похищенных отобрали все документы, деньги, личные вещи, компьютеры и телевизионную аппаратуру.
ЕСПЧ признал, что прямую ответственность за произошедшее несут российские власти, которые также повинны в том, что не было проведено эффективное расследование преступления.
В ЕСПЧ также особо отметили, что со входа в гостиницу «Асса» по приказу сверху накануне похищения была снята вся охрана, несмотря на то, что в гостинице проживали высокопоставленные чиновники МВД (два замминистра ведомства).
Каждому потерпевшему присуждено 19 500 евро в качестве компенсации морального вреда.
Русская служба «Голоса Америки» взяла эксклюзивное интервью у члена правления общества «Мемориал», лауреата премии «За свободу мысли» имени Андрея Сахарова Олега Орлова.
Виктор Владимиров: Олег Петрович, насколько вы удовлетворены решением ЕСПЧ?
Олег Орлов: Само по себе решение меня и моих коллег полностью удовлетворяет. Оно очень четко в юридическом смысле, и там совершенно справедливо возложена ответственность за преступление на представителей нашего государства. В постановлении ЕСПЧ также внятно, четко и, по-моему, неопровержимо описано, что никакого эффективного расследования этого преступления не было. Вопрос в другом. Меня не устраивает то, что прошло без малого десять лет с момента преступления до вынесения решения. А учитывая, что российская сторона в лице Минюста намерена, как я знаю, обжаловать это решение в Большой палате Европейского суда, это затянет процесс еще на несколько месяцев. Конечно, если мы хотим, чтобы решения ЕСПЧ оказывали влияние на развитие ситуации внутри стран, которые подписали Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, то нужны все-таки какие-то более короткие сроки.
В.В.: Вы оставили всякие надежды на то, что организаторы и исполнители преступления понесут заслуженное наказание?
О.О.: Разумеется, поймать этих людей проще всего было по горячим следам. Для меня очевидно, что это делали прикомандированные сотрудники силовых структур из других регионов России. Скорее всего, это был спецназ ФСБ. Тогда при желании еще можно было должным образом расследовать дело, просмотреть журналы выездов транспорта и так далее. Теперь, понятно, разобраться во всем и найти виновных сложнее. Хотя есть нитки, за которые можно потянуть, остаются, была бы на то политическая воля. Но ведь очевидно, что такой воли нет. Поэтому, думаю, что никто не будет найден и наказан. Может, мы узнаем когда-нибудь всю правду. Однако, даже если режим изменится, наказывать надо будет такое количество людей за такое количество преступлений, намного более страшных, чем это. Поэтому не думаю, что делу дадут ход…
В.В.: Если так обошлись с вами, известным правозащитником, и телевизионными журналистами, то каково же приходится на Северном Кавказе обычным людям?
О.О.: Во время Чеченской войны речь вообще шла о многих сотнях похищаемых людей. Сейчас таких случаев на порядок меньше – в Дагестане, например. Но, тем не менее, эта противозаконная практика продолжается. Я вот уверен, что люди, которые нас похищали, делали подобное не первый раз. Действия их были очень четкими, профессиональными. Да, для нас все завершилось более-менее благоприятным исходом. Бывает гораздо хуже. Людей не пугают, как нас, что их ликвидируют из оружия с глушителем, а реально убивали - сразу или после пыток.
В.В.: Что вас тогда больше всего поразило, возмутило?
О.О.: Знаете, меня тогда ничего не поразило. Потому что в ходе налета я просто отмечал, что все (у нападавших) проходит по плану – ровно так, как до этого и описывалось нами во многих публикациях. Мы хорошо знали, как все происходит. Поэтому я лишь фиксировал детали. Вот, они положили меня на пол, вот, сгребли вещи в мешок, вот не дали одеться, вот, надели мешок на голову… В этом смысле все было достаточно тривиально. Ну а возмущает, естественно, весь этот процесс от начала до конца.
