Как и многие коллеги Олега Сенцова, кинорежиссер Аскольд Куров внимательно следит за драматическими перипетиями его голодовки.
Как мы ранее сообщали, 16 мая Олег Сенцов объявил голодовку, условием прекращения которой является «освобождение всех украинских политзаключённых» в России. Напомним, что в августе 2015 года Олег Сенцов был приговорён судом к 20 годам колонии строгого режима. Он обвинялся по нескольким статьям, связанным с терроризмом.
Полнометражный документальный фильм «Процесс: российское государство против Олега Сенцова», снятый Куровым в 2017 году, рассказывает о суде над Сенцовым. Картина продюсировалась Германией, Эстонией и Украиной. Как считают многие обозреватели, из фильма очевидно, что Олег Сенцов является символической жертвой, нежели человеком, совершившим реальное преступление.
Аскольд Куров – выпускник Школы документального кино Марины Разбежкиной. Он снял один и в содружестве такие ленты, как «Ленинленд», «Дети 404» и «25 сентября».
Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» побеседовал по скайпу с режиссером Аскольдом Куровым.
Олег Сулькин: Давайте начнем с самого насущного и тревожного. Когда вы в последний раз выходили с Олегом Сенцовым на контакт? Что с ним происходит? Как он себя чувствует?
Аскольд Куров: Я знаю о его состоянии только от его адвоката Дмитрия Динзе и его двоюродной сестры Натальи Каплан. У меня нет прямой связи с Олегом. Последняя информация поступила вчера о том, что Олег согласился на поддерживающую терапию. Что это значит, мы пока не знаем. И почему он на нее согласился, тоже неизвестно. Известно, что адвокату разрешено посетить Олега в колонии 4 июня. Тогда он сможет с ним поговорить и выяснить его состояние. Тут важно не только физическое состояние. Люди, прошедшие длительные голодовки, говорят, что самое страшное это даже не физические последствия, а психические.
О.С.: С момента объявления Олегом Сенцовым голодовки стало ясно, что это героический, самоотверженный, символический поступок. Но вряд ли кто-то, включая самого Олега, всерьез предполагал, что российские власти освободят всех политических заключенных украинцев, – а это Сенцов выдвинул условием прекращения голодовки. Какова ваша трактовка его мотивов?
А.К.: Во-первых, это отчаянный, крайний шаг. Он теряет безвозвратно здоровье и силы. Раньше Олег говорил, что голодовка – не метод борьбы. То, что он решился на нее, говорит, что исчерпал все другие способы воздействия и потерял всякую надежду. Была надежда, что власти России захотят улучшить свой имидж перед президентскими выборами и чемпионатом мира по футболу. Но этого не произошло. Будучи здравомыслящим человеком, он понимает, что вероятность того, что власти России удовлетворят его требования об освобождении всех 64 политзаключенных, крайне мала.
О.С.: Ваша картина «Процесс» о суде над Олегом Сенцовым и Александром Кольченко была показана на мировой премьере в Берлине в прошлом году. За это время кампания солидарности с Сенцовым расширилась, все больше и больше деятелей культуры разных стран возвышают свой голос с требованием освобождения Олега. У вас не было мысли обогатить фильм этой новой информацией?
А.К.: Фильм подробно показал суд над Олегом, так что я не считаю нужным что-либо добавлять или менять. Сейчас важно, чтобы как можно больше людей увидели этот фильм, который теперь бесплатно доступен на территории России, Украины и стран Балтии. Во многих странах его можно увидеть на фестивалях и по ТВ. Мы предлагали фильм нескольким ведущим российским фестивалям, но они отказались.
О.С.: Они объясняли отказы?
А.К.: Приходили стандартные ответы: мол, приносим извинение, слишком много заявок, и в этом году ваш фильм не отобран. Что-то в таком духе.
О.С.: Можете назвать эти фестивали?
А.К.: Ну зачем... Я не хочу их ставить в неловкое положение. У людей государственное финансирование, какие-то другие обстоятельства.
О.С.: В фильме звучит речь Олега Сенцова на суде, где он говорит, что самый страшный грех на Земле это трусость. Не кажется ли вам, что это высказывание лучшим образом иллюстрирует мотивы фестивальных отказов?
А.К.: Да, мне кажется, это и есть самая большая проблема – людьми движет страх. Они перестраховываются на всякий случай, ведь нет прямых директив, но они ловят то, что носится в воздухе. Единственный российский фестиваль, решивший показать фильм – независимый «Артдокфест». В декабре «Процесс» открывал этот фестиваль в Москве и закрывал в Петербурге. Был полный аншлаг.
О.С.: Что вы можете сказать о восприятии фильма в мире?
А.К.: Реакция очень сильная. На просмотры приходят политики, журналисты, деятели культуры. Многие только из фильма узнают об Олеге Сенцове и его судьбе и не скрывают своего шока и возмущения, предлагают помощь и поддержку. Реакция в России гораздо более сдержанная. О причинах мы уже говорили.
О.С.: Один из самых впечатляющих эпизодов вашего фильма – диалог Александра Сокурова и Владимира Путина во время заседания Совета по культуре и искусству. Известный режиссер с мольбой в голосе просит президента России освободить ни в чем не повинного Сенцова. Похоже, это единственный пример прямого обращения к властям со стороны авторитетного российского деятеля культуры. Или я что-то пропустил?
А.К.: Не у всех есть возможность прямого обращения к президенту. Пишут письма, индивидуальные и коллективные. Киносоюз России выступил, записаны индивидуальные видеоролики в поддержку Сенцова. Выступили Андрей Звягинцев, Алексей Герман-младший, Виталий Манский, Юрий Арабов и многие другие.
О.С.: Вы в фильме приводите слова Сенцова, нелицеприятно и резко охарактеризовавшего президента Путина, в частности, назвавшего его «кровавым карликом». Не кажется ли вам, что мы имеем дело с личной местью главы государства? Примерно так же пристрастно он реагировал на высказывания Ходорковского, что в итоге привело к «показательной порке» последнего, проведшего энное число лет в местах не столь отдаленных.
А.К.: То, что это месть, это понятно с самого начала. Когда после пыток Олег отказался давать признательные показания, следователь ему сказал: тогда ты сядешь на двадцать лет и поедешь к белым медведям. То есть через полтора года он получил ровно этот срок. Да, я слышал мнения, что именно из-за «кровавого карлика» с ним обращаются так сурово. Впрочем, мы можем только гадать, почему перед Олимпиадой в Сочи Ходорковского отпустили, а Сенцова перед чемпионатом мира пока нет.
О.С.: Прогнозы дело неблагодарное. И все же – как, по-вашему, будут дальше развиваться события?
А.К.: Я не знаю, какой момент для российской власти будет наиболее выгодным, чтобы его (Сенцова) отпустить, на кого-то обменять. Я точно так же, как и все, растерян. Даже не знаю, что в этой ситуации предпринять. Каждый день Олег приближается к роковой черте. Полагаю, надо всемерно усилить давление на российскую власть со стороны мировых лидеров, международных звезд.
