Представители администрации Обамы сообщили журналистам в Нью-Йорке, что Белый дом предложил иранской делегации встречу президента Обамы с президентом Роухани на полях Генеральной Асамблеи, но иранским ответом было: «Это слишком сложно на данном этапе». По словам представителя Белого дома, возможность встречи обсуждалась на протяжении нескольких дней, но в итоге в Нью-Йорке состоится лишь встреча на уровне министров иностранных дел.
Майкл Адлер, эксперт по Ближнему Востоку из Центра имени Вудро Вильсона (Michael Adler, Woodrow Wilson International Center), по просьбе Русской службы «Голоса Америки» прокомментировал выступление Барака Обамы на Генассамблее. Адлер считает, что было бы ошибкой интерпретировать речь Обамы как выступление нерешительного лидера.
«Обама последователен в своей позиции президента, который пришел к власти с обещанием завершить войны США и не начинать новых, – сказал эксперт. – Он совершил тактическую ошибку, загнав себя в угол с обозначением жесткой "красной черты" в отношении Сирии. Но не следует делать из этого вывода, что он будет столь же нерешителен в отношении ядерной программы Ирана. Иран – более крупная рыба, ставки там куда выше, и ядерное оружие в руках Ирана опаснее химического оружия в руках сирийского режима».
Тем не менее, в отличие от многих вашингтонских скептиков, Адлер считает, что с нынешним руководством Ирана возможен не только диалог, но и достижение соглашения на тему ядерной программы.
«Я думаю, все чувствуют, что лед тронулся. После трех десятков лет полного отсутствия дипломатических отношений, переговоры на министерском уровне между США и Ираном – это серьезный сдвиг, – говорит Адлер. – Всегда можно отмахнуться от этого, заявив, что это пустые слова. Но на данный момент, обе стороны вкладывают в это слишком много, чтобы нынешняя инициатива диалога оказалась пустышкой. Я не считаю себя оптимистом, но тут появилось окно возможностей, которого не было раньше».
Адлер считает, что Иран может выторговать выгодную для себя сделку: к примеру, отказ от обогащения урана до 20%, ограничение запасов урана, согласие на интенсивный мониторинг ядерных объектов – но при этом у страны останется способность обеспечить производство ядерного заряда, если это решение будет принято Тегераном.
Эксперт убежден, что президент Хасан Роухани не лукавит, утверждая, что у него есть полномочия вести переговоры по ядерной программе.
«Поскольку он является частью режима – думаю, Верховный духовный лидер аятолла Хаменеи чувствует себя гораздо комфортнее с ним, нежели с его предшественником, популистом Махмудом Ахмадинежадом. Думаю, что Хаменеи хорошо понимает, что обстоятельства изменились в связи с санкциями против Ирана – поэтому перемены в позиции режима вполне возможны».
По словам эксперта, послание Барака Обамы было четким: США не могут позволить себе вмешиваться во все кризисы, но Америка не собирается «разводиться» с Ближним Востоком. Вашингтон лишь собирается четче определить свои приоритеты в регионе – на данный момент ими являются переговоры с Ираном с целью достичь соглашения по ядерной программе, палестино-израильское мирное соглашение и более активные действия международного сообщества в отношении сирийского кризиса.
Между тем, Хасан Роухани не обманул ожиданий оптимистов, убежденных, что новый президент Ирана сменит в своей речи на Генеральной Ассамблее ООН тон с воинственного на дипломатический. В своем выступлении Роухани представил Иран островом стабильности в регионе, который постоянно подвергается агрессии со стороны других стран – от нападения Ирака в 1980-х годах до «агрессивных» санкций в связи с ядерной программой, жертвами которых являются не только иранские граждане, но и экономика других стран.
Роухани подчеркнул формальную позицию иранского руководства, что ядерная программа страны разрабатывается исключительно в мирных целях, возмутился убийством иранских ученых-ядерщиков («За какие преступления их убили? Почему те, кто это сделал, не понесли за это ответственности?») и добавил, что оружию массового поражения, в частности ядерному оружию, «нет места в военной доктрине Ирана», так как это противоречит моральным и религиозным убеждениям иранцев.
«Во имя борьбы с воображаемой угрозой Ирана на протяжении последних трех десятилетий совершались реальные преступления», – заявил он, очевидно имея в виду противостояние между США и иранским режимом с момента Исламской революции.
Роухани призвал Вашингтон «говорить одним голосом» и «воздержаться от следования близоруким интересам лоббистов, которые оказывают давление» на администрацию. Иранский президент не стал комментировать несостоявшуюся встречу с президентом Обамой, заметив лишь, что Иран готов к «конструктивному диалогу с другими странами».
Президент Ирана завершил свою речь призывом к мирной инициативе – созданию проекта ООН под названием «Мир без насилия».
«Мы многократно слышали о “военном варианте”, – сказал он. – Я призываю к миру, который находится в пределах досягаемости – и приглашаю все страны присоединиться к коалиции за мир».
Конгрессмен-демократ Элиот Энгель посетовал, что Роухани в своей речи «упустил возможность продемонстрировать серьезность в отношении ядерной программы Ирана, пойдя по проторенной дорожке обвинений в адрес США и наших союзников во всех мировых проблемах».
«Международное сообщество должно продолжать требовать полного замораживания иранской ядерного программы, – сказал он, – как к тому призывали многочисленные резолюции Совета Безопасности ООН. Мы должны продолжить попытки диалога с Роухани, но пока он не предпримет конкретных шагов, демонстрирующих серьезность Ирана, Конгресс должен продолжать давление путем введения более жестких санкций».
По мнению доктора Раза Зиммта из Центра изучения Ирана при Тель-Авивском университете, Роухани действительно пытается изменить имидж своей страны на более умеренный – употребив это слово не менее десяти раз в своей речи. Однако в том, что касается ядерной программы, в обращении Роухани не было никакого конкретного предложения, помимо общих обещаний «прозрачности».
«Для Израиля проверка будет не словами, а действиями, – отметил эксперт. – Пожалуй, важнее, чем речь Роухани в ООН, была речь верховного лидера Ирана аятоллы Хаменеи на прошлой неделе, где он дал понять, что у президента Роухани действительно есть полномочия вести переговоры по поводу ядерной программы – но при условии, что у Ирана будет ядерная программа. А это оставляет руководству возможность разработать ядерное оружие достаточно быстро при желании и при условии отмены санкций».
Сенатор Роберт Менендес, председатель сенатского Комитета по внешним связям, поприветствовал заявление иранского президента о готовности его страны к решению кризиса, связанного с ядерной программой, дипломатическим путем, однако выразил разочарование «антагонистической риторикой» Роухани.
«Совет безопасности ООН принял четыре резолюции по поводу иранской ядерной программы, – сказал Менендес. – Иран должен понимать, что нашей целью является дипломатическое решение, но мы готовы предпринять и необходимые действия для того, чтобы предотвратить появление ядерного оружия в руках Ирана. За словами (иранского президента) должны следовать действия в форме вызывающего доверие соглашения, цель которого – завершить ядерную программу Ирана по разработке оружия».
Майкл Адлер, эксперт по Ближнему Востоку из Центра имени Вудро Вильсона (Michael Adler, Woodrow Wilson International Center), по просьбе Русской службы «Голоса Америки» прокомментировал выступление Барака Обамы на Генассамблее. Адлер считает, что было бы ошибкой интерпретировать речь Обамы как выступление нерешительного лидера.
«Обама последователен в своей позиции президента, который пришел к власти с обещанием завершить войны США и не начинать новых, – сказал эксперт. – Он совершил тактическую ошибку, загнав себя в угол с обозначением жесткой "красной черты" в отношении Сирии. Но не следует делать из этого вывода, что он будет столь же нерешителен в отношении ядерной программы Ирана. Иран – более крупная рыба, ставки там куда выше, и ядерное оружие в руках Ирана опаснее химического оружия в руках сирийского режима».
Тем не менее, в отличие от многих вашингтонских скептиков, Адлер считает, что с нынешним руководством Ирана возможен не только диалог, но и достижение соглашения на тему ядерной программы.
«Я думаю, все чувствуют, что лед тронулся. После трех десятков лет полного отсутствия дипломатических отношений, переговоры на министерском уровне между США и Ираном – это серьезный сдвиг, – говорит Адлер. – Всегда можно отмахнуться от этого, заявив, что это пустые слова. Но на данный момент, обе стороны вкладывают в это слишком много, чтобы нынешняя инициатива диалога оказалась пустышкой. Я не считаю себя оптимистом, но тут появилось окно возможностей, которого не было раньше».
Адлер считает, что Иран может выторговать выгодную для себя сделку: к примеру, отказ от обогащения урана до 20%, ограничение запасов урана, согласие на интенсивный мониторинг ядерных объектов – но при этом у страны останется способность обеспечить производство ядерного заряда, если это решение будет принято Тегераном.
Эксперт убежден, что президент Хасан Роухани не лукавит, утверждая, что у него есть полномочия вести переговоры по ядерной программе.
«Поскольку он является частью режима – думаю, Верховный духовный лидер аятолла Хаменеи чувствует себя гораздо комфортнее с ним, нежели с его предшественником, популистом Махмудом Ахмадинежадом. Думаю, что Хаменеи хорошо понимает, что обстоятельства изменились в связи с санкциями против Ирана – поэтому перемены в позиции режима вполне возможны».
По словам эксперта, послание Барака Обамы было четким: США не могут позволить себе вмешиваться во все кризисы, но Америка не собирается «разводиться» с Ближним Востоком. Вашингтон лишь собирается четче определить свои приоритеты в регионе – на данный момент ими являются переговоры с Ираном с целью достичь соглашения по ядерной программе, палестино-израильское мирное соглашение и более активные действия международного сообщества в отношении сирийского кризиса.
Между тем, Хасан Роухани не обманул ожиданий оптимистов, убежденных, что новый президент Ирана сменит в своей речи на Генеральной Ассамблее ООН тон с воинственного на дипломатический. В своем выступлении Роухани представил Иран островом стабильности в регионе, который постоянно подвергается агрессии со стороны других стран – от нападения Ирака в 1980-х годах до «агрессивных» санкций в связи с ядерной программой, жертвами которых являются не только иранские граждане, но и экономика других стран.
Роухани подчеркнул формальную позицию иранского руководства, что ядерная программа страны разрабатывается исключительно в мирных целях, возмутился убийством иранских ученых-ядерщиков («За какие преступления их убили? Почему те, кто это сделал, не понесли за это ответственности?») и добавил, что оружию массового поражения, в частности ядерному оружию, «нет места в военной доктрине Ирана», так как это противоречит моральным и религиозным убеждениям иранцев.
«Во имя борьбы с воображаемой угрозой Ирана на протяжении последних трех десятилетий совершались реальные преступления», – заявил он, очевидно имея в виду противостояние между США и иранским режимом с момента Исламской революции.
Роухани призвал Вашингтон «говорить одним голосом» и «воздержаться от следования близоруким интересам лоббистов, которые оказывают давление» на администрацию. Иранский президент не стал комментировать несостоявшуюся встречу с президентом Обамой, заметив лишь, что Иран готов к «конструктивному диалогу с другими странами».
Президент Ирана завершил свою речь призывом к мирной инициативе – созданию проекта ООН под названием «Мир без насилия».
«Мы многократно слышали о “военном варианте”, – сказал он. – Я призываю к миру, который находится в пределах досягаемости – и приглашаю все страны присоединиться к коалиции за мир».
Конгрессмен-демократ Элиот Энгель посетовал, что Роухани в своей речи «упустил возможность продемонстрировать серьезность в отношении ядерной программы Ирана, пойдя по проторенной дорожке обвинений в адрес США и наших союзников во всех мировых проблемах».
«Международное сообщество должно продолжать требовать полного замораживания иранской ядерного программы, – сказал он, – как к тому призывали многочисленные резолюции Совета Безопасности ООН. Мы должны продолжить попытки диалога с Роухани, но пока он не предпримет конкретных шагов, демонстрирующих серьезность Ирана, Конгресс должен продолжать давление путем введения более жестких санкций».
По мнению доктора Раза Зиммта из Центра изучения Ирана при Тель-Авивском университете, Роухани действительно пытается изменить имидж своей страны на более умеренный – употребив это слово не менее десяти раз в своей речи. Однако в том, что касается ядерной программы, в обращении Роухани не было никакого конкретного предложения, помимо общих обещаний «прозрачности».
«Для Израиля проверка будет не словами, а действиями, – отметил эксперт. – Пожалуй, важнее, чем речь Роухани в ООН, была речь верховного лидера Ирана аятоллы Хаменеи на прошлой неделе, где он дал понять, что у президента Роухани действительно есть полномочия вести переговоры по поводу ядерной программы – но при условии, что у Ирана будет ядерная программа. А это оставляет руководству возможность разработать ядерное оружие достаточно быстро при желании и при условии отмены санкций».
Сенатор Роберт Менендес, председатель сенатского Комитета по внешним связям, поприветствовал заявление иранского президента о готовности его страны к решению кризиса, связанного с ядерной программой, дипломатическим путем, однако выразил разочарование «антагонистической риторикой» Роухани.
«Совет безопасности ООН принял четыре резолюции по поводу иранской ядерной программы, – сказал Менендес. – Иран должен понимать, что нашей целью является дипломатическое решение, но мы готовы предпринять и необходимые действия для того, чтобы предотвратить появление ядерного оружия в руках Ирана. За словами (иранского президента) должны следовать действия в форме вызывающего доверие соглашения, цель которого – завершить ядерную программу Ирана по разработке оружия».
