8.30 утра, прохладное нью-йоркское утро – тут еще не наступила та самая жара, в которой плывешь, как в горячем бульоне.
Из церкви святого Джеймса, что на пересечении 141-й улицы и Николсон Авеню в Гарлеме, ветер доносит смех и звуки музыки. Кажется, что ошибся адресом: звуковой фон напоминает что угодно, но только не похороны.
Внутри церкви еще мало народу, а те, кто есть, приветствуют друг друга смехом и дружескими объятиями. Группа афроамериканцев в разноцветных костюмах делает селфи. Когда я прошу их сказать несколько слов о Норме, они не надевают на лица траурные «маски», а продолжают улыбаться.
«О боже! Она была больше самой жизни, очень настоящая. Взбалмошная, но трудолюбивая. Очень серьезно относилась к работе. Она любила музыку. И любила, чтобы люди смеялись. Это грустный день, но она жила полной жизнью, она прошла невероятный путь! Так что все, что мы можем делать - это прославлять этот путь. Мы не грустим!» – говорит ученик и коллега Нормы Миллер, Обидайя Райт.
Он уверен – его королева меньше всего хотела бы, чтобы ее оплакивали.
«Какая она красивая! – шепчет Обидайя у гроба. – Выглядит невероятно!»
Норме Миллер было 99. Всего 99 – по отношению к ней такая формулировка более чем уместна. Она танцевала в буквальном смысле до последнего вздоха и собиралась именно в эти дни приехать в Нью-Йорк на очередной мастер-класс.
«Она мне сказала: мы обязательно должны встретиться 24 мая, я точно здесь буду, точно! И она не обманула, она здесь…» - слышу я чью-то реплику за спиной.
Справа от гроба устанавливают большой экран – на церемонии прощания будут показывать архивные кадры с Нормой Миллер и фрагменты ее недавних интервью. Режиссер Джон Биффар, который снял о ней документальный фильм «Королева свинга», отдает последние распоряжения и рассказывает нам о Норме: «Знаете, история Нормы – это ведь история нашей страны. С нее началась эпоха свинга. Она ездила с турами во Вьетнам, она была первой черной актрисой в Лас-Вегасе и Майами-бич…»
Будущая «королева свинга» родилась 2 декабря 1919 года в нью-йоркском Гарлеме. Нормой ее назвали в честь отца – Нормана, которого она никогда не видела: он умер от пневмонии еще до того, как родилась дочь. Посвятить себя танцам Норма решила… в пять лет. Записалась на уроки, выступала с детской любительской группой. Во время Великой депрессии Норма с матерью переехали в тесную квартирку на 140-й улице. Окна выходили на задворки знаменитого клуба «Савой».
Вечерами Норма смотрела на силуэты танцовщиков в окнах «Савоя» и мечтала танцевать так же, хотя понимала – ее цвет кожи закрывает ей дорогу на профессиональную сцену. Но Норма еще в детстве решила: нет тех дверей, которые нельзя открыть, и нет ситуации, которую нельзя изменить. Танцуя на тротуарах около «Савоя», она случайно попалась на глаза известному в то время танцовщику Джорджу Гэнэвею. Он был так впечатлен, что, угостив девочку кока-колой, пригласил ее в клуб. Очень скоро 12-летняя Норма Миллер вошла в состав профессиональной танцевальной группы Whitey's Lindy Hoppers.
Стать королевой в то время, когда цвет кожи позволял быть в лучшем случае придворным, – Норме это удалось. Она не просто танцевала – она отстаивала права афроамериканцев и боролась с сегрегацией в шоу-бизнесе. «Савой», кстати, был одним из немногих мест в Нью-Йорке, где сегрегации не было – танцы и музыка объединяли всех.
«У Нормы были очень четкие жизненные стандарты и ценности. Она точно знала, чего хочет в жизни, и не позволяла себе отступать. Люди того поколения не позволяли тогдашним политическим и общественным установкам в Америке повлиять на их человечность», – говорит близкая подруга Нормы Миллер Мики Дэвидсон.
Пока в одной части церкви настраивают экран и проверяют звук, в другой – играет на рояле музыкант. Ряды кресел постепенно наполняются, и если слегка прикрыть глаза, кажется, что крутишь гигантский калейдоскоп: столько вокруг ярких, не траурных костюмов, цветов и красок.
Церемония начинается, и, хотя первым берет слово священник, сразу становится понятно, что это больше похоже на концерт, чем на похороны. Те, кто выходит на сцену, рассказывают смешные истории о Норме, копируя ее голос и манеру. «Она нашла вместо меня парня помоложе!» – «жалуется» режиссер Джон Биффар, и зал взрывается смехом.
Леннарт Верстерлунд, организатор и руководитель танцевального лагеря «Herrang Dance Camp», известный реконструктор линди-хопа 30-х, прилетел из Швеции. Выступая, он вспоминает, как Норма, которая совершенно не переносила холод, вдруг решила отмечать 95-летие (2 декабря) в Швеции, не испугавшись северной зимы.
Линди-хоп — афроамериканский танец в стиле свинг, возникший в Нью-Йорке в конце 1920-х годов и вобравший в себя черты чальстона, степа и других джазовых танцев. На его основе позже возник знаменитый танец буги-вуги
А в конце церемонии со сцены, конечно, звучит знаменитое эллингтоновское “It don’t mean a thing”. И с первых нот становится понятно, что произойдет в следующие минуты. «Калейдоскоп» приходит в движение, люди в разноцветных одеждах поднимаются и... начинают танцевать. Еще несколько секунд – и танцует вся церковь. А Королева смотрит на них с портрета, улыбается и как бы повторяет свой девиз: «Keep swinging!»
«Ой, это похоже на автобус для вечеринок!» – смеется женщина, заходя в похоронный автобус. Все отправляются на кладбище Вудлон в Бронксе – именно там будет похоронена Норма, рядом со знаменитыми джазовыми музыкантами и рядом со своим партнером по танцам, Фрэнки Мэннингом.
«Давайте все скажем, как мы любим Норму!» – призывает ведущий церемонии на кладбище. И пока опускается гроб, одна за другой взмывают вверх руки, и люди кричат хором: «Норма, мы тебя любим!»
А потом снова пускаются в пляс – прямо тут, на кладбище.
Танцы на похоронах - это может звучать кощунственно по отношению к кому угодно, но только не к Норме Миллер. На ее похоронах кощунством было бы НЕ танцевать.
Ее жизнь была головокружительным танцем, доказывающим, что можно добиться даже того, что кажется абсолютно невероятным. Как говорила сама королева свинга, «если у вас нет лошади – оседлайте корову».
