«Эта моя первая речь на публике в качестве нового генерального секретаря НАТО. Я решил посвятить ее отношениям между НАТО и Россией, – сказал в минувшую субботу в Брюсселе Андерс Фог Расмуссен на конференции по безопасности. – Я полагаю, что в отношениях НАТО с его государствами-партнерами наибольший потенциал у отношений между НАТО и Россией».
Вместе с тем Расмуссен напомнил о взаимном «недопонимании, недоверии и различных повестках дня» у России и НАТО.
Одним из главных мессиджей в речи Расмуссена было то, что России следует присоединиться к евроатлантической системе противоракетной обороны, чтобы создать безопасную зону «от Ванкувера до Владивостока».
Напомним, что в прошлый раз о сотрудничестве в противоракетной обороне говорила госсекретарь США Хиллари Клинтон в своей речи 22 февраля этого года.
Тогда член научного совета Московского центра Карнеги Алексей Малашенко прокомментировал слова Клинтон в интервью «Голосу Америки» следующим образом: «Я не думаю, чтобы в ближайшее время появилась возможность для создания единой ПРО. Важно то, что об этом разговаривают. Это одна из тенденций, которая свидетельствует о кооперации даже здесь. А создание единой ПРО – я даже не говорю здесь о политике – это очень дорого, очень сложно».
Говоря о речи Андерса Фога Расмуссена, генеральный директор международного центра «За справедливую внешнюю политику» Сергей Зацепилов в беседе с Русской службой «Голоса Америки» обратил внимание на то, что американская и натовская система ПРО не одно и то же: «Генеральный секретарь НАТО говорил о создании континентальной системы ПРО. Что касается глобальной системы ПРО – защитить весь мир, – то, насколько я знаю, имеется договоренность о ее разработке с Соединенными Штатами. А когда речь идет о континентальной, прежде всего имеется в виду Россия».
Пожалуй, наиболее острый вопрос, охватывающий и проблему ПРО, звучит так: почему в российской военной доктрине Североатлантический альянс остается в перечне основных угроз, несмотря на заявления НАТО о готовности развивать сотрудничество с Москвой?
Вот как ответил на него Сергей Марков, депутат Госдумы, директор Института политических исследований: «НАТО – это колоссальная военная машина, которая не хочет разоружаться и которая по-прежнему негативно относится к России».
Посылок для такого заключения у Маркова три. Во-первых, это тесное сотрудничество НАТО с Грузией, которую возглавляет Михаил Саакашвили, объявленный в России персоной нон-грата. Еще одна причина заключается в том, что НАТО, по словам Маркова, «закрывает глаза на массированные нарушения права человека в Эстонии и Латвии». Кроме того, Марков сказал следующее: «НАТО не сдержало свое обещание, данное Михаилу Горбачеву, не распространяться на Восток».
«НАТО, к огромному сожалению, продолжает следовать логике «холодной войны» и рассматривать Россию не просто как врага, а слабого врага», – заключил Марков.
А вот как отношения России с НАТО анализирует Сергей Зацепилов: «Видимо, чтобы произошло переосмысление роли НАТО, требуется несколько факторов. То же эффективное сотрудничество между Россией и НАТО, во-вторых, более приемлемая для России позиция НАТО в отношении стран из ближнего зарубежья, которые вызывают определенные проблемы для России, и в-третьих, предсказуемость политики НАТО».
Еще одно препятствие между Москвой и Брюсселем – натовская помощь Грузии, а также размещение там войск альянса – пусть и для военных операций в Афганистане. Все это, по мнению Зацепилова, заставляет Москву относиться к Брюсселю с еще большим недоверием.
По-своему показательно, что претензии России к НАТО – ведь именно Россия официально называет НАТО угрозой своей безопасности – совпадают в изложении представителя экспертного сообщества Сергея Зацепилова и представителя власти Сергея Маркова.
С иной точки зрения – российской идентичности и национальной идеи – на отношения России и НАТО смотрит Игорь Чубайс, директор Центра по изучению России РУДН. «До тех пока Россия, а вернее, российские власти, отказываются определить свою идентичность, свою систему ценностей, – сказал он, – бессмысленно говорить о друзьях или врагах, потому что друзья или враги могут быть у чего-то определенного. Поэтому говорить о том, что НАТО – наибольшая опасность, не очень серьезно, потому что непонятно, кто мы. Еще со времен Ельцина была такая смешная формула – друг Джордж, друг Гельмут и так далее. А сегодня мы оказались в ситуации, когда у России, наоборот, нет ни одного друга, ни одного союзника. Прежде всего, надо разбираться не с тем, кто враг, а с тем, кто мы. Как только вводится система отсчета, правил, вводится система ответственности, а власти не хотят ни за что отвечать».
Продолжая говорить о проблеме идентичности, решение которой позволит России очертить отношения с другими политическими силами, Игорь Чубайс перечислил три ее варианта.
По его словам, Россия может быть либо новым СССР, «уменьшенным, исправленным», либо «отказаться от всей своей истории и догонять Запад». Третий вариант, сторонником которого выступает Чубайс, – осуществлять «преемственность с тысячелетней Россией», нарушенную после 1917 года.
Возникает еще один вопрос: может ли скорое подписание договора по СНВ между Россией и Америкой дать толчок к «перезагрузке» российских отношений с НАТО?
Сергей Зацепилов смотрит на это во многом скептически. «Экспертному сообществу и значительной части государственного аппарата не очень понятно, в чем будет выражаться взаимосвязь между стратегическими наступательными и стратегическими оборонительными вооружениями, которая будет закреплена в договоре СНВ-2. Если эта взаимосвязь будет выражаться в том, что нужно сдерживать развитие системы ПРО, для того чтобы наступательные вооружения не были окончательно девальвированы – это одно понимание. А из заявления генерального секретаря НАТО вытекает прямо противоположное: что эта взаимосвязь подразумевает, что Россия обязательно должна участвовать в развитии системы ПРО и вопрос только в том, в какой форме она будет участвовать».
«В этом есть диаметральная несостыковка пониманий, – полагает Зацепилов. – Либо мы ограничиваем систему ПРО, чтобы стратегические наступательные вооружения, несмотря на их сокращение, все-таки оставались фактором геополитической стабильности, либо мы развиваем систему ПРО. Взаимосвязь, которая будет зафиксирована в договоре, понимается в Москве однозначно. Эта взаимосвязь должна состоять в том, что система ПРО не развивается в непосредственной близости от границ России – с тем, чтобы система ПРО не могла нейтрализовать наступательные вооружения».
Главную причину напряженных отношений между НАТО и Россией Андерс Фог Расмуссен, в свою очередь, видит в том, что после окончания «холодной войны» стороны питали друг другу «нереалистичные надежды».
«Да, мы сотрудничали по множеству вопросов, – констатировал генсек НАТО, – но это сотрудничество всегда находилось в заложниках у проникающего повсюду политического климата». В связи с этим Расмуссен вспомнил и Абхазию с Южной Осетией.
Он также ответил на критику Кремля по поводу продвижения Североатлантического блока на Восток: «Россия должна осознать, что НАТО здесь остается, – не потому что мы считаем Россию врагом. Это не так. Но потому что союзники разделяют общие ценности и культуру сотрудничества, которую мы хотим сохранить… Я совершенно убежден в том, что расширение НАТО и Европейского союза не принесло России никаких проблем. Наоборот: чем стабильнее и богаче Европа, тем больше пользы это принесет России».
К этому Расмуссен добавил: «Мы также должны быть большими реалистами и признавать за Россией интересы в области безопасности… Многие вещи, которые союзники по НАТО могут рассматривать как всецело положительные, иногда могут очень сильно отличаться с точки зрения Москвы – и наоборот».
