Из Америки приехала моя подруга Татьяна Толстая, которая жила там много лет. Она там освоилась, считала себя практически американкой, очень сетовала, что нельзя курить и напечатала про Америку огромное количество всяких разных публикаций.
Когда она первый раз приехала, то привезла большую шубу мехом внутрь, что всех очень удивило, и сказала, что её главное впечатление от Америки – это лифты: «Они останавливаются, не оставляя даже миллиметрового зазора относительно этажа – вот так ходят лифты в Америке!».
Мне это запомнилось – мы о многом другом говорили, но это было наиболее сильным неожиданным впечатлением.
Потом я был там много раз, но каждый раз я подмечал именно эту сторону американской жизни: четкость во всем.
Как итальянский житель, я вас уверяю, что к примеру в Италии подобного нет. Даже в Германии нет вот такой американской четкости.
Я помню, мы летели с женой в круиз и должны были отплыть из Майями на теплоходе. Прямого рейса туда не было, и мы летели с пересадкой; так вот, то, как была организована эта пересадка в авиакомпании, которая нас везла – это нечто невероятное! Было предусмотрено абсолютно все: вот столько-то минут до чемодана; что чемодан будет в такой-то час, минуту и секунду в этом месте – причем, твой чемодан, а не чей-то!
Ты его возьмешь, ты сядешь в какой-то специальный поезд, типа метро – и ты должен сесть именно в этот вагон – там уже про это написано; уже побеспокоились, что ты должен быть именно в этом вагоне, потому что ты потом выйдешь, а напротив тебя будет выход кратчайший к самолету.
Аэропорты огромные, но позаботились обо всем, ни в одном немецком аэропорту такого нет, там бардак.
И во всем, с чем человек сталкивается в Америке, он, прежде всего, сталкивается с невероятной организаций жизни, организацией труда на предприятиях – подобное мы помним со времен, когда Форд делал свои первые конвейеры. Четкость присутствует во всем.
Иногда эта четкость мешает человеческому существованию.
На «Голосе Америки» работал мой друг, ныне покойный Алик Батчан. У него с женой были нелады – очень часто дело доходило до криков, шума, но не до рукоприкладства. Однако каждый раз их ссора заканчивалась одним и тем же: жена звонила в полицию и сообщала – у нас семейная ссора, и вот-вот муж меня ударит. В полиции знали, что если туда звонят со словами: «меня ударили» – это один порядок действий, а если «вот-вот меня ударят», то тут другой порядок действий. Так вот, каждый раз она произносила одну и ту же фразу и каждый раз действия полиции были абсолютно одинаковыми – его увозили, и он расписывался, что его выпустят взамен залога. Далее, он обзванивал своих друзей, друзья ночью просыпались, ездили друг к другу, собирали залог, а утром Алик выходил и ехал к своей жене.
Это не стихийное какое-то действие – у нас милиционер может посочувствовать одной стороне или другой стороне или сказать – знаете, это дело семейное!.. А у них каждая процедура расписана на все случаи жизни.
Возьмем Живой журнал – я блогер, который в Интернете живет с 2005-го года. Так вот, процедуры Живого журнала, на самом деле, расписаны в США и Живой журнал живет по законам США. Во-первых, физически серверы находятся в Америке; во-вторых, всё это принадлежит американской компании. Другое дело, что у нее владелец российская компания, но это неважно – ресурс принадлежит американской компании и весь контент Живого журнала регулируются американскими законами. И они настолько подробно регулируют «шаг влево – шаг вправо», что, конечно, русским людям, которые пришли туда, это было удивительно.
Например, когда стали бомбить Югославию, Миша Вербицкий, один из первых и лучших блогеров российской блогосферы напечатал пост, который назывался «Смерть натовцу». Его блог закрыли в тот же миг!
Не привыкшие к такому, наши радетели за свободу слова сделали флешмоб – в десятках и сотнях журналов люди в его поддержку написали « Смерть натовцу». И все эти журналы, по мере появления этой надписи в каждом из них, закрывались. И они до сих пор не открыты, хотя это произошло много лет назад.
Это зарегулированность и четкость, в понимании того, что вся жизнь состоит из правил – это и есть главная особенность американской жизни.
Тут есть плюсы и минусы, но для меня Америка – это, прежде всего, страна правил, страна Закона.
За исключением моей последней поездки, которая была года три назад, на том самом корабле, я всегда общался с нашими людьми и вообще не общался с американцами. У меня была одна-единственная американская подруга Гейл Шихит, которая написала книгу о Горбачеве«Человек, который изменил мир», я ей помогал писать, но все остальное – это русская эмиграция. О них говорить как об американцах нельзя – это совершенно особая категория людей со своими специфическими проблемами и комплексами.
Когда мы при Горбачеве получили возможность выезжать, то мы приезжали к ним и смотрели на все расширенными глазами, а они могли хвастаться своим положением.
Потом процесс пошел обратный: они уже стали во многом завидовать нам, приезжать сюда, а многие уже не стали уезжать обратно – они работают здесь, в том числе и в журналистике.
Многие иммигранты из Израиля и США работают на весьма значительных постах. Например, Демьян Кудрявцев – молодой человек дважды иммигрировал, сейчас вернулся и возглавляет газету «Коммерсантъ».
Они в то время, конечно, казались нам небожителями – некоторые из них таковыми и были.
Я помню свою первую встречу с Довлатовым, к счастью их было несколько. Первая встреча – он тогда, будучи самоироничным человеком, как раз всю свою иронию на этом и строил; он как бы снижал свой образ, который, по его мнению, в моих глазах должен был быть очень высоким, ибо он был гражданином США.
Мне кажется, что сейчас они живут своей жизнью, у них конечно русские программы телевидения, чего не было в 80-х годах. Они не оторваны от нашего Интернета, но они все-таки больше законсервировались, чем тогда, когда были отделены железным занавесом от нас. Тогда они больше интересовались тем, что здесь происходит, чем сейчас. Ведь тогда отъезд означал, что обратно не приедешь, а сейчас в любой момент садись в самолет, если есть деньги на билет, и прилетай. Но у них иногда нет этих денег на билет, а иногда нет и желания.
У меня был приятель, с которым я учился на журфаке, потом работал с ним в «Неделе». Его папа был высокопоставленным руководителем АПН, вторым человеком в этой организации. Так вот, этот приятель женился и уехал в США. В Америке он прошел огромный путь – но там все должны проходить огромный путь, там нельзя сразу попасть на хорошее место, о котором ты мечтал.
Этот приятель, например, начинал с бензоколонки. И вот пройдя этот огромный путь от бензоколонки до руководителя какого-то там подразделения в рекламном или медиаагентстве, он понял цену этим ступенькам, по которым шел. Он подумал о том, сколько еще по ним подниматься.
И он вернулся.
Второй приятель, который был с нами на одном курсе, тоже сейчас приехал. Спрашиваю, зачем ты приехал, а он говорит – потому, что там я уже прошел этот путь, и с этой американской ступеньки, я считаю, нужно попасть на такую же ступеньку в России и идти дальше.
Там это все очень долго.
И еще один конкретный случай. Был такой Анатолий Федорович Туров, заместитель председателя Общества «Знание». Мы с ним приятельствовали, я публиковал какие-то свои брошюрки, первые книжки у него в издательстве. И вот, во время нахождения в составе делегации, он бежал в США. Тут остались жена, дети – совершенно необъяснимый какой-то поступок! Здесь он был номенклатурщик, у него была книжная экспедиция, он был прикреплен к поликлинике в Сивцем Вражеке, он лечился в Кунцевской больнице, он жил на Бронной, в доме, где жили члены ЦК. Он был хорошо себя чувствующий, нормальный советский гражданин.
Позднее мне не приходилось с ним общаться, но я узнал от наших общих знакомых, которые нашли его там с большим трудом, что он работает подметальщиком – и это через два или три года – уборщиком в каком-то заведении. Я думаю, что он, в конце концов, выплыл, как и все там выплывают; «американская мечта» – она, на самом деле, не только в кино, она неминуемо реализуется, но начать ты должен с самого начала, с самых первых ступенек.
Все эти бежавшие – редко кто из них попадал сразу в хорошие условия. Они с трудом пробивались в жизни.
Часто говорят, что россияне недолюбливают Америку. Это не совсем так – они с удовольствием смотрят американские фильмы, обожают американскую музыку.
Сколько бы мы ни читали плохого и уничижительного об американской культуре, никакой другой культуры в России сейчас нет.
Посмотрите результаты кинопроката, посмотрите, сколько скачивается музыки и какой…
А реальная враждебность культивируется нашими руководителями, который имеют такой специальный кагэбешный образ мысли, в который заложена программа: Америка – враг, и вообще вокруг все враги. И всё больше и больше людей так думает. Полагаю, что это результат работы власти в последние десять лет.
Раньше Америка была предметом зависти, восхищения – вспомним нашу молодость. А сейчас молодежь ведет себя по- другому: все ходят на американские фильмы, носят американскую одежду, пользуются американским изобретением – Живым журналом, в который заходят с американского Айпэда, но Америку ругают.
Такое удивительное мозговое совмещение!..
Колонку Матвея Ганапольского читайте в рубрике «Матвей Ганапольский: Открывая Америку»