Февральский номер американского музыкального журнала Opera News вынес на обложку российского оперного певца Ильдара Абдразакова, романтично назвав его «темным рыцарем». Один из лучших бас-баритонов современной сцены, 37-летний уроженец Башкирии и солист Мариинского театра 6 февраля выйдет на сцену Метрополитен-опера в новой постановке оперы Александра Бородина «Князь Игорь». Классическая русская опера, знаменитая «Половецкими плясками», не ставилась на сцене Мет почти сто лет.
Голос Ильдара Абдразакова звучал в Ла Скала, Ковент-Гарден, Венском и Парижском оперных театрах и многих других. Его исполнение роли Аттилы в одноименной опере Верди дирижер Риккардо Мути назвал лучшей интерпретацией этого образа. В 2010 году вместе с группой других исполнителей он получил премию «Грэмми» за запись «Реквиема» Верди. Открыл нынешний сезон в Сан-Францисской опере, спев в опере Бойто «Мефистофель».
В дни перед долгожданной премьерой «Князя Игоря» Ильдар Абдразаков буквально нарасхват в Нью-Йорке. Вот он выступает в арт-кабаре Le Poisson Rouge в программе «Русская экзотика: от фольклора до «Князя Игоря» вместе с Анной Нетребко, Анитой Рачвелишвили и Штефаном Коцаном. В Публичной библиотеке исполнительских искусств принимает участие в обсуждении новой постановки «Князя Игоря» вместе с директором Мет Питером Гелбом, режиссером Дмитрием Черняковым и дирижером Джанандреа Нозеда. В баре The Russian Vodka Room певец устраивает вечеринку по случаю выхода в свет своего дебютного сольного альбома «Властители: русские басовые арии» (Power Players: Russian Arias for Bass).
Ильдар Абдразаков ответил на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Ильдар, как шла подготовка к премьере?
Ильдар Абдразаков: Я и сейчас готовлюсь.
О.С.: Как для вас начинался этот проект?
И.А.: Мне позвонили из Мет и спросили: какую русскую оперу ты хотел бы спеть? Я назвал «Хованщину» и «Князя Игоря». Может что-то еще называл, не помню. И вот два года назад я пел в постановке «Хованщины», а сейчас вот предстоит «Князь Игорь». Должен был дирижировать Валерий Гергиев, но уж не знаю, что произошло, будет дирижировать Джанандреа Нозеда. А режиссер спектакля – Дмитрий Черняков.
О.С.: Кстати, на днях я побывал на встрече с Черняковым в Кинообществе Линкольн-центра. Он интересно рассказывал об эволюции образа князя Игоря на русской оперной сцене, сравнивал его с образами других русских народных героев, в первую очередь с Александром Невским из знаменитого фильма Сергея Эйзенштейна. Черняков подчеркивал, что в нынешней трактовке князя Игоря он делает акцент на глубокой противоречивости героя, на его тяжких раздумьях и сомнениях.
И.А.: Какой он герой... (улыбается). У него геройства-то и нет. Пришел, проиграл войну и сбежал. Я бы сказал, что у него геройство духа. Потому что он не испугался. А ведь он не знал, сколько войск у хана Кончака. Он должен был себя как-то проявить. Не получилось. В наших постановках он бежал из плена, возвратился, все счастливы-довольны. Ну а если разобраться, он положил на поле брани несколько сотен, а может, и тысяч своих ребят.
О.С.: Некоторые артисты заряжаются от зала, другие – боятся зала. Ваш случай?
И.А.: Стараюсь не думать об этом. Конечно, нервничаю. Всегда думаю о том, как бы мне красиво спеть. Естественно, думаю, о чем я пою. Аплодисменты, конечно, приятны. Но когда публика хорошо принимает, это чувствуется, даже если в зале тишина.
О.С.: Один из спектаклей будет транслироваться в живом формате по телевидению высокой четкости на 64 страны, включая Россию (речь идет о дневном спектакле «Князя Игоря» 1 марта, который будет передаваться по всему миру в рамках программы The Met: Live in HD series. – О.С.). Это что-то меняет в отношении к выходу на сцену, в вашем настрое?
И.А.: Психологически, конечно, важно. Одно дело, когда на тебя смотрят четыре тысячи человек, другое – несколько миллионов. Здесь ты постоянно на крупных планах и чувствуешь себя как на съемках кино. Нужно быть внимательным все время, следить за каждым своим движением. Очень важно регулировать силу голоса так, чтобы был оптимальный уровень и для зала, и для микрофона, через который идет телетрансляция.
О.С.: В этом году исполняется десять лет с того момента, как вы впервые вышли на подмостки Мет, спев Мазетто в «Дон Жуане». Вы пели на многих престижных оперных сценах Европы. Можете сравнить американский опыт с европейским?
И.А.: Главное отличие в том, что Мет сегодня является лучшим оперным театром в мире. Не только по качеству организации, но и по качеству постановок. Это естественно: там, где есть деньги, все живет и процветает. Мет позволяет себе делать шикарные, дорогие постановки и приглашать лучших певцов. Очень помогает высокий профессионализм творческих и технических работников – гримеров, костюмеров, специалистов по свету, рабочих сцены. Приезжаешь сюда и знаешь: все будет работать как часы. А в некоторых других театрах тебя даже забывают позвать на сцену (смеется).
О.С.: В какой момент вы осознали в себе призвание певца, выбрали сценическую карьеру?
И.А.: Этот процесс все продолжается (смеется). Я просыпаюсь утром и не знаю: будет звучать голос или не будет. Такой организм.
О.С.: Что нужно делать, чтобы он звучал?
И.А.: Заниматься вокалом. В общем, все важно. Режим питания. Не дай бог, поел что-нибудь острое. В горле запершило – голос может пропасть. Если грязный кондиционер, например, в машине подул – я чувствую через какое-то время, как голос начинает садиться. Нужно быть осторожным с едой, тем более что сейчас очень много ненатуральных продуктов. Певцы, не я один, очень тонко чувствуют изменения своего голоса, каким он был, скажем, полгода назад, и какой он сейчас.
О.С.: Вы очень много времени проводите на гастролях. А какой город вы для себя считаете родным?
И.А.: Я из Санкт-Петербурга. Вообще-то я башкир, родом из Уфы.
О.С.: Кем вы вдохновляетесь из великих басов прошлого и настоящего?
И.А.: Чезаре Сьепи, Николай Гяуров, Сэмюел Рэми. Вот эти три имени.
О.С.: Чем живете кроме оперы?
И.А.: Есть дети. Двое. Живут в Петербурге. Больше ничего не скажу.
Голос Ильдара Абдразакова звучал в Ла Скала, Ковент-Гарден, Венском и Парижском оперных театрах и многих других. Его исполнение роли Аттилы в одноименной опере Верди дирижер Риккардо Мути назвал лучшей интерпретацией этого образа. В 2010 году вместе с группой других исполнителей он получил премию «Грэмми» за запись «Реквиема» Верди. Открыл нынешний сезон в Сан-Францисской опере, спев в опере Бойто «Мефистофель».
В дни перед долгожданной премьерой «Князя Игоря» Ильдар Абдразаков буквально нарасхват в Нью-Йорке. Вот он выступает в арт-кабаре Le Poisson Rouge в программе «Русская экзотика: от фольклора до «Князя Игоря» вместе с Анной Нетребко, Анитой Рачвелишвили и Штефаном Коцаном. В Публичной библиотеке исполнительских искусств принимает участие в обсуждении новой постановки «Князя Игоря» вместе с директором Мет Питером Гелбом, режиссером Дмитрием Черняковым и дирижером Джанандреа Нозеда. В баре The Russian Vodka Room певец устраивает вечеринку по случаю выхода в свет своего дебютного сольного альбома «Властители: русские басовые арии» (Power Players: Russian Arias for Bass).
Ильдар Абдразаков ответил на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Ильдар, как шла подготовка к премьере?
Ильдар Абдразаков: Я и сейчас готовлюсь.
О.С.: Как для вас начинался этот проект?
И.А.: Мне позвонили из Мет и спросили: какую русскую оперу ты хотел бы спеть? Я назвал «Хованщину» и «Князя Игоря». Может что-то еще называл, не помню. И вот два года назад я пел в постановке «Хованщины», а сейчас вот предстоит «Князь Игорь». Должен был дирижировать Валерий Гергиев, но уж не знаю, что произошло, будет дирижировать Джанандреа Нозеда. А режиссер спектакля – Дмитрий Черняков.
О.С.: Кстати, на днях я побывал на встрече с Черняковым в Кинообществе Линкольн-центра. Он интересно рассказывал об эволюции образа князя Игоря на русской оперной сцене, сравнивал его с образами других русских народных героев, в первую очередь с Александром Невским из знаменитого фильма Сергея Эйзенштейна. Черняков подчеркивал, что в нынешней трактовке князя Игоря он делает акцент на глубокой противоречивости героя, на его тяжких раздумьях и сомнениях.
И.А.: Какой он герой... (улыбается). У него геройства-то и нет. Пришел, проиграл войну и сбежал. Я бы сказал, что у него геройство духа. Потому что он не испугался. А ведь он не знал, сколько войск у хана Кончака. Он должен был себя как-то проявить. Не получилось. В наших постановках он бежал из плена, возвратился, все счастливы-довольны. Ну а если разобраться, он положил на поле брани несколько сотен, а может, и тысяч своих ребят.
О.С.: Некоторые артисты заряжаются от зала, другие – боятся зала. Ваш случай?
И.А.: Стараюсь не думать об этом. Конечно, нервничаю. Всегда думаю о том, как бы мне красиво спеть. Естественно, думаю, о чем я пою. Аплодисменты, конечно, приятны. Но когда публика хорошо принимает, это чувствуется, даже если в зале тишина.
О.С.: Один из спектаклей будет транслироваться в живом формате по телевидению высокой четкости на 64 страны, включая Россию (речь идет о дневном спектакле «Князя Игоря» 1 марта, который будет передаваться по всему миру в рамках программы The Met: Live in HD series. – О.С.). Это что-то меняет в отношении к выходу на сцену, в вашем настрое?
И.А.: Психологически, конечно, важно. Одно дело, когда на тебя смотрят четыре тысячи человек, другое – несколько миллионов. Здесь ты постоянно на крупных планах и чувствуешь себя как на съемках кино. Нужно быть внимательным все время, следить за каждым своим движением. Очень важно регулировать силу голоса так, чтобы был оптимальный уровень и для зала, и для микрофона, через который идет телетрансляция.
О.С.: В этом году исполняется десять лет с того момента, как вы впервые вышли на подмостки Мет, спев Мазетто в «Дон Жуане». Вы пели на многих престижных оперных сценах Европы. Можете сравнить американский опыт с европейским?
И.А.: Главное отличие в том, что Мет сегодня является лучшим оперным театром в мире. Не только по качеству организации, но и по качеству постановок. Это естественно: там, где есть деньги, все живет и процветает. Мет позволяет себе делать шикарные, дорогие постановки и приглашать лучших певцов. Очень помогает высокий профессионализм творческих и технических работников – гримеров, костюмеров, специалистов по свету, рабочих сцены. Приезжаешь сюда и знаешь: все будет работать как часы. А в некоторых других театрах тебя даже забывают позвать на сцену (смеется).
О.С.: В какой момент вы осознали в себе призвание певца, выбрали сценическую карьеру?
И.А.: Этот процесс все продолжается (смеется). Я просыпаюсь утром и не знаю: будет звучать голос или не будет. Такой организм.
О.С.: Что нужно делать, чтобы он звучал?
И.А.: Заниматься вокалом. В общем, все важно. Режим питания. Не дай бог, поел что-нибудь острое. В горле запершило – голос может пропасть. Если грязный кондиционер, например, в машине подул – я чувствую через какое-то время, как голос начинает садиться. Нужно быть осторожным с едой, тем более что сейчас очень много ненатуральных продуктов. Певцы, не я один, очень тонко чувствуют изменения своего голоса, каким он был, скажем, полгода назад, и какой он сейчас.
О.С.: Вы очень много времени проводите на гастролях. А какой город вы для себя считаете родным?
И.А.: Я из Санкт-Петербурга. Вообще-то я башкир, родом из Уфы.
О.С.: Кем вы вдохновляетесь из великих басов прошлого и настоящего?
И.А.: Чезаре Сьепи, Николай Гяуров, Сэмюел Рэми. Вот эти три имени.
О.С.: Чем живете кроме оперы?
И.А.: Есть дети. Двое. Живут в Петербурге. Больше ничего не скажу.
