Линки доступности

Оценивая президентство Дмитрия Медведева


Дмитрий Медведев
Дмитрий Медведев

Российскую сторону в «Поединке» представляет Федор Лукьянов – главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», член президиума Совета по внешней и оборонной политике, американскую сторону - Дональд Дженсен, аналитик Центра трансатлантических отношений в Школе международных исследований имени Пола Нитце при Университете Джонса Хопкинса.

Взгляд из Москвы:
Президент своего времени



Взгляд из Вашингтона:
«Человек-невидимка»?



Президент своего времени

Дмитрий Медведев покидает президентский пост, сопровождаемый хором разочарованных голосов. Как часто бывает, общественное мнение не склонно вдаваться в детали – образ Медведева как сугубо промежуточной фигуры, местоблюстителя Путина, затмил все остальное, в детали собственно медведевской политики вдаваться никто уже не собирается. Со временем, думаю, картина станет несколько более нюансированной – политические аналитики вычленят вклад третьего президента в российский политический процесс. Со временем, может быть, некоторые из его начинаний, которые сегодня представляются полным провалом, все-таки дадут всходы. Так, кое-что изменилось в судебной и пенитенциарной системе, сами по себе разговоры об инновациях слегка растормошили нефтяное самодовольство.

Сфера, в которой Медведев оставляет, вероятно, наиболее заметный отпечаток, – это внешняя политика. Владимир Путин довольно четко соблюдал формальной разделение властей, согласно которому этот раздел государственной политики является прерогативой президента. Случаи публичного вмешательства Путина во внешнеполитическую линию можно сосчитать по пальцам (один из них – недовольство премьер-министра ходом переговоров по СНВ, которое затянуло процесс на три месяца), в остальном согласование происходило кулуарно. Как бы то ни было, о феномене внешней политики Медведева говорить можно, в отличие от прочих составляющих.

Каковы итоги? Перезагрузка с США, которая не вышла за рамки привычного с 1960-х годов маятника «напряженность – разрядка», но смогла вывести отношения между двумя странами из глухого тупика, в котором они находились к концу президентства Буша и Путина. Понятной повестки дня на будущее нет, но хотя бы ликвидированы некоторые прошлые препятствия на пути.

При Медведеве впервые всерьез заговорили о выработке всеобъемлющей стратегии России в Азии. Дискуссия порядком запоздала – поворот мировой политики к Азиатско-Тихоокеанскому региону начался еще на рубеже веков, но Москва была слишком занята внутренними проблемами и попытками восстановить свои позиции в глазах Запада, теперь же невозможность обойтись без полноценного азиатского курса стала очевидной. В том, что разговор на эту тему начался, есть заслуга именно уходящего президента – Владимира Путина интересуют Европа и США.

За три с половиной года произошли большие изменения в постсоветской политике. Начиная с потрясения, которым стала война на Кавказе 2008 году, и заканчивая Единым экономическим пространством, активно развивающимся сейчас, Россия, кажется, начала движение в направлении осмысленного курса в отношении соседей. Грузинский конфликт стал апогеем политики самоутверждения, после чего стали заметны попытки соотнести желания с возможностями и сформулировать реальные прагматические интересы. Интеграция с соседями стала рассматриваться не как способ доказать всем, что у России есть собственный «задний двор», а как средство достижения конкретных прикладных целей.

Медведев вообще склонялся к тому, что Россия, утратившая после распада СССР сверхдержавный статус, должна делать упор на свою региональную роль, занимаясь «сферой привилегированных интересов», и не распыляться по всей мировой палитре. Отсюда и нашумевшее решение не блокировать в Совбезе ООН резолюцию по Ливии в марте 2011 года – личное распоряжение Медведева. Президент решил, что в Ливии у страны нет достаточных интересов для вовлечения в кризис. Ход событий показал, что данное умозаключение не нашло поддержки почти ни у кого в России, и при Путине Москва возвратится к прежней модели – использование влияния на отдаленные ситуации для того, чтобы укрепить присутствие в непосредственной сфере интересов. Сирийский эпизод это подтверждает.

Несмотря на парадоксы и внутренние противоречия, связанные с ограниченностью реальных полномочий Медведева, его время стало довольно благоприятным периодом российской внешней политики. Укрепить престиж удалось без фатальных обострений с важными партнерами, позиции в мире не ослабли, а, напротив, несколько укрепились. Требовать большего несправедливо. В мире, где правит непредсказуемость, составлять стратегии бесполезно. Дмитрий Медведев соответствует реальности – промежуточный президент переходного времени, задача которого – минимизировать риски.

«Человек-невидимка»?

В последние недели своего президентства Дмитрий Медведев, теряющий интерес общественности и уважение после того, как в прошлом сентябре Владимир Путин объявил о своем намерении вернуться в Кремль, всеми силами пытается приукрасить свое сомнительное наследие (Медведев вернет президентство Путину 7 мая). На этой неделе Медведев сообщил лидерам Госдумы, что он подписал законы, возвращающие прямые губернаторские выборы и снижающие пороги регистрации на парламентских и президентских выборах. Эти политические реформы он пообещал после того, как ранее в этом году Россию охватили антиправительственные протесты.

Хотя этот шаг частично сделал систему более открытой, правительство по-прежнему сохраняет за собой право последнего голоса в отношении того, кто может стать кандидатом. За последние несколько недель Медведев отправил в отставку девять губернаторов – некоторые из них были непопулярными, а другие не смогли обеспечить правящей партии достаточное количество голосов избирателей на выборах в законодательные органы власти.

В итоговом телевизионном интервью 26 апреля Медведев потратил значительную часть из отведенных двух с половиной часов на то, чтобы защититься от критики в свой адрес, согласно которой он мало чего добился на посту президента. Она заявил, что четырех лет недостаточно, чтобы снизить коррупцию или исправить российские суды.

И действительно, его ограниченные заслуги вызывают разочарование. Как написала недавно Маша Гессен в New York Times, он войдет в историю как один из самых краткосрочных и низкорослых правителей (его рост составляет 162 сантиметра) – больше, по ее мнению, он ничем не запомнится россиянам. Андрей Рябов отмечает, что главной отличительной чертой президентства Медведева стал разрыв между масштабными обещаниями и «практически нулевым их воплощением».

То, что Медведев будет слабым президентом, несложно было предположить с самого начала. Четыре года назад Владимир Путин не пожелал менять конституцию и идти на третий срок. После сложного процесса выбора преемника, во время которого долго выбирали между Медведевым и Сергеем Ивановым, сделали ставку на Медведева – потому что он был более слабым и, потому, более приемлемым кандидатом. Путин избрал Медведева, потому что был уверен в его преданности. Силовики, поддержавшие Иванова, в свою очередь, не чувствовали бы себя уверенно при президентстве Медведева, если бы власть не была на деле сосредоточена в руках Путина. В результате появился пресловутый «тандем», в котором Путин стал премьер-министром. Медведев вовсе не был либеральным реформатором системы, когда попал в Кремль – даже если Запад и некоторые российские интеллектуалы хотели видеть его таким образом. Он просто был моложе Путина, и был способен обеспечить преемственность.

Хотя Медведев как президент часто точно диагностировал проблемы России – от ее «примитивной сырьевой экономики» до «хронической коррупции» – он редко принимал собственные решения. Когда периодически всплывали его разногласия с Путиным, они обычно были скорее результатом неэффективного координирования или разногласий в их темпераментах и стиле управления, чем попыткой Медведева стать в полной мере независимым политиком. Эти оттенки имиджа поначалу принесли положительные плоды, укрепив его поддержку среди различных слоев избирателей. Однако они нереалистично завысили ожидания по поводу того, чего Медведев мог добиться – как и его долгосрочного политического потенциала.

Несмотря на некоторую разницу в акцентах, во внешней политике имела место значительная преемственность в сравнении с президентством Путина. Россия продолжила использовать международные институты, чтобы играть глобальную роль, размахивая глобальной дубиной экспортера энергоресурсов, и оказывая давление на своих соседей (хотя острая фаза конфликта с Грузией в 2008 году пришлась на президентство Медведева, невозможно представить, чтобы военное вторжение произошло без утверждения Путиным). Идея раскола между Путиным и Медведевым была привлекательна на Западе, который проецировал на Медведева свое представление об идеальной России и видел в нем готового к взаимодействию партнера. Однако по большинству ключевых вопросов (неуклюжая реакция Москвы на кампанию НАТО в Ливии стала серьезным исключением) нет свидетельств того, что у руля находился кто-то, кроме Владимира Путина.

В интервью, которое он дал на прошлой неделе, Медведев заверил журналистов, что «тандем» прочен. «Это надолго», – заявил он. Его борьба за восстановление своей политической значимости, однако, будет весьма трудной. Помимо принятия поста премьер-министра, Медведев также должен будет сменить Путина во главе все более непопулярной «Единой России», что наверняка еще более ослабит его поддержку. Российские либералы, являющиеся естественным электоратом Медведева, наверняка увидят в любых его усилиях по укреплению «тандема» циничную уловку, цель которой – закрепить договоренность, которой в действительности никогда не существовало.
XS
SM
MD
LG