Хотя я была в США два раза, мне запомнилась именно первая поездка. И запомнила я ее именно из-за умопомрачительных сложностей, преодолеть которые мне помог только случай.
Дело было в 1989 году, когда еще мало кто летал на другой континент. Добавьте к этому, что Америка была моей первой капиталистической страной, то есть я, как говорят, попала из русского огня да в американское полымя. Эту поездку организовали американцы на волне нашей горбачевской перестройки. Они пригласили, насколько я помню, пятерых молодых журналистов, среди которых был парень из Грузии, его я запомнила, и человек, которого тогда знала вся страна – эстонский журналист Урмас Отт, ныне, к сожалению, ушедший из жизни, а тогда молодой и цветущий.
Конечно же, при подготовке поездки мои документы затерялись где-то в недрах партийного руководства – тогда каждая кандидатура рассматривалась под микроскопом и утверждалась на весьма высоком уровне. И обнаружились документы ровно в тот день, когда самолет с моими коллегами улетел. Но я вошла в раж, очень уж мне хотелось поехать, и пошла прямо в американское посольство. И там меня не только хорошо приняли, но и быстро оформили все документы – сказалась горбачевская эпоха.
Правда, когда мы прощались, посольские спросили, летит ли кто со мной. Я сказала, что нет. Они удивились и поинтересовались, а знаю ли я английский язык. Я сказала, что нет, потому что учила французский, но заверила, что разберусь. Но посольские работники были упрямы и спросили, знаю ли я, что в Нью-Йорке мне предстоит сесть на другой самолет, чтобы полететь в Вашингтон, где нас, собственно, ждут. Я уверенно сказала, что с самолетом разберусь, и пошла к выходу. Посольские крикнули мне в след, чтобы я не забыла взять билет, паспорт и доллары.
Я остановилась в дверях, потому что поняла, что никаких долларов у меня нет, и я их никогда в глаза не видела. Мы стали разбираться в ситуации: оказалось, что это там, в Америке, мы будем на полном довольствии; но до этого довольствия, как и до Вашингтона, нужно долететь. Консул спросил, дать ли мне деньги, но я гордо отказалась, заявив, что как-то выкручусь.
Он покачал головой…
Только когда я оказалась в самолете Panamerican, летящем в Нью-Йорк, в окружении американцев, не понимая ни слова, до меня дошло, насколько я оказалась самонадеянной. Чем ближе самолет приближался к Америке, тем больше меня охватывал ужас – я понимала, что окажусь в Нью-Йорке в аэропорту и останусь там навсегда…
Но, видимо, на небе кто-то хотел, чтобы я увидела Вашингтон, потому что рядом со мной оказались три загадочных человека – совсем молодой, постарше и сильно в возрасте, которые говорили то на прекрасном русском, то переходили на идеальный английский. Мы познакомились, и оказалось, что это такой семейный клан церкви адвентистов седьмого дня – вот почему я утверждаю, что тут вмешались высшие силы. Эта троица летела не просто в Америку, но именно в Вашингтон к своему другу, тоже адвентисту-миллионеру.
Постепенно они узнали о моих проблемах и сказали, что во всем мне помогут. Но эти добряки не знали, что мои проблемы теперь стали их проблемами, потому что дальше была сплошная «роудстори».
Итак, самолет прилетает в Нью-Йорк, и оказывается, что мы опоздали на пересадку – самолет на Вашингтон уже улетел, а другого из этого аэропорта сегодня уже не будет. Мы взяли машину и поехали в другой аэропорт. Там сели в другой самолет, причем троица купила мне билеты, и прилетели в Вашингтон. Меня там, разумеется, никто не встречал, потому что предположить, что я окажусь в столице США столь экзотическим способом, было просто невозможно, а мобильных телефонов тогда еще не было. Но мои адвентисты сказали, что их друг-миллионер доставит меня до гостиницы без проблем, что оказалось чистой правдой.
Тут-то, наверное, и произошло мое первое открытие Америки. Дело в том, что до этой минуты я была на сплошных нервах, кроме того, был вечер, и ничего вокруг не было видно. Да и беготня из самолета в самолет не помогала ощутить, что ты в Америке.
Но вот мы выходим из аэропорта на стоянку, и я сажусь в огромную машину длинной метров десять, на мягкие диваны, в которых мы немедленно тонем.
Оказывается, могут быть и такие автомобили.
Машина мчится неслышно, а мои друзья пытаются понять, куда меня везти – дело в том, что я, наивная, знала только название гостиницы и была уверена, что, как и в моем городе, их штук пять. Согласитесь, ведь не может быть, чтобы кто-то не знал, где в Ленинграде находится гостиница «Астория».
Но оказалось, что в городе могут быть десятки и даже сотни гостиниц, что также было открытием.
А дальше был «кайф». Мы узнали адрес гостиницы, я успокоилась и… вдруг поняла, что еду в великолепной машине, в которой играет приятная музыка, а на улице «горят» деревья. Теперь деревьями, обвитыми гирляндами, никого не удивишь, да и в те времена я видела гирлянды зимой на елках. Но передо мною были сотни деревьев, увитые гирляндами, а на улице был теплый апрель.
Я ввалилась в гостиницу, и мои товарищи были поражены, потому что считали меня «навеки потерянным членом коллектива».
А наутро мы вышли погулять. Гостиница была в центре, мы пошли в сторону Конгресса. Я шла молча, не в силах вымолвить ни слова, настолько меня поразила красота природы. Все чисто, красиво и разные люди вокруг. Я имею в виду, что это были люди разных рас, по-разному одетые, что создавало для глаз непривычное яркое разнообразие.
А потом мой взгляд уперся в магазин, и мы с Урмасом зашли туда купить мороженого. Обычный магазин, в котором можно взять мороженое из лотков и положить в хрустящий вафельный рожок. Сейчас над этим можно смеяться, но это был 89-й год, и я от этого изобилия просто впала в транс.
Из транса меня вывел Урмас Отт, который со своим непередаваемым акцентом сказал: «Успокойтесь, Светлана, разве вы не видите, что перед вами капиталистическая декорация?»
И тогда я дала себе слово, что успокоюсь и буду воспринимать Америку спокойно, потому что «она такая, и к этому надо привыкнуть».
И она действительно такая, со своим изобилием, красками, людьми, продуктами, погодой и световым карнавалом.
Ну, а дальше было открытие Америки профессиональной, потому что нас возили по телевизионным каналам. Мы побывали в Атланте на CNN, на маленьких общественных каналах в американской глубинке, потом перелетели в Сан-Франциско, где смотрели, как работают кабельные частные каналы, а потом вернулись в Нью-Йорк, где нас принимали в разных больших телевизионных корпорациях.
Это было очередным открытием для меня, потому что трудно было представить, насколько телевидение в одной стране может быть разным по всем параметрам: по управлению, по контенту, по методам управления, по способу сбора информации. Сейчас все это к нам пришло семимильными шагами, но тогда это было откровением.
Второй раз я была в Америке по следам одной американской семьи, которая усыновила двух детей из России, причем один мальчик был без руки.
Мы отсняли хороший материал и на обратном пути остановились в Нью-Йорке, где я, наконец, вволю погуляла на Манхэттене. И интересно, что, несмотря на суету этого места, я чувствовала себя там очень комфортно.
Как ни странно, эти «каменные джунгли» – шумные, многообразные и многоликие – очень легли мне на душу. Поэтому я мечтаю снова туда приехать, только без дела.
И вволю нагуляться по Манхэттену.
Другие истории знаменитых людей об их открытии Америки читайте в рубрике Матвея Ганапольского