Известный британский политолог, старший научный сотрудник Института международных отношений в Праге Марк Галеотти дал интервью Украинской службе «Голоса Америки»
Эксперт считает, что движущей силой российской политики сегодня являются не олигархи и даже не экономические мотивы ее лидеров. По мнению Галеотти, в основе политической жизни России – амбиции ее первого лица.
Марк Галеотти отмечает: «Владимир Путин все больше и больше создает свою собственную мифологию. Он все больше снедаем этим квестом по созданию своего места в истории и тем, чтобы сделать Россию снова великой. По сути, он занимается именно политикой или геополитикой, цель которой – заставить весь остальной мир считать Россию великой державой».
«Конечно, сам Путин невероятно богат. Мы даже не знаем, до какой степени. Но я не думаю, что это обогащение – его первоочередная цель», - считает эксперт.
По мнению Галеотти, Путин – «это не тот человек, который собирается выйти на пенсию и поселиться в милом особнячке где-нибудь в приятном тёплом климате, играть в гольф и кататься на яхте. Это человек, который полностью привержен своим политическим амбициям. Но он руководит системой, в которой по большому счету доминируют клептократы, и неважно, пришли они из КГБ, или из Коммунистической партии, или из числа бизнесменов 90-х годов – все они в общем-то объединены одним желанием: обогатиться. И это создает определённое напряжение».
На вопрос корреспондента «Голоса Америки», можно ли назвать Россию мафиозным государством, эксперт отвечает отрицательно. По его словам, страной не управляет организованная преступная группа. Государственная власть даже не вполне контролирует организованную преступность. «В России существует большое количество коррумпированных людей, но они в настоящий момент находятся в положении, когда над ними находится некто с политической повесткой. И это напряжение между ними будет как-то разыгрываться в будущем», – говорит политолог.
Говоря о переменах, происходящих в России, Марк Галеотти отмечает: «Мы видим, что, начиная с 2014 г. кампания против Запада и, конечно, против Украины, стала гораздо острее. Мы видим, что Путин создал то, что я называю “мобилизационным государством”. Это не тоталитарное государство, это не Северная Корея. Здесь есть и независимый бизнес, и гангстеры, и политика, и гражданское общество, но государство оставляет за собой право в любой момент прийти к абсолютно любому и сказать: нам нужно, чтобы ты кое-что сделал. И последствия ясны: если ты этого не сделаешь, с тобой случится что-то плохое. Мы видели, как это проходило с бизнесом, который был вынужден создавать фейковые должности для шпионов, внедрённых на Западе, мы видели, как журналистов заставляли становиться пропагандистами, и мы также видим, что то же происходит с организованной преступностью. Все больше и больше мы видим, как российская организованная преступность за пределами России становится средством в руках государственной власти – иногда создавая так называемые отряды добровольцев для местной самообороны, как это было в Крыму, чтобы легитимизировать действия российских вооруженных сил, это и многие боевики, которые воюют в Донбассе, а по сути являются преступными группировками, которые теперь находятся под прикрытием политической и экономической силы, мы видим это и в других местах, в том числе и на Западе. Мы видели заказные убийства в Турции, сбор разведданных в Финляндии, сбор средств в так называемые чёрные кассы – деньги на политические цели – в Эстонии и других странах. Российская организованная преступность в высшей степени предприимчива, она является самой распространённой по всему миру, она повсюду, и это вызывает беспокойство».
Эксперт отмечает, что сегодня «российская организованная преступность (а это могут быть и грузины, и дагестанцы и т.д.) – это по сути первые организованные преступные группы постиндустриальной и постмодернистской эпохи». «В отличие, например, от сицилийской мафии, они в гораздо меньшей степени доминируют в каком-то географическом регионе. Вместо того, чтобы держать под контролем какую-нибудь Маленькую Италию или Чайнатаун или другую территориальную единицу, российскую организованную преступность прежде всего интересуют деньги».
«Что касается их международных связей, – отмечает эксперт, – они не стремятся захватывать новые территории. Они пытались делать это в 90-х годах, когда пробовали внедриться, например, в Восточную Европу, но это не сработало. Тогда они начали нечто новое – такое инновационное совместное предприятие. По сути они ведут переговоры или общаются с другими организованными преступными группами. Они спрашивают: что вам нужно? Наркотики? У нас одна треть всего героина проходит через Россию. У нас метамфетамины изготавливают в пригородах Санкт-Петербурга. Женщины? Мы вас обеспечим женщинами. Оружие, хакеры? Отмывание денег? Любые услуги! Все, что вам угодно! Мы можем вас этим обеспечить, у нас это всё есть на складе».