В канун 1999 года Борис Ельцин удивил весь мир, объявив о своем уходе и назначении Владимира Путина исполняющим обязанности президента России. Через несколько месяцев на президентских выборах Путин победил своих соперников.
Документалист Виталий Манский в новом фильме «Свидетели Путина» (Putin's Witnesses) воскрешает события почти двадцатилетней давности, используя материалы, в том числе и непошедшие, снятые тогда для телефильмов по заказу предвыборного штаба Путина. Новая лента, сделанная совместно Латвией, Швейцарией и Чехией, демонстрируется на международном кинофестивале, проходящем в эти дни в Торонто (TIFF). Ранее она получила Гран-при в категории документалистики на кинофестивале в Карловых Варах.
Два года назад Манский, переехавший в 2015 году из Москвы в Ригу, показывал в Торонто фильм «Родные» (Close Relations), очень личное свидетельство глубочайшего раскола общественного сознания вокруг аннексии Крыма и войны, развязанной Россией против Украины. Виталий Манский родился во Львове. Известен во всем мире по ряду документальных фильмов, включая «Родина или смерть», «Труба», «В лучах солнца». Возглавляет международный кинофестиваль авторского документального кино «Артдокфест».
Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» после премьеры встретился в Торонто с Виталием Манским.
Олег Сулькин: Для меня, признаюсь, было неожиданностью увидеть эту давнишнюю съемку Путина, Ельцина и их окружения. Как я понимаю, она делалась вами для официального, комплиментарного фильма о Путине. Расскажите, пожалуйста, об этой истории.
Виталий Манский: Официальный и комплиментарный – это разные вещи. Фильм был отчасти официальным, но уж точно не комплиментарным. Главной задачей было рассказать российскому зрителю, он же избиратель, о появлении новой политической фигуры. Фигуры, которая вошла в историю не только фразой «мочить в сортире», но и фразой «Ху из мистер Путин?».
В сентябре 1999 года Путин был пятым премьером, назначенным Ельциным. Он был настолько нераскрученный персонаж, что многие считали его временной фигурой. Когда произошла смена Ельцина на Путина, я был руководителем департамента документального кино телеканала «Россия». Тогда, без согласования с непосредственным руководством, я запустил фильм под условным названием «Неизвестный Путин».
Я дал поручение нашим питерским коллегам выяснить, где он учился, где жил, учился, каков круг его общения, то есть составить портрет человека через знавших его людей. Одним из первых материалов, который я получил, была видеокассета большого интервью с Верой Дмитриевной Гуревич, учителем немецкого языка и классным руководителем Путина. Оно меня тронуло. Я передал кассету людям Путина, и вскоре получил приглашение приехать к нему. Мы приехали к нему с Олегом Добродеевым.
Путин нас расспрашивал о фильме. Я предложил, чтобы он заехал к Вере Дмитриевне, и мы бы сняли эту встречу и включили в фильм. Путин согласился. Фильм вышел, получил хороший резонанс. Мы также получили от Путина добро на картину непосредственно о его предвыборной кампании. Мы снимали вплоть до последнего дня кампании. Картина должна была выйти между первым и вторым туром выборов. Но второго тура не было, и готовая картина не вышла.
Меня попросили в администрации Путина сделать фильм к первой годовщине его президентства. Тогда, 12 июня 2001 года, на канале «Россия» вышло сразу три моих фильма – о Горбачеве, Ельцине и Путине. Повторюсь: несмотря на то, что картина о Путине была официальной, она не была комплиментарной.
О.С.: Как она называлась?
В.М.: «Путин: високосный год». Ее показывали во многих странах, на разных фестивалях. Недавно ее повторило немецкое ТВ. Для картины «Свидетели Путина» я использовал и то, что было в окончательном варианте тех фильмов, и то, что не вошло в них. Главный фокус нового фильма – не в эксклюзивности материала, а в осмыслении временной дистанции и разных точек зрения.
О.С.: А где все эти годы хранились видеоматериалы?
В.М.: У меня, в моей компании «Вертов. Реальное кино».
О.С.: На кассетах?
В.М.: Тогда только появился новый формат DVCAM. Но за эти годы произошла дигитальная революция, и качество сегодня неизмеримо лучше.
О.С.: Качество вполне приемлемое.
В.М.: Для того, чтобы оно стало приемлемым, мы четыре месяца реставрировали материалы картины в очень дорогой студии в Цюрихе. А звук сводили в большой студии в Праге, это оказалось важной составляющей частью работы. Звук Dolby Surround словно окутывает человека и делает его если не участником, то свидетелем происходящего.
О.С.: Когда возникла идея фильма?
В.М.: Я возвращался к этому материалу мысленно где-то начиная с 2014 года, когда во мне произошел окончальный перелом в оценке Путина и происходящих в России процессов. Требовалось время, чтобы поработать с архивами, пересмотреть материалы. Я был плотно занят – сначала картиной о Северной Корее («В лучах солнца»), потом – об Украине («Родные»). Но наступил момент, когда я стал плотно заниматься этим фильмом, поскольку понял, что он нужен и лично мне, и другим. И все закрутилось достаточно быстро.
О.С.: Почему этот материал так актуализировался сегодня?
В.М.: Российская политика расчехлилась и сбросила все маски. С другой стороны, мы осознали, что все компромиссы, которые совершали в прошлом – это очень опасная вещь. В том, что сейчас происходит с Россией, виноват не Ельцин, не Путин, не Кремль, а виноваты мы, которые это все допустили.
О.С.: Мы - это кто?
В.М.: Мы – это общество, мы – это люди, представлявшие либеральное крыло в российской политике. Приход Путина к власти – это же результат операции либерального крыла, это же не коммунисты, не консерваторы привели его во власть. Сам Путин никогда либералом не был, но он очень чуток и точно озвучивает то, что от него хотят услышать. Он очень точно работает на ожидания. И в этой картине видно, как, оказавшись в кремлевском кабинете, он стал работать на популистские ожидания, на сиюминутные выгоды. С него многие берут пример, к примеру, Трамп, который взял на вооружение путинскую стратегию популизма.
О.С.: Интересно наблюдать крупным планом Путина самого начала 2000-х. Он еще довольно мягкий, осторожный, неуверенный. Видно, что он еще только обживает президентскую нишу. Да и в разговоре с вами он удивительно демократичен. Сейчас трудно представить, чтобы он с кем-то из телевизионщиков и журналистов разговаривал в таком мягком тоне. Сейчас, если судить по телехронике, все к нему в кабинет заходят, так сказать, на полусогнутых, может, за исключением Эрнста и Добродеева (главы официальных телеканалов – Первого и «Россия»).
В.М.: Поверьте, что нет, и они тоже на полусогнутых. Система власти сейчас так организована, что там все в кабинет Путина входят на полусогнутых. Кстати, и тогда, в самом начале его правления, все входили в его кабинет с легким прогибом шеи. Видимо, что-то есть такое в природе власти.
О.С.: Это внешние проявления. А какие кардинальные, сущностные изменения произошли в политике Путина за эти годы?
В.М.: Ничего.
О.С.: Как ничего?! Разве он не стал фактически монархом?
В.М.: Каким Путин был в 99-м, таким он остался и сегодня. Он просто реализовал те возможности, которые ему дали общество и страна. Если бы общество и страна ему не дали этих возможностей, он бы довольствовался меньшим. А сейчас он довольствуется всем, потому что ему никто не оказывал сопротивления.
О.С.: Вы считаете, что он не изменился?
В.М.: Конечно, он привык к власти, а любая власть портит человека. Это безусловно. Но если бы он находился в системе сдержек и противовесов, свободной прессы, политической конкуренции, он бы не смог стать монархом. Но, став монархом, он остался тем же Путиным. Я считаю, что картина не столько о Путине, сколько о нас, которые и тогда были безучастными свидетелями, и сегодня еще более безучастные свидетели того, что происходит в современной России.
О.С.: Появление этого нового фильма стало для всех неожиданностью. Как вам удалось сохранить все в тайне?
В.М.: Никто, кроме самого узкого круга, не знал, что мы работали над этим фильмом.
О.С.: Опасались, что вам могут помешать?
В.М.: Хочу напомнить историю с режиссером Кириллом Туши, когда за короткое время до премьеры его картины о Ходорковском на Берлинале неизвестные проникли в его студию и выкрали материалы фильма. Моя гражданская позиция ни для кого не является секретом. Я опасался, что у меня могут возникнуть подобные проблемы. Мы получили поддержку различных фондов, и по договоренности с ними не давали им реальные описания картины – на всякий случай, чтобы исключить утечку.
О.С.: Будет ли фильм показан в России?
В.М.: Мы не получали никаких предложений по показам в России.
О.С.: Показ по телевидению исключен?
В.М.: Даже странно, что мы это обсуждаем. Какой-то кинопрокат мог бы быть. Но, наверное, я слишком хорошо думаю о состоянии дел в стране.
О.С.: Ваш фестиваль «Артдокфест» вы планируете проводить в Москве, как обычно, в декабре?
В.М.: Да, мы практически завершаем формирование программы. Заключаем договора, приглашаем авторов. Но вот только что принят закон о государственной аккредитации фестивалей. Такая практика существует в Китае, Северной Корее, Беларуси, Узбекистане. Так что вопрос о гослицензии остается открытым. Если мы ее получим, то хотели ли бы показать фильм «Свидетели Путина» 12 декабря, в день закрытия фестиваля, который в этом году совпадает с Днем Конституции России.
